Не терять надежды

      Всё тело заполонила тупая боль, а на душе так противно, что хочется просто плеваться. Эти сырые стены колодца, в котором держат меня и этого белого дракона, давят на психику. Свет до нас не доходит, а с каждым новым днём кажется, что магия внутри меня угасает. Это адское чувство. То, с чем ты живёшь и родился, то, что является частью тебя, то, что придаёт тебе уверенности, с криками рвётся наружу и, натыкаясь на преграду, бешено бьётся в твоём теле. Но с каждым разом это биение становится все слабее и тише, но легче от этого не бывает… Только хуже…       А ведь когда-то... всё было по-другому. Я была подопечной короля, милой девочкой, любящей сестрой. Многие отдали бы жизнь ради меня. Глупцы! Думаете, я жалею о содеянном? Никогда. Моргана Пендрагон никогда ни о чём не жалеет… возможно… Всё-таки было пару моментов в этой несправедливой жизни. Один из них, например, когда я позволила себе расслабиться. А враги не дремлют, со временем их становится только больше. Сестра говорила мне, что нельзя привязываться к кому-либо — это чревато последствиями, а после она приказала всадить себе кинжал в сердце там, на ритуальном столе… Остаться одной было ещё хуже. Хуже того факта, что я собственноручно погубила сестру. Возможно, я эгоистка, но одиночество — страшная вещь. Ты просто медленно сходишь с ума и вскоре не замечаешь, как говоришь сама с собой. А потом ещё и поражение… И вот, когда ты уже скитаешься раненная по лесу без надежды на помощь, она приходит к тебе. Точнее, прилетает. Этот маленький белый дракончик не дал мне погибнуть: он спас меня. И не только физически, но и духовно. Хоть он и не мог говорить, но, смотря ему в глаза, я видела в них сочувствие, понимание, некую драконью мудрость… Это вам не бестолковый котёнок или щенок, это разумное существо, которое может даже поддержать.       А я ведь в то время не просила ни помощи, ни жалости, ни сострадания. Только лёгкой смерти. Было ясно: если меня найдут рыцари Артура, минимум, что сделает со мной братик, — это сожжёт на костре за измену и предательство… Даже не за магию.       Я недостойна такой позорной смерти, просто не заслужила.       И тогда мне было наплевать на то, что он новый король, на то, что его королевой станет эта служанка, на то, что Артур так и не узнает о том, что его верный прихвостень слуга — маг! Да-да, я не глупа и всё видела. Дурачку понятно (за исключением Пендрагона, он, видимо, слепой), что эта победа — дело рук жалкого Мерлина. Я видела, как он помог выиграть Артуру бой, я видела, как он обрушил стену и не позволил убить Гвен, я видела… Но почему же, почему он не использовал магию тогда, раньше. Я же могла его убить у себя в плену, а он мог освободиться, но нет, слуга позволил вживить себе Фаморру. Также он позволил захватить мне Гаюса и не перенаправил тот клинок в меня. Скорее всего, виной всему страх: он боится предпринять свою силу против меня, Мерлин знает, что я сильней! Хотя почему же в его глазах читалось не боязнь за собственную жизнь, а… сострадание? Порой мне казалось, что ему плевать на себя, и эти пронзительные голубые глаза смотрели на меня с сочувствием.       Нет.       Там не было жалости.       Это был страх.       Не более…       Крышка с грохотом отодвинулась, пропуская в колодец свет, который моментально ослепил глаза. Мои волосы засуслились, на запястьях синяки от кандалов, а на лице, и без того бледном, красовались такие же губы.       Значит, день… Выходит, я снова ошиблась, поскольку по моим расчётам должна быть ещё ночь. Но неудивительно, я давно сбилась во всём. Не помню ничего. Ни сколько дней, недель, месяцев я здесь заточена. Время закрутилось в круговорот, из которого нет выхода. Я даже перестала бороться. А смысл? Знаю, на меня это не похоже, просто… зачем?       