Авиакатастрофа на двоих

Утро следующего дня началось крайне беспокойно. Хотя, "крайне" - это мягко сказано. После нашего спонтанно организованного девичника и разговора с Эйданом Мэйси осталась ночевать у меня. Втроем мы ночевали в моей спальне, развалившись на широкой кровати по разным углам: я спала на подушках вверху, укутавшись в клетчатый плед, Мэйс устроила себе "гнездо" в центре, а Ганди заняла нижнюю часть кровати. На часах было около десяти утра, когда Мэйс подорвалась и в спешке начала собираться. Разбудив меня и Ганди, она то и дело кричала и поглядывала на часы: - Какого черта мой будильник не сработал?! Я опоздала на два часа! Два часа, Кэт! - Мэйси носилась по комнате, собирая свои вещи и на ходу одеваясь. Спросонья я ничего не поняла. Пытаясь разлепить сонные глаза, я наблюдала за бегающей подругой, которая опаздывала на работу в субботу. - Мэйс... - сонно проговорила я, потирая глаза и зевая - Если ты собираешься на работу, то зря. - Это почему? - подруга остановилась и вопросительно посмотрела на меня, не переставая натягивать чулки. - Потому что сегодня суб-бо-та! - снова смачно зевнув и почесав шею, я встала и направилась к двери - На завтрак будут тосты. Выйдя в коридор, я спустилась в свою маленькую, но очень уютную кухню. Готовить в ней было одно удовольствие! Светлая, чистая, такая милая. Она была насквозь пропитана ароматами трав и приправ, которые я люблю добавлять в еду. Но, к сожалению, я почти не готовлю, потому что работа художника и работа в собственной галерее требует очень много сил и времени. А придя домой, уставшая и замученная, но чертовски довольная собой, сил у меня хватает только раздеться, принять душ и завалиться на боковую. Поэтому я заказываю еду на дом, куда и бахаю свои приправки. Первой из комнаты спустилась Ганди. Точнее, не спустилась, а почти скатилась. Подскочив ко мне, она поднялась на задние лапы, передние уложила на край кухонного стола и с интересом в глазах начала наблюдать за моими действиями. - Лапы со стола убрать, - с улыбкой произнесла я, слегка подпихнув лапы хаски и Ганди, с недовольным ворчанием, опустилась на пол. Через минут пять спустилась Мэйси с лицом человека, который "осознал свой косяк". Как раз к ее приходу тосты зажарились и манили своей румяной корочкой и ароматом жаренного хлеба. Ганди облизнулась и, уложив голову на бок и вытянув язык, посмотрела на меня. - Держи, красавица, - улыбнулась я, отломав половину своего тоста, подбросила вверх. Взвизгнув, радуясь своей удаче, Ганди подпрыгнула и ухватила зубами заветный кусочек. - Чаю? - спросила я, посмотрев на Мэйси, вытирающую очки своим свитером - Или чего покрепче? - Кэт, мы же по утрам не пьем. - Я вообще-то про кофе, - засмеялась я - Ты пока заваривай, что хочешь, чайник вроде закипел, а я пойду выпущу эту шалунью. Ганди, подняв хвост, подбежала к двери и уже хотела лапами потянуть ручку, как она это умела. - Подожди-подожди, на ключ же закрыто, - я повернула ключ в замочной скважине, открыла дверь и...остолбенела. Рядом с утренней газетой лежал букет, составленный из красных роз. Оглядевшись, я словила на себе взгляд соседки и парнишки-почтальона, с которым она по-старушечьи мило беседовала, то и дело бросая на букет взгляды. Увидев меня, соседка сказала парнишке последние слова и отправила его восвояси. Я надеялась, что соседи не заметят букета, ведь наших с Эйданом отношений не должен никто касаться. - Утро доброе, Кэтрин, - громко поздоровалась соседка, обходя мой забор и заходя ко мне во двор. - Доброе утро, миссис Кент, - немного смущенно ответила я, поднимая, как оказалось, достаточно тяжелый букет и газеты. Оглядев меня взглядом художественного критика, миссис Кент вынесла всей картине вердикт: - В кои-то веки ты завела роман! Вот какой ухажер нашелся! Букеты к твоему дому носит, записки вкладывает, коробки оставляет. Будет тебе и муж... - И сват, и брат, - оборвала я ее с улыбкой - Миссис Кент, с этим мужчиной нас ничего не связывает, только... - Любовь, - теперь миссис Кент оборвала меня, улыбаясь и прищуривая глаз. - Платоническая, - простонала я - Миссис Кент, простите, но мне нужно идти. Сегодня нужно в галерею съездить, дать указания к следующей выставке... - А ты мне добудешь приглашение? - спросила миссис Кент, выражая на своем довольно милом лице крайне решительный интерес к современной живописи. - В чем вопрос, миссис Кент, - улыбнулась я, подходя к своей двери - Вы мой частый гость, я рада вам на своих выставках! Закрыв спиной дверь, я глубоко выдохнула и вернулась на кухню. - Ну чего ты так до... О-о, вот это номер, - протянула Мэйс, макая смазанный маслом тост в мед - Дай-ка угадаю с трех раз... - Угадывай не угадывай, тут даже сработает тык пальцем в небо. Мы обе знаем, в чьем стиле такие неожиданные подарки. Уложив букет на стол, я развернула упаковочную бумагу и нашла открытку с надписью каллиграфическим почерком:

