Exile

Та ночь была очень и очень темной. Лунный серп скрыли тяжелые тучи, и небо стало черным, как омут. С высоты небес за поместьем Уиндов не присматривал ни один святой. У каменной невысокой изгороди прохаживался новоизбранный страж владений, Коллум, а неподалеку свой привычный обход делала его сестра, Ситлин, служившая в поместье ключницей. Коллум накануне был возведен в охрану, и теперь с гордостью он нес свой первый ночной дозор. Вдруг юноша обернулся и настороженно вгляделся в темноту. Кто там? Чьи голоса слышны в ночной тишине? Что за тени мелькают в кустах? Может, стоит поднять тревогу? Слишком поздно! Перед Коллумом стремительно выросла чья-то огромная тень, и не успел он поднять ружье, как раздался выстрел. Обернувшись на резкий звук, Ситлин увидела лежащего на пыльной дорожке брата, тело которого покидала жизнь, вытекая из него пульсирующим ручейком теплой крови. Девушка громко закричала, и в тот же миг она ощутила резкую боль в плече. Последнее, что отпечаталось в памяти ключницы – топот и возгласы чужаков, врывающихся на территорию поместья. От пронзительного крика служанки проснулся Лайонел Уинд. Его верные соратники, Киван и Кроффорд, спавшие в соседних покоях, немедленно вскочили со своих постелей и, вооружившись, бросились защищать дом и его жителей. Подобные «мирные визиты» наносились и раннее, но этот, судя по всему, был призван стать решающим. - Сэнсбери, сукины дети! – выругался Чендлер, выбегая в холл. – Эти отвратительные рожи я не спутаю ни с чьими! – он сразу выстрелил в лоб одного из захватчиков и бросился на другого. - …Ты не выйдешь, - решительно заявила Хэйден, преграждая путь Рослин, пытавшейся с первым, что попалось под руку – тяжелым канделябром, выбраться из своих покоев. - Но я хочу! Я должна защищать дом, в котором живу! – воскликнула раскрасневшаяся беременная женщина. - Оставайся пока на месте и защищай моего сына и своё еще не родившееся дитя, - сурово отрезала Хэйден. – Я ухожу. Рослин ничего не оставалось, как послушно кивнуть и сесть на диван, прижимая к себе, успокаивая маленького Гилберта. Еще один представитель Уиндов со страшным криком упал на землю – кровь рекой хлестала из его распоротого живота. Пришедшая в себя Ситлин, хрупкая девушка, горя желанием отомстить за невинно убитого брата, набросилась на одного из мужчин, норовя выцарапать ему глаза, совсем позабыв о боли в покалеченной руке. Вскоре, возле неподвижного тела поверженного слуги Уиндов навсегда замерли еще двое рабов. Старый Киван, морщась от боли в ноге, поднялся к Лайонелу и в отчаянии прокричал: - Они пришли всех нас убить! Нужно уходить, спасаться! - Предлагаешь бросить поместье и все угодья? – злобно ухмыльнулся Чендлер. – Я лучше умру, сражаясь за честь дома и семьи, чем позволю этим тварям согнать нас с родной земли! - Киван прав, - процедил Лайонел, перевязывая лоскутом ткани рану. – Мы потеряли и теряем слишком многих. Если так продолжится и дальше, то погибнут все. Я не могу погубить семью! - Надо уходить, и поскорее, - прохрипел Киван и бросился обратно, вниз. Милорд же приказал Осберту, его верному слуге, вывести из дома через комнаты прислуги женщин и детей. Оставшиеся в живых, раненые и покалеченные сопровождали беременную женщину, маленького Гилберта и нескольких стариков, которые совершенно не хотели покидать свои теплые постели и от всего увиденного буквально оцепенели. Выйдя на задний двор, они спешно сели в повозку, до которой еще не успели добраться чужаки. В тот момент несколько комнат величественного дома озарились вспыхнувшим пламенем. Последним уже полыхающее здание покинул сам Лайонел. - Род Уиндов не уничтожен, Хитклифф! – крикнул он, обернувшись к темному силуэту мужчины. - Куда бы вы не скрылись, вам всё равно от меня не уйти! – прокричал ему вслед глава рода Сэнсбери. Раздался оглушительный хохот захватчиков, сопровождаемый выстрелами и грязными словами. Но Лайонел Уинд уже исчез за деревьями большого сада вместе с остатками семьи и слуг. Покинув родной дом, они растаяли в ночной тьме, озаряемой лишь всполохами пламени.