Поцелуй на прогулке у моря… Пополудни ровно в 5:30 замеченный старым Фудзи Тавара Мати
Яркое солнце позднего мая звенело в чисто вымытых стеклах. На улице буйствовало совершенное лето, от теплого ветра немного кружилась голова. После сияющих улиц белоснежный лед казался тусклым, а уж коридоры Хрустального — и вовсе затхлым подземельем. Юля стояла у бортика, пользуясь пятиминутной передышкой, и представляла себе, как после тренировки уговорит маму съездить вдвоём куда-нибудь за город или хотя бы в парк. Замечтавшись, она не заметила, как к ней подъехал Морис, и очнулась только когда он круто затормозил буквально в нескольких сантиметрах, подняв фонтан ледяных крошек. Юля поджала губы и демонстративно отряхнула свой тренировочный костюм. — Слушай, — парень сделал вид, что ничего не заметил. — Погода сегодня классная, неохота домой. Не хочешь покататься на великах по центру? — Мы с тобой? — уточнила Юля, нахмурившись. — Мы с тобой и Влад. Хочешь — еще кого-нибудь позовём. Юля нашла глазами Влада Тарасенко, который пытался выкатать свою новую хореографическую дорожку. Получалось у него не очень, потому что он постоянно оглядывался в ту сторону, где стояли Юля и Морис. Первой мыслью было отказаться. С Морисом Юля общалась только на катке, он, конечно, был весёлый, всегда готов шуткой разрядить напряженные тренировки, но вот Влад… После его возвращения в группу Этери, Юля с ним почти не пересекалась, погружённая в последние полгода в собственные сложности и переживания. Согласиться — значит придумывать мучительно темы для разговоров, смеяться не всегда смешным шуткам и следить за собственным остроумием, которое иногда… не все понимали. Юля вздохнула. С другой стороны, все вокруг твердят, что она слишком уж сосредоточилась на учёбе и фигурке, надо и развлекаться время от времени. И погода в самом деле чудесная, первые по-настоящему летние дни… — Хорошо, поедем. Я Маше Ставицкой позвоню, — проговорила она. Морис широко улыбнулся и показал большой палец Владу, который тут же, потеряв концентрацию, чуть не впечатался в бортик. Юля фыркнула. Поначалу прогулка была замечательная — Юля больше молчала, подставляя лицо долгожданному солнцу, ребята больше болтали. Присоединившаяся к ним после тренировки Маша звонко смеялась, далеко откидывая назад голову, так, что длинные волосы развевались на ветру. Юлю не пытались настойчиво втянуть в разговор, чего она втайне опасалась, но и лишней она себя совершенно не чувствовала. И вместе с тем её не покидало ощущение неослабевающей тревоги — слишком часто она замечала на себе пристальный взгляд Влада, между ними неуклонно нарастало какое-то опасное напряжение. Она даже не могла определить приятно ей это или нет, она только чувствовала, что с ней происходит что-то, никогда не происходившее до сих пор… Потом это как-то прошло. Доехав до смотровой площадки на Воробьевых горах, они остановились у парапета. Морис и Маша отошли купить мороженого, а Юля и Влад молча стояли рядом с брошенными велосипедами, глядя на подавляющую своими просторами панораму Москвы. Она начиналась у них под ногами, за излучиной реки, за спортивными сооружениями Лужников, и уходила вдаль своим морем крыш, куполами церквей и шпилями высотных зданий. — Да, мегаполис, — проговорил задумчиво Влад и словно невзначай коснулся Юлиных пальцев на парапете. Она почувствовала, как к щекам приливает кровь, и тут же убрала руку, сделав вид, что ей нужно срочно проверить сообщения на телефоне; подпрыгнув, уселась на горячий от солнца гранит. Влад тут же сел рядом, очень близко. Юля немного отодвинулась, постаравшись, чтобы это не выглядело нарочито. Влад за ней не последовал, но зато завладел ее левой рукой, повернул вверх ладонью, начал разглядывать. — Хочешь, я тебе погадаю? Я умею! Хиромантия — штука точная, это даже ученые доказали… — Ой, не выдумывай! — закатила глаза Юля. Он принялся уверять, что не выдумывает нисколько. В линиях руки, объяснил он, с момента рождения записана вся судьба человека. Ну, естественно, запись эта понятна не всем, она представляет собой, так сказать, закодированную информацию, однако, зная код… Вот, смотри — эта линия характеризует эмоции человека, способность чувствовать. Вот «линия ума», вот «линия жизни», у некоторых она совсем короткая или раздваивается — это говорит о том, что ее обладателю предстоит принять очень серьезное решение, способное изменить всю жизнь… Он продолжал говорить, щекотно водя пальцем по её ладошке, но Юля уже совсем перестала воспринимать всю эту хиромантическую премудрость. Влад сидел слева от неё, и их руки были над её коленями. Он держал её руку сначала высоко, изучая линии, но потом, словно устав держать на весу, начал опускать ниже, пока его рука не легла к ней на коленку и устроилась там, словно так и полагается. Вот это ощущение чужой руки