Глаза начинают более-менее привыкать к свету, и мне удаётся разлепить их. Подымая голову вверх и сильно щурясь, я пытаюсь рассмотреть людей, стоящих рядом с моей так называемой тюрьмой. Но всё тщетно. Хотя видеть мне и не надо. Всё равно я слышу именно его грязный смех. О-о-о, это карканье я узнаю из тысячи: противное, мерзкое, надменное… Опять Саррум пришёл поиздеваться. Он частенько навещает меня, чтобы поглумиться. Поначалу было противно за свою беспомощность, но сейчас… как-то всё равно.       Глаза до сих пор щиплет, но слух начинает привыкать к этому гарканью и когда смех короля прекращается. Становится полегче. Но вскоре я снова слышу его голос, но уже тише и менее весёлый. Кажется, он раздаёт приказы. Неужели по поводу меня? Интересно, что на этот раз: прикажет натянуть цепи ещё сильнее или дохлую крысу на дно ко мне кинет? Я уже даже и не знаю, что лучше…       Слышу всплески, и через секунду сверху на меня льётся ледяная вода. Это оказалось как удар молнией. Я содрогнулась всем телом, а дракон жалобно завизжал, видно, ему тоже не нравится утреннее купание, которое нам устроил Саррум. Моя рваная одежда насквозь промокла, волосы свисают сосульками по лицу, а вода стекла на пол, и получилось так, что я теперь сижу в грязной луже… Я думала, что все мои чувства давно угасли, но нет! Кровь прилила к голове, и ярость наполнила меня, открылось будто второе дыхание. Глаза потемнели, а дыхание участилось. И тут я резко сорвалась и начала вырываться, истошно крича. Упираясь ногами в стену, я дёргала цепи, извивалась, мотала головой. Белый дракон то ли от страха, то ли из-за того, что я могла его задеть, вжался в стену. Моё тело билось словно в конвульсиях, но это быстро подошло к концу. Вскоре конечности налились свинцом. Опустив голову вниз, я сильно зажмурилась, стараясь думать о чём-то другом, лишь бы не слышать этого смеха. Саррума позабавило моё поведение, но Эйсузу всё-таки напугало…       И вот, крышка со скрежетом затворилась, и мы снова погрузились во тьму. Дракончик еле слышно что-то бормотал и шлёпал лапками по воде. Я медленно подняла голову, взглянув на неё.       — Прости, — я сама удивилась, насколько мой голос охрип. — Прости…       Я потянулась рукой к её голове ровно настолько, насколько мне это позволила цепь. Белый дракон сам приблизился к ней, подставляясь под ласку. Я медленно водила кистью по чёрствой чешуе, а существу Древней Религии, кажется, это нравилось.       Но вот моя рука обессиленно повисла, и я снова уставилась в пол.       Эйсуза, положив свою головку мне на колено, тихо сопела. Она спала как маленький ребёнок. Не было никаких различий между людьми и животными, дети — они и драконы дети. Но я не могла заснуть. И дело не в том, что кандалы не дают мне лечь, какое-то чувство поселилось в моём сердце. То ли тревога, то ли волнение. Но почему? Неужели скоро что-то произойдёт… Оно не оставляло меня ни на секунду.       От раздумий меня отвлёк грохот наверху. Белый дракон тут же проснулся и недоумённо посмотрел вверх. Неожиданно его глаза расширились, и он резко встал, не опуская головы. Такая реакция Эйсузы напугала меня, и я невольно сжалась. И вот она уже буквально стоит на двух лапах и чуть ли не завывает. Из её горла доносились звуки, похожие на гогот.       