Все темное в ней

Улицы, залитые ранним солнечным светом, неслись навстречу, ветер беспощадно хлестал по щекам, бросая в лицо песок и неприятный запах бензина от проезжающий мимо машин. В голове мелькнула мысль, что не зря нанесла руну Невидимости, а то Примитивные удивлённо глазели бы на девушку, облаченную в чёрную кожу, что стремительно, точно ураган, неслась по тротуарам. У Изабель пульс подскакивает, когда она замирает около дома Моргенштерна и шумно сглатывает. Кажется, что в ногах исчезают суставы, и она попросту упадёт. Девушка взбегает вверх по ступеням и замирает в сантиметрах от двери, опаляя холодное дерево прерывающимся горячим дыханием. Страх липкой слизью оплетает внутренности, сжимая их, заставляя Охотницу задыхаться. Она опускает ладонь на ручку двери и чуть надавливает – незаперто. Лайтвуд медленно, словно через силу пере ступает порог, и мягкая полутьма окутывает, будто заключая в приветственные объятия. Её никто не останавливает, она идёт на звук бьющихся мечей, на звон стали. Двери в тренировочный зал были приоткрыты, в коридор сочился яркий свет. Изабель остановилась на границе света и тьмы, заворожённо глядя в помещение. Себастьян отбивался сразу от четырёх Тёмных Охотников, стремительно поворачиваясь и отбивая их атаки. Раз – удар по ногам одного мужчины, и он повалился, едва вскрикнув. Два – клинок крест-накрест прошёлся по груди другого, после чего полудемон буквально отпихнул противника от себя. Три – ещё одного отправили в нокаут ударом в челюсть. И четыре – последний выпустил своё оружие, когда Моргенштерн ударил его лезвием по пальцам, окропляя кровью пол. А затем взгляд чёрных глаз замер на Охотнице, застывшей у самого входа в зал. - Чем обязан, маленькая Лайтвуд? Ты свободна, точно птица, но всё равно хочешь вернуться в клетку? - с иронией произнёс молодой человек, отвесив своей гостье шуточный поклон. Быстрым шагом он приблизился, проведя кончиками пальцев по её щеке, а потом углубился в коридор, направляясь в гостиную. Девушка шла следом. Себастьян остановился около стеклянного шкафа, в котором рядами стояли бутылки с дорогим вином. Откупорив одну их них, полудемон наполнит два бокала и протянул один Изабель. Она удержалась от замечания «Сейчас же раннее утро». - Мне нужно... Серьезно с тобой поговорить, - произносит Охотница, глядя исключительно в бокал, чуть взболтав жидкость. - Ну так говори, - хмыкнул собеседник, вальяжно развалившись в кресле у окна. Девушка поставила бокал на маленький столик у дивана, и, взволнованно переплетая пальцы, устремила взгляд за оконное стекло, собираясь с силами. - Я... - она запнулась, прикусив кончик языка и пытаясь подобрать правильные слова. - Ты ведь наверняка понимал, что рано или поздно, и скорее рано, чем поздно, настанет момент выбора. И поверь, для меня это невероятно сложное решение, хотя я и предположить не могла, что окажусь перед ним. Я люблю тебя, Себастьян. Действительно люблю и не сомневаюсь в этом. Но я люблю и свою семью, друзей. А оставаться и с тобой, и с ними возможности у меня попросту нет, и потому нужно выбирать. Я... Я правда хочу выбрать тебя, потому что... Потому что люблю. Но я не понимаю, не имею ни малейшего понятия о том, что испытаешь ты ко мне! Ты ведь Себастьян Моргенштерн, ты ведь чёртов полудемон, названый сын Лилит, - Изабель прижала ладонь к груди, к руне, что выжег на её коже Себастьян. - Страсть это не любовь. И я хочу быть с тобой, однако не могу. Я выбираю семью и долг несмотря ни на что, - девушка закрыла глаза. Сердце бешено стучало в самом горле, под веками закипали слёзы. - Семья и долг несмотря ни на что, - эхом повторил Моргенштерн, проведя пальцем по краю бокала. Потом отставил его в сторону и поднялся на ноги, в один миг оказавшись напротив Охотницы. В его глазах не отражался свет, в них не было ничего, пустота, от которой у Лайтвуд ноги стали ватными и всё внутри похолодело. - Маленькая Лайтвуд, как же удобно ты устроилась, чистая Сумеречная Охотница. Приятно провела время и решила исчезнуть, забыть, как сон. Не выйдет, Изабель. Ты моя, Charme Bella. Ты не можешь уйти. - Могу, - прошептала она. - Могу, потому что это правильно. - Нет уж, - молодой человек схватил собеседницу за руки, не позволяя вырваться. Лицо его исказилось яростью и... Болью? Это был какой-то слабый отголосок боли, настолько мимолётный, что девушка усомнилась в том, был ли он на самом деле или ей просто хотелось увидеть его. - Я не отпущу тебя, Изабель. Не могу отпустить. Ты нужна мне, маленькая