Май, сирень, Арнольд и Хельга!

Арнольд пытался догнать Хельгу. С годами этот репоголовый парнишка стал куда выносливее и быстрее, однако мисс Патаки уже давно носила звание проворной хулиганки, поэтому не могла попасться так легко. Вскоре это стало игрой в догонялки, в которую никому не было суждено выиграть. Улицы сменяли одна другую, лица прохожих мелькали редкими взглядами и проносились мимо. Рано или поздно Хельге удалось выбраться из зоны видимости Арнольда, из-за чего парень, опустив руки, дошел до городского парка (тихое местечко для размышлений оказалось как нельзя кстати) и плюхнулся, уставший, на скамью. Сказать, что Арнольд окончательно запутался во всей этой истории. «Хельга…что мне с тобой делать?» - подумал Арнольд. Подобные риторические вопросы – он же не дурак, чтобы надеяться на ответ – мучили его изо дня в день. - «Да кто она такая, Хельга Патаки? Посидев в парке еще минут пятнадцать, Арнольд резко вскочил, будто его только что окатили холодной водой, в лице он изменился и нервно сглотнул. Парень наконец понял всю опасность ситуации. «Хельга сказала, что не ночевала дома! Сегодня приезжает Ольга, и после ссоры с отцом Хельга не собирается возвращаться домой, это очень плохо. Но зачем она приходила ко мне? Чтобы рассказать об этом? – Арнольд явно недопонимал происходящее, или понимал неправильно. – Черт, дубовая моя голова! Наверняка она приходила за помощью… Но зачем она тогда убежала? Ах, точно, она, наверное, смутилась после того, как выдала мне все. Ну и в чем был смысл мне все рассказывать, если после этого ты бежала от меня по всему городу?» Непривычно долгий для Арнольда мыслительный процесс, касаемый Хельги, прервался, когда Шотмен решил не медлить ни минуты и отправляться на поиски неугомонной Патаки. Тем временем сама причина бедствия скиталась по голым улицам Хиллвуда, снова одна на компанию со своими запутанными чувствами и мятежным сердцем. Мысли разбежались в разные стороны, как семнадцатилетние подростки после выпуска из школы, вроде только что были одноклассниками, и вдруг снова незнакомцы. В такой суматохе просто невозможно принимать решения, и Хельга это прекрасно понимала, но сердце билось с пулеметной скоростью, в голове пульсировало, дыхание прерывалось от долгого быстрого бега, так что следовало бы где-нибудь остановиться. Но где? Сейчас нигде небезопасно. Оказавшись в гордом одиночестве, Хельга вдруг вспомнила слова мужчины из кафе о том, что ищущий тебя человек обязательно тебя найдет. Интересно, а Арнольд ее сейчас ищет, или он оставил тщетные попытки добиться этого, потому что на самом деле Патаки ничего для него не значит? «Да, скорее так», - решила Хельга. Вспомнив эти слова, девушка решила вернуться к точке старта – в то самое маленькое неприметное кафе. Казалось, сейчас это единственное место, где ее могут принять. Что ж, дорога оказалась неблизкой, и прошло около получаса, когда Хельга наконец достигла цели. Как ни странно, на этот раз в кафе было более многолюдно. Нет, оно не было заполнено посетителями, но за одним столиком в центре сидела крохотная компания из трех друзей, в углу возле окна нежно расположилась трогательная парочка, и за стойкой сидел еще один человек, который беседовал о чем-то с мужчиной-владельцем. Приятель, наверное. Хельга уселась за крайний столик рядом со стеной, она не хотела привлекать к себе внимание, поэтому села спиной ко всем. Пока она делала передышку и лазила по карманам в поисках хоть какой-то мелочи, к ней подошел мужчина-владелец и с теплой усмешкой спросил: - Вам как обычно? Хельга бросила на него одобрительный взгляд и, показав ладонь с несколькими монетами, спросила: - А скидка постоянным клиентам полагается? Мужчина усмехнулся, приподняв левую часть губ, взял из раскрытой ладони одну монету и отправился восвояси за кухонную дверь. Через десять минут он вернулся, принеся на подносе чашку чая и сэндвич с ветчиной. Не «как обычно», но кофе и яичница с обедом никак не сопоставлялись. Патаки благодарно сложила руки и поклонилась тарелке с едой и, сказав громкое, чистосердечное «спасибо», принялась трапезничать. Она управилась довольно быстро, да и посетители все уже ушли, так что в кафе снова было только два человека: Хельга и владелец. От нечего делать и от (какой-никакой, но все же) благодарности Хельга предложила мужчине свою помощь и отправилась на кухне мыть посуду, оставшуюся после нее самой и той самой сладкой парочки. Затем она протерла столики и подмела пол. Такого рыцарства Хельга сама от себя не ожидала, но в этом кафе она уже чувствовала себя полноправной хозяйкой. Четыре часа дня. В кафе пусто – хоть шаром прокати. И Хельга Патаки могла бы уже помереть со скуки, но был целый перечень вещей, которые нужно было обдумать. Во-первых, оставаться в кафе на вторую ночь подряд уже нельзя, как минимум это неприлично, и как максимум это выглядит слишком подозрительно. Домой никак нельзя. С Арнольдом уже все стало ясно – изначально было плохой идеей пытаться наведаться к нему. Чего она ожидала? Что он встретит ее с распростертыми объятиями и согреет в холодный вечер, а потом они оба смогут без угрызений совести и чувства неловкости спать в одной комнате? Не-туш-ки. Все должно быть хуже. Жизнь Хельги просто не жизнь Хельги, если все идет по плану. Дальше. Может, пойти к Фиби, извиниться и забыть обо всем, прикрываясь хрупким плечом лучшей подруги? Плохая идея. Фиби начнет допрос об Арнольде и снова будет пытаться свести Хельгу с Лайлой. Мерзость. Одна мысль об этой конфетной «Мисс Совершенство» будоражила кровь. Тем временем посетителей в кафе внезапно прибавилось. Более того, их стало слишком много, даже странно, что Хельга не заметила, как они все пришли и как два парня-неформала только что сели за ее столик, мол, мы тебе не помешаем. Это выводило из себя. Шум, вечная болтовня, смех, чавканье, скрежет ножки стула о плитку пола – все это наводило на мысль о побеге. И Хельга не выдержала, она бросилась вон из помещения. Сейчас казалось, что весь мир настроен против нее. Плевать. Так было всегда, она привыкла, как бы грустно это ни было. Слезы снова наворачивались в глазах, но слезами горю не поможешь, так что единственный выход - принять крайние меры и отдаться самой себе и идти туда, куда ведет дорога. А дорога ведет, видимо, к дому Лайлы Сойер.