Вдруг крышка, закрывающая колодец, резко слетела, как ядро, которое швырнули. От этого стены задрожали, и мелкие камушки вместе с пылью полетели на нас, но дракон даже не дёрнулся. Я зажмурилась и отвернула голову, когда новая волна посыпалась прямо в лицо. Послышался крик стражника, который тут же прекратился. Откашлявшись, я наконец-то подняла голову. Была глубокая ночь, такая, что хоть глаз выколи — совершенно ничего не было видно. Ещё секунд десять наверху слышались звуки боя, точнее, жалкие крики стражников, которые пытались остановить кого-то. Неужели это нападение? Но кто осмелился напасть на Саррума?       Вдруг всё прекратилось, даже дракон замер в ожидании чего-то. Во мне заиграло любопытство, и я проследила за её взглядом. Эйсуза уставилась вверх надо мной. Высоко задрав голову, я дёрнулась. Над нами стоял какой-то человек в плаще с глубоким капюшоном. Он полностью скрывал его лицо.       Этот человек смотрел… на меня. Пристально и изучающе. Мне тут же стало не по себе, хотелось куда-нибудь деться, но куда уж там… Я пошевелиться толком не могу.       Он протянул руку, и цепи, которые связывали Эйсузу, с треском порвались. Почувствовав свободу, дракончик, не теряя времени, взмыл вверх, теряясь в небосводе. Я удивленно проводила её взглядом и… улыбнулась. Она свободна. Наконец-то мой белый дракон на свободе. Но это мимолётное счастье тут же испарилось, когда этот человек спустился вниз. Я как безумная вжалась в стену. Меня окутал страх, не простой, а животный, когда он выпрямился и протянул ко мне руку. Я зажмурилась. Против моей воли из горла вырвалось что-то, напоминающее жалкий писк. На секунду его рука остановилась, но вскоре он продолжил приближать её к моему лицу. Мне показалось, что он хочет убить меня, и каково же было моё удивление, когда я почувствовала тепло на щеке, тепло человеческой руки. Приоткрыв один глаз, я сглотнула, уставившись на него. Он легонько провёл тыльной стороной ладони вверх, убирая грязную прядь с щеки. Мне по-прежнему не было видно его лица, но эти прикосновения были такими нежными и тёплыми, что по телу прошла волна дрожи. Непонятной дрожи.       Убрав руку, он положил её мне на запястье, после чего кандалы с грохотом упали, плюхаясь в уже застывшую грязь. У меня хватило духу выпрямиться после того, как я почувствовала эту лёгкость. Но дальше он, не спрашивая ни о чём, просто взял меня за талию и притянул к себе. От шока, накатившего на меня, не было сил даже пискнуть что-либо. Обхватив сильнее, человек в капюшоне по лестнице (по которой он, кстати, и спустился) начал лезть наверх вместе со мной. Единственное, на что у меня хватило сил — так это обхватить его за шею, чтобы не свалиться.       Тайный спаситель аккуратно опустил меня на сухой пол, и я безмолвно осела на него. Ноги совершенно меня не слушались. Опустив голову, я ладонью провела по зелёной траве и, вцепившись когтями в настоящую землю, улыбнулась. Свобода! Поднимая голову вверх, я увидела небо, тёмно-синее, на котором не было ни единой звёздочки, только еле-еле проглядывалась луна. И в этот момент меня не тревожила мысль о том, кто это и зачем он меня спас, я просто наслаждалась чарующим чувством свободы и ощущением ветра, который обдувал тело.       Но долго наслаждаться мне не позволили: неподалёку раздались голоса стражников, и замигали огоньки от факелов. Мой спаситель тоже это заметил, поскольку тут же потянул меня за руку к себе. Сил идти не было. Он уставился на меня, потом в ту сторону, откуда доносились голоса, и, недолго думая, взял меня на руки. Почувствовав крепкую хватку, я снова уцепилась за его воротник, точнее, там было что-то другое, окутывающее его шею. Перед глазами мелькали картинки, крики становились всё звонче, пока и вовсе не достигли нас. Стражники преградили дорогу, полностью оцепляя путь к отступлению. Мне стало