Дорогая Кэт, жди меня после вечернего чая. Тебе точно понравится то, что я задумал

*** Мэйс осталась у меня на весь день. В моей мастерской мы просидели аж до пяти часов, пока я начинала тот самый портрет. Угольком я намечала анатомические черты лица, пока Мэйс пыталась испробовать на меня свои психотерапевтические штучки. Вдруг Мэйс взглянула на часы, подскочила и подбежала ко мне. - Кэтрин! Уже скоро пять часов! Пять часов! Сначала я хотела спросить, почему мы перешли от темы "платонических отношений в психологии" до "пяти часов", а позже до меня дошло. - Эйдан, - почти просипела я и рванула вытирать уголь с пальцев, параллельно переодеваясь и ища телефон. В это время Мэйс побежала к окну и вскрикнула. - Кэт, он уже приехал! - воскликнула она, присев на корточки под подоконником. - Будь добра, посиди с Ганди! Девичник затянется на все выходные! Надев на себя белую безрукавку и поверх на нее серый свитер, я остановилась около двери. Глубоко вздохнув и услышав звук смс-ки из сумки, я спокойно и величественно вышла за порог. Эйдан стоял в неизменно белой рубашке, с закатанной до локтей рукавами, облокотившись на дверь машины. Улыбнувшись, я спустилась с лестницы и словила на себе взгляд соседки, миссис Кент. Она сидела на веранде своего дома, вероятно, со своей подругой и двумя маленькими пекинесами. Две "подружки", прищурив глаза до состояния щелочек, посмотрели сначала на меня, потом на Эйдана, потом друг на друга и потом снова на Эйдана. Он же, не растерявшись (в отличие от меня), отдал им честь двумя пальцами, по-кошачьи хитро и соблазнительно усмехнувшись, чем вызвал смущенное хихиканье милых дам. - Обольститель, - подошла я вплотную к Гиллену и чмокнула его в щеку - Когда мне начать ревновать? Он снова улыбнулся этой самой кошачьей улыбкой Казановы и, приобняв меня за талию, прошептал: - Не беспокойся, родная, конкуренции у тебя нет и не будет. Возможно, это стоит начать делать мне. - Если ты имеешь ввиду моего куратора, то не беспокойся. Он и рядом с тобой не стоит. Но, если хочешь, для разнообразия можешь поревновать. Улыбнувшись, Эйдан отстранился и приоткрыл дверь, приглашая сесть. Кивнув, я присела в салон, Эйдан последовал за мной. Закрыв за собой дверь, он хитро посмотрел на меня и потянулся за чем-то, лежащим на задних сидениях. - Я приготовил тебе сюрприз. Весьма и весьма приятный. Ты должна оценить. Но я хочу сохранить интригу, поэтому... В его руках оказалась черная шелковая лента. Я сразу же догадалась, что он с ней собирается делать, поэтому подвинулась ближе к нему и вытянула шею. Нежно и аккуратно Эйдан положил ленту мне на глаза и завязал у меня на затылке так, чтобы я ничего не видела. В темноте я потерялась в пространстве. Вокруг меня был только черный цвет и звуки. Я услышала, как Гиллен усмехнулся и вдруг почувствовала у себя на нижней губе его палец. Он нежно провел по всей нижней губе тонкую линию от одного уголка, до другого, потом слегка оттянул губу вниз и отпустил. И все это без слов, вероятно, только с улыбкой. Я почувствовала, как мои щеки начинают розоветь и откинулась на сидение. *** Примерно, через час езды я почувствовала, что мы съехали с шоссейной дороги на проселочную. Внутри меня все сжалось от радости. Мы не в душном Лондоне, столице брендов и пафоса, мы где-то в сельской местности. Мы остановились и Эйдан вышел из машины. Я попыталась сама нащупать ручку двери, чтобы выйти, но тут дверь исчезла, а вместо нее появилась ладонь Эйдана. Я вышла из машины и вдруг почувствовала, что вторая его ладонь коснулась моей талии и придерживала ее бережно, как ножку хрустального фужера. Сквозь тонкую подошву кроссовок я чувствовала сначала большие камни, из которых была выложена дорожка, потом мелкий гравий, а позже и траву. Повеяло озерной свежестью и острым еловым запахом. Я даже не заметила, как с травы мы перешли на что-то деревянное и скрипучее. Наверно, это веранда дома или сам дом. Но мне так хотелось быть на свежем воздухе. Меня просто разрывало и тянуло к запаху ели. Обхватив мои ладони своими, Эйдан уложил их на деревянную балку и начал развязывать ленту. Вдохнув полной грудью, я почувствовала еще большую свежесть в груди, смешанную с еловым ароматом. Открыв глаза, я коротко выдохнула и проморгалась. Передо мной раскинулось небольшое, но достаточно широкое озеро с