Лайтвуд. Сердце Охотницы больно ударилось о рёбра, дыхание на какой-то миг перехватило. Если бы он сказал три заветных слова... Изабель никогда не относила себя к девушкам, для которых «Я тебя люблю» было волшебной комбинацией. Но сейчас ей казалось, что произнеси их полудемон, она бы передумала. Осталась бы с ним и выступила против Охотников, против своей семьи. Но с губ молодого человека особенные слова так и не сорвались. - Нужна, - пробормотала про себя девушка, опуская взгляд. - Нет, Себастьян. Мне этого мало. Сколько ты продержишь меня около себя? Несколько месяцев, год? Может, пару лет максимум, но ты... Ты вряд ли именно любишь меня. А меньшего мне не хватает, чтобы бросить семью. Так что прощай, Джонатан Кристофер, - Лайтвуд рванулась из кольца его рук и бросилась к выходу из дома. Ошарашенный и наполовину разъярённый Себастьян даже не бросился следом, застыв на одном месте. - И поспеши, - уже у самых дверей обернулась Охотница. - Отряд Сумеречных Охотников уже направляется сюда. Если поторопишься, успеешь исчезнуть до их прихода, - и она выскочила на улицу, хлопнув дверью. Прижимая ладонь ко рту, кусая костяшки пальцев, Изабель Лайтвуд бежала по улицам Нью-Йорка, глотая слёзы. Она ненавидела быть слабой, ненавидела, когда кто-то может причинить ей страдания. Себастьян сделал этот дважды – когда отнял Макса и сейчас. Девушка не хотела всего этого. Не хотела влюбляться в полудемона, но упрямое сердце сделало это, а сознание настойчиво просила принять как факт. Лайтвуд любила его неумелую заботу, когда по утрам он накрывал её одеялом. Любила, когда Моргенштрен называл её «маленькая Лайтвуд», любила его идеальное, без акцента «Charme Belle». Любила ловить сбившееся дыхание, когда она кончиками пальцев проводила по его шраму на боку. Ангел подери, она любила дни рядом с Себастьяном!.. Охотница сложилась пополам, хватая ртом воздух. Она должна быть сильнее. Девушка поклялась самой себе, что ни один мужчина не разобьёт ей сердца. Или она приложит все усилия, чтобы об этом никто не узнал. *** Обращенный взвыл, прижав ладонь к кровоточащей щеке. Взрыв ярости Себастьяна настиг каждого, кто находился рядом, и первый попавшийся под руку Тёмный Охотник получил кинжалом по щеке. Кожа разошлась и теперь хлестала кровь, а мужчина поскуливал, точно собака, вжимаясь в стену подальше от гнева хозяина. Но тому уже было не до Охотника. Моргенштерн вихрем взлетел вверх по лестнице. Он перевернул вверх дном всю комнату в поисках пыльцы. Нашёлся лишь опустевший мешочек, тут же полетевший в окно. Молодой человек запустил подсвечником с розой в стену и замер посреди комнаты, тяжело дыша. Жгучая, невыносимая ярость заполняла каждую клеточку его существа, грозясь разорвать полудемона на мелкие кусочки. Ему нужна ещё пыльца. Ему нужна маленькая Лайтвуд. Путь до обители фейри казался невероятным коротким, так быстро Себастьян его преодолел. Воспоминания о мгновениях с Изабель, о самой девчонке жгли ему память точно раскалённым железом. Полудемон не мог так просто её отпустить. От одной мысли об этом внутри... Болело и ныло. - Себастьян! - радостно произнесла Королева Летнего Двора, однако улыбка её тотчас увяла, стоило лишь глянуть на гостя. - Что случилось? - Мне нужна ещё пыльца, - отрывисто произнёс Моргенштерн, застыв на пороге её покоев. Безумный взгляд метался по комнате, словно порошок лежал где-то на видном месте. - Сейчас же, - добавил сквозь стиснутые зубы, когда фейри не двинулась с места даже спустя несколько минут. - Я не могу дать ещё. Больше нет. Это был единственный экземпляр, и ты его израсходовал, - промолвила наконец девушка, испытующе вглядываясь в лицо молодого человека. - Так сделай ещё! - прорычал Себастьян, в мгновение ока оказавшись рядом с Королевой и впечатав её в стену, сжимая рукой тонкую шею. - Даже если хотела бы, не смогла б. Ингредиенты слишком редкие, а Сумеречные Охотники бдительные как никогда, они заинтересуются нашими действиями. И, тем более, я не хочу изготавливать пыльцу. Она что-то сделала с тобой, - спокойным, ровным тоном ответила Королева, словно пальцы полудемона не лежали на горле, угрожая задушить её. Было неясно, кого фейри имела в виду под «она» – пыльцу или Изабель. Моргенштерн сжал её горло сильнее, мешая девушке сделать вдох, а затем неожиданно отпустил и сделал шаг назад. Смерил Королеву ледяным безразличным взглядом. - Замечательно, - голос молодого человека был пронизан антарктическим холодом, от которого кровь в венах стыла, и мурашки пробегали по коже. - Даю тебе