Все темное в ней

Они перенеслись в гостиную дома Моргенштерна и, не удержавшись на ногах, повалились на пол. Изабель приложилась спиной о мягкий ковер, устилающий пол перед камином, а Себастьян повалился сверху, придавив её своим весом. - Пусти! - вскрикнула девушка, дернувшись в одну сторону, в другую, извиваясь, точно уж на сковородке. Но все попытки были бесполезны, к тому же полудемон перехватил её запястья и, сведя их вместе, удерживал, насмешливо глядя на собеседницу. - Какого черта? Ты ведь собирался забрать Клэри, это было видно! Это было твоим чертовым планом с самого начала! - негодующе прошипела Охотница. - Ангельский воин черта поминает? Это что-то новенькое, - с иронией бросил в ответ молодой человек, увильнув от ответа. - Ты хотел забрать Клэри. Тебе это было необходимо, - отбиваясь уже менее резво, глухо повторила Лайтвуд. Она не глядела на Моргенштерна, отвернулась, касаясь щекой коврового ворса. - Неужто маленькая Лайтвуд ревнует? - с явным оттенком удивления в голосе произнес Себастьян, прищурившись и максимально близко наклонившись к Изабель. - Или ты рассчитывала, что я заберу Клариссу, а ты приведешь сюда Охотников спасти её и тем самым загладишь впечатление от твоего странного повеления? - в глазах Себастьяна при этих словах загорелось что-то совершенно нехорошее. - Как же высоко ты оцениваешь мои моральные качества, - с сарказмом парировала девушка, по-прежнему не глядя на собеседника. Мозг лихорадочно искал логичное объяснение поступку полудемону, ведь от похищения Лайтвуд ему никакого толку. - Если бы ты забрал Клэри, как и планировал, то Джейс сделал бы всё для её спасения, даже отдал бы истинную Чашу Смерти. Ради меня никто из Охотников этого не сделает, даже семья, - с горечью продолжила девушка. - Ты их плохо знаешь, - неожиданно мягко, почти ласково возразил полудемон, чем заслужил ошарашенный взгляд Изабель. - Это заложено в природе всех Сумеречных Охотников: спасать всех и всегда, особенно родственников. Так что поверь, Bella Charme*, выбрав тебя, я не ошибся. Молодой человек поднялся и протянул Охотнице руку, помогая встать. Она ухватилась за его ладонь и встала на ноги, уже привычно окинув гостиную взглядом. Огонь в камне не горел, и оттого комната выглядела как-то заброшено, необжито. Девушка поежилась, обхватив себя руками за плечи. Себастьян направился к лестнице, а Лайтвуд не оставалось ничего иного, кроме как идти следом. Они поднялись на второй этаж - взгляд девушки невольно остановился на двери спальни Моргенштерна, - прошли немного вперед и остановились у двери в самом конце коридоре. Полудемон нажал на потертую позолоченную ручку и сделал приглашающий жест для Охотницы. Внутри оказалась просторная комната в черно-серой расцветке. У середины одной стены стояла широкая кровать со старинным балдахином, по обе стороны которой располагались маленькие квадратные тумбочки с былыми розами на них. У противоположной стены был небольшой камин. Тяжелые шторы из темного бархата были задернуты почти до самого конца, лишь тонкая щелка осталась, сквозь которую сочился солнечный свет. - Это гостевая комната, - произнес Себастьян, нарушив установившееся молчание. - Ты можешь ночевать здесь, покуда твои друзья не примут решение по поводу твоего спасения. Изабель оторвалась от созерцания комнаты и перевела взгляд на собеседника, не сумев скрыть досаду и разочарование. Стыдно признавать, но она привыкла ночевать с Моргенштреном, это стало уже почти естественным, что тоже нелегко принять для самой себя. Однако Лайтвуд тут же стремительно отвернулась, запоздало стараясь не показать слабину. Хотя, конечно, поздно. Полудемон опустил ладонь ей на плечо, вынуждая повернуться к нему, и прижался её губам своими властным поцелуем. Девушка успела сдавленно охнуть, цепляясь за руки молодого человека, застонав в его приоткрытый рот. Несколько шагов в комнату, хватаясь друг за друга, пьянящая страсть, застилающая разум туманом... Они упали на кровать, Изабель закрыла глаза, тая от касания губ Себастьяна к своей шее... - У меня есть незаконченные дела, - резко оторвавшись, пробормотал он, мутным взгляд проведя по Охотнице. Усмехнулся. - Так уж и быть, иногда можешь ночевать у меня. Моргенштерн удалился из комнаты, ухмылка не сходила с его губ. Лайтвуд, фыркнув, откинулась на кровать, рассеянно скользя взглядом по потолку. Куда она прикатилась? Всё в её жизни встало с ног на голову, и острое осознание того, что рано или поздно придется делать выбор не отпускает. Девушка пытается отдалить этот момент... Но бесконечно так продолжаться не может. Рано или поздно правда всплывет наружу, и придется выбирать между друзьями, семьей и Себастьяном. А выбор этот, как подсказывает интуиция, будет совсем непростым. Девушка скинула ботинки, куртку и, свернувшись калачиком, накрылась покрывалом. Нужно выспаться после тяжелого боя, а там уже и думать о чем-то серьезном. В конце концов - Изабель зевнула - время еще есть, Охотники ведь еще не нашли убежище Моргенштерна и не явились спасать её. *** Себастьян вернулся под вечер, когда закат уже начал затухать и сгущались сумерки. Поднимаясь к себе, он на мгновения замер у двери в спальню, а затем повернулся в сторону комнаты Изабель. Осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Лайтвуд мирно