блестящей поверхностью, слегка вздрагивающую от мелкой ряби. С двух сторон озера расположились высокие ели. Ели, стоящие ниже, стояли почти в воде и нижние ветви их касались воды, а стоящие выше лишь слегка дотрагивались водяной глади. Впереди был виден другой берег, с такими же елями-красавицами и серебряной гладью озера. От увиденного я не могла вздохнуть. Я смотрела на все великолепие английской природы и созерцала нечто большее, чем озеро, ели и небо. Цвета и оттенки смешались в одну неописуемую гармонию пейзажа, все так идеально и точно! Как же здорово, что я всегда ношу с собой скетчбук! Это великолепие должно перенестись на один из моих холстов. - Кэт, милая, не забывай дышать, - смеясь, прошептал Эйдан, обнимая меня сзади, защищая от озерной прохлады. - Эйдан, - восхищенно прошептала я - Это великолепно. Я видела такую красоту только в Канаде. Потрясающе... Ладони Эйдана снова оказались на моей талии, развернули меня и мы снова оказались на траве, войдя в задний двор. Здесь тоже росли ели, но не такие высокие, как вдоль края озера. Двухэтажный, но не очень высокий, дом был сложен из массивных бревен, я так подозреваю, елей. Уютный внутри и снаружи, он был приятен глазу. На брусчатой веранде был выставлен маленький стол и два садовых кресла. И мебель, и цвета дома были одинаково темными и загадочными, отчего по моей спине пробежались мурашки. На столике стояла бутылка красного вина, два бокала, сыр, красный виноград и куски мяса, немного истекающих кровью. Усадив меня на одно из кресел, Эйдан мгновенно разлил вино по бокалам и один протянул мне. Он сел в свое кресло, откинулся, закинув ногу на ногу и посмотрел вдаль, на озеро. - Здесь я провожу выходные с детьми, - расслаблено сказал Гиллен и глотнул бордового вина. Я вдруг вспомнила торговый центр, его глаза и тихую фразу восхищения его дочери моими волосами. Мой взгляд оторвался от озеро и оказался на дне бокала с вином. - Эйдан, как раз о них я и хотела поговорить. О твоей семье, - прошептала я, сглотнув - Они видели меня и, возможно, по нашим глазам... Я не могла договорить. Мне сдавило грудь, а дыхание сперло. Одна лишь только мысль о том, что могут подумать его дети об их отце. Я не заметила, как Эйдан присел прямо передо мной. Он бережно взял у меня из рук бокал и поставил его на столик. Его руки такие теплые. Как и взгляд. Посмотрев на наши сплетенные руки, я вдруг поняла, что я не до конца стерла уголь с пальцев. А может, он и не стирался. Но все равно не стало стыдно, отчего я моментально покраснела. - Милая, - Эйдан поцеловал мои "угольные" пальцы - ты очень сильно себя накручиваешь, - Гиллен поднял на меня глаза и, нежно глядя на меня, снова поцеловал мои пальцы, отчего ладони вспотели, а по спине пробежали мурашки - Ты не повод развода. Ты - нечто новое в моей жизни. Даже в жизни моих детей! Моя дочь еще пол вечера спрашивала, кто ты, почему я так смотрел на тебя и можно ли покрасить ей волосы в такой же безумный цвет. А сын и так все понял. Он понял, что нас связывает с тобой, какие чувства. Я понимаю, для тебя неожиданно принимать подарки и получать огромную дозу внимания, тебе страшно видеть меня в компании моих детей, потому что ты ждешь их осуждения. Кэт, родная, мои дети уже не маленькие и все прекрасно понимают. Они не осуждают тебя и, думаю, готовы принять! Я... Ты мне нравишься, Кэтрин Макфелл. Потрясенная этим признанием, мои глаза наполнились слезами. Я нравлюсь Эйдану Гиллену. Одна из ладоней Эйдана потянулась к моему лицу. Большим пальцем он провел по моей щеке. Нежно и трепетно, как будто он трогал крылышко мотылька. Я и не заметила, как опустилась на колени вместе с ним. Я прижимала его ладони с к своему лицу, отдавая жар своих пылающих щек его холодным пальцам. Эйдан поцеловал меня в лоб и прижал к себе, запустив пальцы в волосы. Сколько чувств, сколько нежности он мне дарит в этот вечер! Мне оставалось только сгорать и таять, настолько сильно он пылал. Взяв меня за подбородок, он прикрыл глаза и коснулся своим лбом моего. Он так близко, я чувствую на коже его дыхание. Эйдан посмотрел на меня из-под опущенных век, улыбнулся и снова поцеловал в лоб. Затем в бровь. Затем в скулу. А затем недалеко от уголка губ. Я уже знаю, что последует через пару секунд. Он как будто ждал разрешения, боялся не угодить мне и потом, в последствии, меня спугнуть. Пальцами я коснулась его губ, легко провела по ним. Затем мои пальцы проникли в его волосы, а наши губы нежно соприкоснулись. Не так, как соприкасаются губы взрослых людей. Мы целовались, как подростки. С теми же чувствами и пламенем, но без пошлости и развязности.