Май, сирень, Арнольд и Хельга!

Хельга Патаки, уснувшая в своем привычном гордом одиночестве в сомнительном кафе далеко от дома, приоткрыла глаза. В нос бил яркий запах жареного яйца и тоста, смешанный с терпким запахом горячего кофе и корицы. Девушка неохотно и в то же время энергично приподнялась – все тело затекло и болело – и уже хотела было приняться поедать аппетитный завтрак, который стоял у нее на столе. Опешив, она сказала себе: «У меня нет денег». Еще более неохотно она вышла из-за стола и осмотрелась – никого не было в кафе, ни единого посетителя; только за стойкой стоял вчерашний «голос», как поняла Хельга, потому что больше в мелкой забегаловки не было совсем никого. Все же она решительно подошла к мужчине – на вид лет двадцать пять, не больше; с худыми щеками и щетиной, темного цвета волосами и тонкой, нескладной фигуркой – и повторила: - Мне нечем платить за яичницу, - и Хельга собиралась уходить, она уже отвернулась и зашагала в сторону двери, но мужчина все же ответил ей: - И латте, - пробубнил тот. – Сядь и позавтракай, это бесплатно. Кроме тебя, посетителей здесь нет, наедайся. Короткая драматическая пауза нависла в воздухе, и мужчина, осторожно продолжил: - Было время, я тоже был подростком. Тоже убегал из дома. Родители, знаешь, доставали, не давали прохода. Свобода - единственное, чего я хотел тогда. Вот, во что вылилось мое желание - мелкая забегаловка в убогом районе города. Зато своя. Каждому нужен свой уголок. - снова пауза, Хельга уже начала еле думающей головой размышлять над его словами, как вдруг он заговорил вновь. - Но знаешь, если кто-то хочет найти тебя, он обязательно найдет. На этой таинственной ноте мужчина ушел за дверь, которая вела в кухню, а Хельга возвратилась за свой стол. "Ну, бесплатно – это же совсем другое дело". - она пожала плечами, отказываясь думать над тем, что только что услышала. Хельга не хотела идти домой, все равно её никто не ждал. Тем не менее, закончив завтрак, Патаки вышла из кафе, ничего не сказав на прощание. Выйдя на свежий воздух, девушка полной грудью вдохнула воздух, заполнив им легкие. Она решила пойти к дому Фиби. По пути Хельга зазывала встречных прохожих обязательно пойти в то кафе, где она ночевала, - чувство благодарности превыше всего. Хельга шла не спеша и, подойдя к дому Фиби, лениво позвонила в дверной звонок. Дверь открыла мать Фиби. Женщина пригласила Патаки в как всегда чистый и уютный дом: - Подожди её немного, она скоро вернется. – сказала она, когда Хельгя вошла в комнату подруги. На письменном столе и на прикрученных к стене полках стояли рамки с фотографиями, Хельга разглядывала их всегда, когда приходила сюда, потому что каждый раз здесь появлялись новые фото. Это были семейные фотографии или отдельных членов семьми, несколько парных фото Фиби и Джеральда, отдельное фото Джеральда, которые появилось здесь, как заметила Патаки, совсем недавно. Была даже фотография, на которой Фиби с Хельгой сидят на лавочке в парке и едят розовую сахарную вату. Обе девушки отлично помнили тот день – день рождения Хельги, в который родители забыли ее поздравить, и тогда она отмечала его со своей подругой. Патаки взглянула в окно. Отличный день – солнце жарит, как в июле, деревья зеленые, словно их только что покрасили гуашью, дома переливаются в свете солнечных лучей. Такой, казалось бы, беззаботный день, но забот у Хельги действительно хватало, хотя она и старалась о них не думать. Внезапно взгляд гостьи упал на букет свежей сирени. Цветы прекрасны как обычно – фиолетовые и голубые лепестки сияют яркими и нежными бликами, будто жемчуг на дне океана, который спрятался среди зеленых водорослей-листьев. Но как бы очаровательно это не выглядело, для Хельги сирень – злейший враг; самое грозное табу, которое она не может одолеть. За одно мгновение эти цветы и легенда о них, оказавшаяся жестоко правдивой, принесли столько боли. Хельга вспомнила Арнольда. Вспомнила вчерашний вечер, их совместный побег из кинотеатра, стаканчик соленого попкорна, все эти неловкие ситуации, что случились в этот день, те крепкие и нежные объятия… Снова защемило сердце, снова послышался стук в груди, сжалось как-то неестественно и теперь не отпускает. Даже счастливые воспоминания причиняют боль, когда ты знаешь, что их не вернуть. Неожиданно закрытая в комнату дверь распахнулась, и в тихую обитель зашла Фиби, принеся с собой эту чарующую майскую атмосферу легкости и свободы. - Хельга, - начала