Искусство требует жертв

      - Да, Женька, только ты можешь просидеть до часа ночи и так и не сделать ничего… - девушка со вздохом разглядывала пустой белый лист формата А2. Правильнее будет назвать его официальнее – «Итоговая работа выпускницы художественной школы Виноградовой Евгении». А если ещё точнее, «Непридуманная итоговая работа»... По сравнению с остальными учащимися, Жене определённо повезло хотя бы в одном: за то, что она первой сдала все остальные работы, кроме этого творческого задания, она единственная получила допуск без предоставления преподавательнице эскизов. А зря, Ольга Алексеевна! Поверьте, в случае с Виноградовой всё не так просто, как с множеством других учащихся. Мотивацией выпускница никогда не отличалась, но, спасибо родителям, решившим через своё чадо реализовать то, что не удалось им в своё время, ещё и питала негативный настрой ко всему этому обучению. Как говорила Женька в школе, за глаза от своей матушки, лучше было отправить на рисование младшую сестру, ей хоть интересно это. К сожалению, старшие Виноградовы были убеждены, что младшей дочке лучше посещать танцы. И только семилетней Лизе было на данный момент всё равно, будет она ходить на рисование или на танцы.       - Ладно, спать хоть для здоровья полезнее, - широко зевнув, девушка сгребла баночки с красками в ящик стола, лениво стянула резинку со своих, к слову, покрашенных в зелёный цвет волос. Покраска - этакий эпатаж для окружающей публики, а ещё один предстоит уже утром, и Женя точно знала, каким он будет. Хотели родители дочь-художницу? Тогда не забывайте, что привлечение внимания к своей персоне – одно из подразумевающихся критериев такого понятия. А уйти Женя хотела красиво.       Надоедливый звон будильника разбудил девушку рано утром. Поначалу она просто выключила его, но только приняла позу поуютнее, как вспомнила о просмотре, который начинается меньше чем через час. Посетив душ, выпив чашечку капучино, одевшись в любимую рубашку и джинсы и вооружившись тем злополучным листом, с которым сидела ночью, Женя закрыла за собой дверь и зашагала в сторону места, в которое, как она надеялась, приходит предпоследний раз.       На ходу поздоровавшись с парой знакомых, Виноградова прошла к отведённому её работе месту, развернула лист и стала крепить его, предварительно прицепив бумажку со своими фамилией и именем к уголку.       Приход Ольги Алексеевны не заставил себя ждать. Она по очереди переходила от каждого выпускника к следующему, осматривая итоговые работы, высказывая небольшие замечания или же, наоборот, хваля. В середине просмотра подошла очередь Жени. Преподавательница, она же, кстати, и директор художественной школы, недоумённо разглядывала лист и лишь спустя минуту нашлась спросить, указывая на «картину», «Что это?», пытаясь заметить хоть какие-то признаки деятельности на листе. -Как «что»? – с искренним удивлением, ну, или почти, переспросила девушка. – Итоговая работа. - Женечка… Ты понимаешь, что это серьёзное задание? - немного запинаясь от возмущения, как всегда у неё невольно получалось, когда она была чем-то недовольна, начала учительница, чуть помолчала, подбирая наиболее достойный аргумент, и прибавила, - от которого, кстати, зависит то, получишь ли ты свидетельство об окончании нашей художественной школы.       Выпускница лишь пожала плечами. - Я - художник, я так вижу, - ответила она, голосом выделяя значимость первых двух слов. – Просто тема, знаете ли, многозначная была. «Как вы понимаете работы зарубежных художников восемнадцатого-двадцатого веков?» Вот я и выразила свои эмоции, а уж цветом или формой, решайте сами. У работ многих живописцев не по одному толкованию.       Надо сказать, что Ольга Алексеевна сдалась всё же и согласилась выдать свидетельство Евгении Виноградовой.       Лучи рассветного солнца проникли сквозь неплотно задвинутые занавески и разбудили уснувшую за столом девушку. Женька недовольно потёрла глаза, выпрямляясь, поморгала немножко, пытаясь найти взглядом будильник и увидела на нём лишь три часа ночи… А пустой белый лист и баночки гуаши так и продолжались стоять перед ней на столе, как и в одиннадцать вечера, когда она заснула на эти четыре часа…