спала, почти полностью скрывшись под покрывалом. Впервые она выглядела безмятежной, абсолютно спокойной. Полудемон задумчиво рассматривал девушку, силясь понять, почему выбрал её, а не Клэри, как планировал. Легко как дышать было солгать ей о том, что всё было продумано, хотя на самом деле там планом и не пахло. Молодой человек смотрел на Клариссу и осознавал, что в его доме она будет... Неуместна. Неуместна со своей чистой ненавистью, неуместна со своей ангельской кровью в жилах. А вот Изабель... Изабель рассыпалась брызгами ярости, она была тёмной до самых кончиков, хотя и пыталась саму себя убедить в обратном. В ней Тьма и Свет смешивались причудливым хитросплетением узоров. Закрыв дверь, Моргенштерн направился обратно к себе. Ему нужно было многое обдумать, начиная от покорения Сумеречного мира и заканчивая запутанными отношениями с юной Лайтвуд. *** Изабель проснулась медленно, нехотя, с трудом заставляя себя открыть глаза. Теплота постели манила остаться в ней еще на пару часов, однако мозг требовательно вопил, что хватит тратить время, нужно заняться делами. Сев в кровати, девушка зевнула и потянулась. В голове мелькнула мысль осмотреться в особняке, ведь до сегодняшнего дня возможности и необходимости не было. Она аккуратно выглянула из комнаты - вроде пусто. Босые ступни касались прохладного паркета, тихие шаги нарушали всеобщую тишину. Спустившись вниз, Лайтвуд осмотрелась. Никого. Поразмышляв, она свернула за угол и попала в еще один коридор. Охотница потянула на себя первую попавшуюся дверь и скользнула в комнату за ней. Это был просторный тренировочный зал, почти как в Институте, разве что оружие на стенде было настоящим. У Изабель перехватило дыхание, она прошла немного вперед и остановилась, запрокинув голову к потолку, откуда лился яркий свет. - Ну действительно, куда еще ты могла забрести, - иронично-риторически вопросил голос Себастьяна, и девушка стремительно обернулась. - Не хочешь потренироваться? - он кивнул в сторону стенда. - Ты не хуже меня знаешь, что пыльца не позволит мне сражаться с тобой. Даже как тренировкой, - повела плечом Охотница, жадно глядя на разнообразие клинков. Острые, дорогие, наверняка наполненные какой-нибудь магией... Так и просятся в руки. - А ты попробуй, - молодой человек взял в руки один из клинков и кончиками пальцев пробежался по сверкающему лезвию. Сглотнув, Лайтвуд приблизилась и осторожно, словно это было невесть какая ценность, взяла другой клинок. Он оказался на удивление лёгким, как влитой лёг в ладонь, будто бы занял своё законное место. Глаза девушки расширились, она задышала чаще, глубже. Став напротив полудемона, Изабель обеими руками сжала клинок, чувствуя знакомое напряжение во всем теле. Мгновение - и она метнулась вперед, размахнувшись. Моргенштерн вскинул своё оружие, отбивая удар и тут же переходя в атаку. А Охотница на долю секунды ошарашено замерла: почему пыльца не работает, не «замораживает» мышцы? И едва успела увернуться от нападки Себастьяна. Он же усмехнулся и продолжил нападать, не давая противнице и мига передышки. Девушка только и делала, что отбивалась, полудемон попросту не давал ей возможности ответно атаковать. - Почему пыльца не работает?! - выпалила Лайтвуд, скрестив свой клинок с его и замерев в таком положении. - Срок вышел, - последовал лаконичный ответ, после чего молодой человек отскочил назад, разрывая клинки, крутанулся вокруг своей оси и принялся осыпать Охотницу новым градом ударов. Она отбивалась как могла, лихорадочно соображая: - Как... Как давно?! - и тут одним ударом выбила оружие из рук Себастьяна, подсекла его ноги и, повалив на спину, наставила на него клинок. Оба судорожно хватали ртом воздух, пристально глядя друг другу в глаза. - Около месяца назад, - наконец вымолвил Моргенштерн. Изабель быстро подсчитала и сдавленно охнула. Клинок выпал из рук, она прижала ладонь ко рту, сделав шаг назад. Месяц. Месяц. За пару дней до того, как она пришла к полудемона и прошептала проклятое «Я соскучилась». - Верно, маленькая Лайтвуд, - раскусил её мысли Себастьян, одним лёгким движением поднявшись на ноги. - Ночи со мной, твоё признание - всё это было после окончания действия пыльцы. Это шло от тебя. Ноги не держали девушку, и она рухнула на пол, глядя перед собой. Затем медленно пробормотала: - А как же... Почему тогда руна, что перед битвой на наносила мне Клэри, отталкивалась коже? - Остаточный эффект, - небрежно пояснил собеседник, словно это само собой разумелось. - Недостаточно, чтобы тебя подчинять, но отталкивает ангельскую силу. Изабель закусила губу, пытаясь болью привести себя в чувство. Подсознательно она всё это время объяснила свою тягу к полудемону пыльцой, однако если порошок больше не действует... Не могла же Лайтвуд действительно... Или могла? Себастьян опустился на колени, обхватил её лицо ладонями, заставляя посмотреть на него. Как в том сне. - Изабель, - удивительно мягко, почти тепло произнес молодой человек, впервые назвав Охотницу по имени. Вернее, впервые назвав её по имени в диалоге. - Изабель, - повторил, но так и не сказал ничего более. По щеке девушки скатилась слеза. Это не было горем и не было радостью. Просто она окончательно осознала, что Моргенштерн крепко пустил в ней корни, а она, если быть честной, не так уж и возражает.