она. – я искала тебя, звонила тебе на мобильный телефон и на домашний тоже, ты не отвечала, а твои родители даже понятия не имели, где ты. Да если бы ты знала, как я волновалась за тебя! – голос Фиби задрожал, казалось, она вот-вот расплачется. Девушка кинулась на Хельгу и крепко ее обняла, что-то говоря себе под нос про то, сколько всего она успела себе напридумывать. Патаки почувствовала, как больно и страшно стало ее подруге, она хотела ее утешить, но с губ сорвалось только сухое «Незачем было волноваться, я ночевала в кафе после разговора с Арнольдом, потому что не хотела идти домой, а сейчас стою перед тобой живая и невредимая, как видишь» Фиби отпряла. Такого холодного приема она, конечно, не ожидала, но с Хельгой Патаки она знакома слишком долго, чтобы чему-то удивляться, поэтому не обратила внимания. - Хельга, я виделась с Лайлой вчера. Тебе нужно с ней встретиться, ей есть что тебе сказать. Думаю, ты многое поймешь, Хельга. После этой фразы время будто замерло. Во всяком случае, в голове Хельги Патаки все остановило свой ход, даже сердце сначала перестало биться; но потом сердце заколотилось с бешеной скоростью, разливая по венам и даже самым крохотным капиллярам жгучую кровь. Эта новость не на шутку разозлила девушку, отчего та буквально пришла в ярость: - А больше мне ничего не сделать для этой «Мисс Совершенство»? О чем ты вообще говоришь, Фибс? Мне не о чем говорить с ней! - Хельга послушай…- Фиби робко продолжила говорить. – ты все обязательно поймешь, но для начала тебе нужно поговорить с Лайлой. Пожалуйста, Хельга… - Не хочу ничего слушать и говорить с этой мерзкой гадиной уж тем более! Даже не думай, Фибс, ни за что в жизни я не приближусь к ней. На этой неприятной ноте разговор был оборван. Хельга просто вылетела из дома Хейердал и стремительно быстро зашагала в сторону своего дома. «Подумать только, что бы я, Хельга Джи Патаки, пошла в дом к этой поганой Лайле и еще о чем-то с ней говорила?! Да за кого она меня держит!» - примерно такие мысли крутились в голове у девушки. Прохожие замечали ее злость и с ужасом отходили в сторону. Хельга дошла до своего дома неожиданно быстро, но заходить внутрь она не торопилась. Какая-то неземная сила вдруг сковала ей руки, из-за чего девушка просто не могла открыть дверь. Это сделали за нее – дверь резко распахнулась, и перед Хельгой навис ее отец, на вид он был зол еще пуще его дочери. Прямо сейчас младшая Патаки ожидала самой огромной взбучки, которая могла случиться в ее жизни. Она смотрела точно в глаза своего отца, осмелилась даже поздороваться, после чего просто прошла мимо и направилась наверх. Большой Боб этого так не оставил: неслыханная дерзость – проигнорировать его персону так беспардонно. Затем последовала та самая «взбучка», в которой подумала ранее Хельга. Большой Боб надрывался как мог, ругал дочь за то, что она не ночевала дома, за то, что не предупредила его об этом, за то, что не взяла с собой телефон - причин было море и еще больше. Тем не менее, в его словах не чувствовалось того, что чувствуется обычно, когда родители ругают своих детей. Страх. Казалось, что отец просто отчитывает дочь, потому что так надо, а не для того, чтобы это больше не повторялось. Не из-за того, что он переживал за нее все это время. Мириам даже не вмешивалась, просто отсыпалась в гостиной, как обычно. Хельга лишь стояла и слушала. Слушала вопли своего отца, а когда тот закончил, она направилась к себе в комнату. Уже не хотелось плакать – ничего не хотелось. Бездушная пустота заполнила сердце – и ничего не осталось в нем. Воспоминания об Арнольде, о Лайле - все это причиняло сейчас только боль. Проще было запереться в комнате и не выходить оттуда неделю, чтобы никто не нашел, да и не искал, забыться в своих мыслях, а потом проснуться с новой памятью, в которой больше не будет боли. Безумно хотелось именно этого. - Кстати, сегодня приезжает твоя сестра Ольга, так что подготовься хорошенько к ее приезду! – крикнул Большой Боб вслед уходящей в свою спальню дочери. И снова что-то в груди оборвалось. «Ольга? Только не это!» - подумала Хельга. – «Вы издеваетесь? Какая к черту Ольга? Вот только ее не хватало мне сейчас!» Ни минуты не раздумывая, Хельга схватила с комода свой мобильник и побежала снова вниз. - Я пойду к Фиби, постараюсь вернуться, когда Ольга уедет! – крикнула она и вновь скрылась за дверями родного дома. Сейчас – куда угодно, только не дома и только не с Ольгой.