страшно только от одной мысли о возвращении в колодец, но, кажется, мой ночной спаситель так быстро сдаваться не был намерен. Он опустил мои ноги на землю, но по-прежнему придерживал за талию. Вытянув руку, человек в капюшоне встал в боевую стойку. Я недоуменно посмотрела на него: неужели он хочет сразиться с ними в одиночку? Я так и знала, что он колдун, но хватит ли сил, если даже у меня бы их не хватило, ведь врагов слишком много…       Неожиданно сверху полетел огонь, обжигая всех стражников. Мы в одно и то же время посмотрели ввысь. Эйсуза! Мой дракончик пришёл на помощь, он не бросил меня!       Тут же раздались истошные крики врагов. Они падали на землю и катались, как свиньи в грязи, стараясь сбить огонь. Моментально запахло палёной кожей. Этот запах ударил в нос. От него меня чуть не вырвало, я еле утихомирила это чувство.       Не теряя времени, мой тайный спаситель потащил меня в другую сторону, пока белый дракон продолжал свою месть, столь выгодную нам. Из-за образовавшегося переполоха, удалось улизнуть незаметно. Посадив меня на лошадь, которая, кажется, заранее была здесь приготовлена, человек в капюшоне вскочил сам и, взяв поводья в свои руки, пустил её галопом. За всё это время я не обменялась с ним ни словечком, но он тоже не спешил заводить разговор. Мы просто скакали: я сидела сзади, обхватив его руками, чтобы не свалиться. Мне было всё равно, куда именно человек в капюшоне везёт меня, главное, подальше от этого места.

***

      Лучик солнца упал на моё лицо, отчего я сильно зажмурилась и перевернулась на другой бок. Что? Вскочив на кровати и протирая глаза, я осмотрелась. Кровать… Странно. Старые стены, дырявый потолок и стол, стоящий посередине, свидетельствовали о том, что я в какой-то заброшенной избушке. На улице дул сильный ветер, и в окно яростно бились ветви густого клёна. Положив свои холодные руки на лицо, я протёрла глаза более настойчивей. Постепенно ко мне стала возвращаться память. Восстанавливая каждую деталь вчерашнего дня, я осмотрелась. Где же мой спаситель? А я ведь так и уснула в этом грязном и рваном платье. Подождите, что это? Что за синяя тряпица в моей ладони? Внимательно рассмотрев её, я поняла, что это платок. Кажется, это тот мужчина оставил его, но… почему эта вещь мне до боли знакома?       Лошадь остановилась возле старого домика, и наездник аккуратно соскочил с неё, стараясь не разбудить сзади спящую персону, но девушка всё равно ощутила, как мягкая и тёплая опора исчезла. Сонно поёжившись, она подняла корпус, не открывая глаз. Юноша в плаще тут же подошел к ней. Подхватив её на руки, он направился к этой избе. Жёлтый блеск прокатился в его глазах, и дверь открылась, предоставляя проход. Девушка приоткрыла один глаз, смотря на своего спасителя.       — Кто ты? — тихо спросила она.       Парень обратил на Моргану свой взор и прижал её сильнее.       — Скоро узнаешь, — ответил он серьёзным, но всё же мягким голосом.       Подойдя к старой задрипанной кровати, спаситель попытался опустить на неё девушку, но ей показалось, что она сейчас сорвётся и просто упадёт, поэтому ухватилась за шею парня, но даже когда почувствовала что-то мягкое, не решилась отпускать его. Но он был не намерен сидеть с ней рядом всю ночь. Парень невольно дёрнулся, а цепкие пальцы леди сорвали его повязку на шее.       — Ты куда? — её голос звучал замучено и жалостливо.       Парень посмотрел на неё, и на его лице появилась лёгкая улыбка, которую Моргана не увидела из-за капюшона.       «А она куда милее, когда не пытается убить тебя», — пронеслось у него в голове, но вместо этого он лишь слабо прошептал:       — Я вернусь…