три дня. Если после этого я не получу пыльцы, народ фейри превратится в одно упоминание, элемент истории, - с этими словами он стремительно покинул покои Её Величества, оказавшись в сети магических переходов. - Господин, - внезапно раздалось рядом, и из темноты появилась фигурка Кайли, фейри, что работала в кафе «Таки». Девушка улыбалась, не скрывая самодовольства, словно знала какой-то очень важный секрет, хотя, вероятно, так оно и было. - Я проходила мимо и услышала, как Вы требовали от Её Величества ещё магической пыльцы, - («Мимо проходила, ага, конечно» – язвительно промелькнуло в голове у полудемона). - Позволите дерзость предположить, что нужна она именно для Сумеречной Охотницы Изабель Лайтвуд? - Неужто это имеет значение? - вздёрнул бровь Себастьян, скрывая вспыхнувший интерес. С чего бы эта девушка высказывает такие предположения?.. И что может предложить? - Я знаю свойства этой пыльцы, более того, Охотница Лайтвуд приходила ко мне узнавать о ней. И в качестве цены за информацию она поклялась, что будет должна мне. Я ещё не использовала эту возможность. И за Вашу благосклонность я готова использовать этот шанс так, как нужно Вам. Пыльца и не понадобится, - ухмылка на лице Кайли была уже настолько откровенной, что стало понятно: она давно всё это спланировала и лишь ждала подходящего момента. Хитрая фейри, всё время находившаяся в тени, оказалась на несколько ходов впереди всех. Моргенштерн растянул губы в ответной улыбке. *** Влажные после душа волосы спутались и не поддавались расчёске. Однако Изабель продолжала с упорством расчёсывать их, словно это было самое важное, что нужно было сделать. Ловя в зеркале собственное отражение, девушка хотелось застонать от разочарования. Она так стремилась быть сильной и непоколебимой, а на деле своеобразный «разрыв» с Себастьяном подкосил её как ничто иное. Охотница была необычайна бледна, глаза лихорадочно блестели, а внутри черепной коробки просыпалась головная боль, вызванная бессонницей. Лайтвуд, наконец закончив с волосами, сняла халат и переоделась в облегающую футболку и брюки. Сегодня никаких тренировок и нагрузок, только отдых. Ей это необходимо как никогда. Взгляд зацепился за небольшое светло-фиолетовое пятнышко на плече – остаток одной из множества меток полудемона. Девушка со вздохом накрыла её ладонью, будто защищая. Она будет скучать, и это невозможно отрицать. - Платья тебе идут больше, малышка Лайтвуд, - насмешливо заметил до боли знакомый голос, и Охотница от неожиданности подскочила на месте, после чего обернулась. Себастьян стоял у двери в её комнату, скрестив руки на груди и скользя мрачным взглядом по Изабель. Она машинально прижала руку к груди, к той самой руне. Сердце колотилось с ненормальной скоростью. - Зачем ты пришёл? Я всё сказала, и решение своё не намерена менять, - Лайтвуд изо всех сил старалась, чтобы голос был твёрд. - Видишь ли, ты не дала сказать мне, - молодой человек оторвался от двери и сделал несколько шагов по направлению к девушке, остановившись меньше чем в полуметре. - Я не намерен давать тебе свободу, Изабель. Необоюдное решение не является действительным, - он дёрнул уголок губ в ехидной усмешке. Она не понимала. Он не может заставить её, тогда от того хрупкого, что было между ними, ничего не останется, совсем. А Себастьян не настолько безразличен, чтобы принять её ненависть, которую вызовет насильное удержание. Раздались негромкие шаги, взгляд метнулся за спину собеседнику... Сердце упало, со звоном разбившись. Кайли. Кайли, которой Охотница была должна. - Нет... - прошептала девушка, делая несколько шагов назад, покуда не упёрлась стеной в стену, оказавшись загнанной в угол. - Нет, не надо, - она затравленно смотрела на Моргенштерна, умоляя остановить фейри. - Себастьян, это ничего не изменит! Хватит, не надо! - Изабель София Лайтвуд, - раздельно произнесла Кайли, и каждое слово было как удар плетью. - Ты должна мне и долг вернёшь, став в ряды Охотников Джонатана Кристофера Моргенштерна, будучи преданной ему до конца своих дней, - голос с виду беспомощной фейри звучал как гром, током ужаса разносясь по телу Лайтвуд. Она прижала ладонь к груди, сползая вниз по стене. Горячие потоки слёз заструились по щекам. Изабель сквозь дрожащую пелену смотрела на полудемона, опустившегося на корточки перед ней и ласково заправившего прядь волос за ухо. Изабель Лайтвуд ощутила, как сердце пронзила болезненная пульсация, и нарыв Тьмы, что сидел в нем, лопнул, пуская яд Зла по телу. Тьма в Охотнице проснулась.