***
Он протягивает ей руку. Она еще не знает, что ее ждет. Не знает, что сказанное им — лишь красочная шутка о том, что ее ждет. А там шуток не будет. За его лукавой улыбкой не видно ничего. Потому что там ничего и нет. Вакуум, где нет даже пустоты. Зачаровали. Она не заметила, как на нее уже надели оковы, и вдруг со страхом подумала о былом, но вместо сожаления ощутила что-то другое. Она не знает, что это было, но чувство оказалось необычно приятным. Схватилась за протянутую ей руку и уже забыла, о чем думала. Девушку пронзила сильнейшая боль. — Это — последний глоток жизни. Пока тебе больно, ты жива. Скоро ты позабудешь, каково это. Все они так просто соглашаются. И все так легко ломаются. И она, скорее всего тоже. Новая пища для бродячих псов. — Не думаю, что это так легко забудется, — несмотря на боль, я легко рассмеялась. — Пустота высосет воспоминания. Она высосет тебя. Однако, нам пора. Позади него разверзлась щель, куда не проникал свет. Лишь несколько миллионов ступенек вели куда-то вниз. — На каждой из ступенек ты будешь терять часть Света. Где Свет — там кровь, и правды нет. А мы идем туда, где все, о чем мечтаем мы — забытье. — Прекрасные слова, но не много ли ты говоришь? — сказала она. С некой страстью девушка смотрела на те ступеньки. Они одним своим видом заставляли что-то вспомнить, но она уже не была на это способна. — Наслаждаюсь последними мгновениями жизни. Тебе кажется это безумным? Сейчас она познает то, что он уже познал. Холод. Когда уходит боль, остается холод. Холодно так, что лучше бы уж болело. — В яблочко. Она хотела понять смысл всех обращенных к ней слов, но не могла. Быть может, не дано или еще рано для этого. — Готова к самому первому удару? — Подведя девушку к краю, он нагнулся к самому ее уху и спросил. — Разве у меня есть выбор? — спросила она и шагнула вперед. — Был. Но ты слишком никчемна для него. Внизу не будет ничего, о чем мечтаешь ты. Но ты повелась на эту глупую уловку, поверив красивым речам, — его ботинок впечатался ей между лопаток. Пусть кубарем летит. Хотела боли — вот ей боль. «Боль и тьма. Не знаю, как это произошло. Я сама на себя не похожа. Мои окровавленные губы изогнулись в измученной и натянутой ухмылке. Он опять слишком много говорил, его слова без действий не стоили моего внимания. Я закрыла глаза и почувствовала разочарование. Теперь было только интересно, по какой причине все это произошло с ним. Это занимало все мое сознание — я не хотела и не могла думать ни о боли, ни о растекающемся по телу холоде» — Если ты не знаешь цену слову, то ты еще более безнадежна. — Слова его звучали так, будто он читал ее мысли. Он начал резко менять облик. Из силуэта юноши, коим он выглядел в ее глазах, он стал вполне конкретным персонажем. Действие сместилось, лестница выровнялась и приняла горизонтальное положение. Они стояли в каком-то средневековом дворе перед таверной. Раны девушки мгновенно зажили, в ее сознание стало втекать то, что должно быть в оригинале между юношей и девушкой. Вместе с этим чувством стекли воспоминания: она — солдат удачи. С ним встретилась в пещере. Он — раб, и его заставляли торговать за хозяина. Ее пленила его гордость, упрямство и острый язык. В нем было что-то еще, чего она не могла понять. И она решила выкупить его. Грабила, убивала, воровала, подставляла, торговала, расхищала, добывала — все ради выкупа. Чтобы только быть вместе. Даже один раз чуть не стала жертвой в темном обряде сектантов. Все отдала и ничего не получила. Только ради одного. И вот он стоит. Полностью ее. Можно потрогать, обнять, ощутить тепло и ласку. Юноша гордо улыбнулся и громко заявил. — Я переспал со своей хозяйкой. Она была в восторге. Какой необычный способ. Если бы она могла на тот момент говорить, то непременно сказала бы кое-что неприятное, но не удалось. Надо было собрать остатки сил и высказать все. Надо же, остатки сожаления еще остались. Все менялось. Даже она несколько изменилась, но исчезновение ран непременно обрадовало бы, не будь того странного ощущения. Все тело стало будто деревянным на мгновение, но это было неважно. Когда она открыла глаза и увидела его, в сердце что-то кольнуло. Сколько сил было потрачено, она превозмогла себя несчитанное количество раз. Перешагнула через все свои былые принципы. Забывала о чести и гордости. И как же быть теперь, когда поставленная цель достигнута? Искать новую или насладиться своей маленькой победой? — Звучит впечатляюще, да только не поздно ли цену набивать? — произнесла она без выразительности. Она терпела. Его слова цепляли, но после всего, что пришлось пережить, это — так называемые мелочи жизни. Будь ее воля, она схватила бы его за руку, вцепилась бы в плечи или крепко обняла, но надо было вытерпеть. Выждать какое-то время, ни одно ее усилие не должно было пропасть зря, хотя она в этом уже сомневалась. Поймав себя на непривычных мыслях, девушка отмахнула все прочь. Ничто не могло так просто сломать ее, в этом она убедилась, но, похоже, этот вопрос оставался спорным. — А я на твоем месте сделал иначе, — неожиданно произнес юноша. — Я перерезал ей глотку. Тут не было условного наклонения. Это значило, что в какой-то промежуток времени это уже произошло. Тот, кто всю жизнь предавал, грабил и унижал, не смог выдержать такого предательства. Юноша молча достал изогнутый ритуальный клинок и протянул его девушке. — Если хочешь стать кем-то, научись убивать то, что тебе дорого. Стояла ночь, и этих двоих обдувало холодом, выветривая бурю яростных эмоций, оставляя только самые холодные. Юноша, чтобы удостовериться в том, что девушка не бросит клинок и использует его по назначению, достал деревянный рунический лук и вложил три стрелы: пылающую, зеленую, с которой капал яд, и покрытую инеем. — Иначе самое дорогое убьет тебя, — эта фраза эхом звучала в ее голове еще несколько секунд.***
— Если хочешь стать кем-то, научись убивать то, что тебе дорого. — Снова повторил уже до боли знакомый голос. Джу медленно открыла глаза. Все расплывалось, нельзя было различить ничего, кроме расплывчатой белой фигуры на сером фоне. Девушка обессилено замычала, и некто стремительно приблизился к ней. — Я здесь, моя милая. Все хорошо, — голос женщины был необычно теплым и ласковым, но для девушки это стало последним ударом за те шесть лет, что она пробыла в глубоком сне, где раз за разом убивала без сожаления и умирала в муках. В этот сон ее погрузил именно этот голос. Джу резко открыла глаза и встретилась взглядом со своей матерью. Как же она постарела, но, несмотря на это, осталась все так же прекрасна. Оставалась прекрасной и сейчас, когда яркий цвет ее изумрудных глаз сменился на розовый. Женщина рухнула вниз замертво, а Джу стояла над ней. По щекам девушки потекли слезы. Она склонилась над телом матери. — Иначе самое дорогое убьет тебя.