и мешало Юле сосредоточиться. Ей было неловко и не очень-то приятно. Будь рядом с ней Юзуру, подумала она вдруг, все было бы совсем иначе. Когда Юзу касался её, она тоже испытывала странное чувство, но это было совсем-совсем не так. Словом, она была очень рада, когда подошли ребята, и гадание закончилось. Юля вдруг почувствовала, что солнце и зеленеющий город ее больше не радуют. Крутить педали совершенно расхотелось. — У меня, кажется, голова разболелась, — объявила она. — Сегодня очень уж жарко, лучше я поеду домой. Влад, конечно же, вызвался проводить ее до стоянки такси. Усаживая её в машину, он взял с неё обещание как-нибудь еще раз обязательно покататься, а в выходные обязательно сходить выпить кофе. В последнюю минуту, задержав её руку в своей, он спросил: — Скажи, а у тебя есть парень? Юля почувствовала, что краснеет: — Нет… Да! Тебе-то что? — Да так ничего, просто спросил, — протянул Влад, пожимая плечами. Приехав домой, Юля закрылась в своей комнате и упала на кровать. Здесь было тихо, прохладно, но смятение не проходило. Проверила сообщения — диалог с Юзуру не обновлялся уже неделю, несколько её сообщений так и остались без ответа. Она полежала на спине, потом одним движением перекинулась на живот и, сунув нос в подушку, тихонько разревелась — знать бы самой отчего.***
Впервые за несколько дней у Юзуру образовался целый час свободного времени — он даже поверить не мог в такое богатство. После возвращения из Канады у него была всего пара дней, чтобы обкатать программы, которые он запланировал для шоу, а ведь ещё надо было заняться костюмами, интервью, встречами… Он все время торопился, куда-то опаздывал, с кем-то общался. Отключенный планшет лежал на дне сумки, упакованной в Торонто, и Юзу периодически обмирал от мыслей о том, что Юри, скорее всего, уже отчаялась дождаться от него ответов. С другой стороны, успокаивал себя Юзу, он её предупредил, что может исчезнуть на какое-то время, так что всё должно быть нормально. Усевшись на полу небольшого номера отеля, где они остановились с мамой, Юзуру пристроил перед собой планшет и на мгновение замер в раздумьях. Наконец, проигнорировав неотвеченные сообщения в чате, он открыл свои подписки в инстаграме и принялся листать недавние Юлины фотографии. Дойдя до последних фото, он почувствовал непонятное раздражение. Он пролистал их несколько раз, всмотрелся в лица молодых людей, которые так… Собственно, ничего такого в этих снимках не было, дружеские фото с велосипедной прогулки, но почему-то они вызывали беспокойство и неприятную тревогу. Юзу открыл последние Юлины сообщения. Пробежав глазами несколько строчек, он замер. Вспомнилась их последняя встреча в Америке, Юлино непонятное настроение — вроде обиделась на что-то, а может и нет, он так и не понял. Закусив губу, Юзуру откинулся на подушку за спиной и решил, что должен тщательно всё обдумать.***
— Юля, после тренировки зайди ко мне! Вытерев пот со лба, Юля устало кивнула. Этери посмотрела еще немного, как она отрабатывает новое вращение для короткой программы и вернулась в свой маленький кабинет. — Я закончила! — Юля заглянула к ней через полчаса, с раскрасневшимися щеками, ещё в тренировочном костюме, но уже с подкрашенными ресницами и аккуратным хвостиком вместо растрепавшейся косички. — Проходи, садись, — интересно, Юля сама отдает себе отчет в своей стремительно расцветающей женственности? Этери откинулась на спинку кресла, сложила руки на груди. — У тебя день рождения через неделю, а у нас в плане — тренировки, даже пятое занято. Ты что, совсем не будешь праздновать? Юля замялась, несколько раз оттянула манжету на олимпийке, как будто мягкий трикотаж мог давить на запястье. Этот жест показался Этери смутно знакомым, только она была уверена, что не у Юли его видела. — Н-нет, Этери Георгиевна, мы с мамой отпразднуем вечером, но выходной мне не нужен. — Юля, мы скоро уезжаем на сборы, там будет предостаточно времени и возможностей тренироваться. Насколько я помню, у нас был запланирован твой отдых на эту неделю, а теперь вдруг появились дополнительные занятия по ОФП? — Ну да, я попросила их поставить… — Юля выпрямилась на стуле, сказала уже решительнее, — простите, что не посоветовалась, но мне показалось, что это не помешает. Отдых мне не нужен. Вот так, конечная остановка, поезд дальше не идет, освободите вагон. Этери вздохнула, кивком головы отпустила ученицу. Казалось бы, столько лет вместе, знаешь её не хуже собственного ребенка, а общаться это ни капли не помогает. Не угадаешь, чего ожидать в следующий момент, такое ощущение, что от всего мира девочку отделяет не просто стена, а крепостной вал со рвом и укреплённой обороной. Вечером Юля уселась по-турецки на кровати, включила ноутбук и стала гипнотизировать иконку с мультяшным котом, вооруженным двумя длинными мечами. Синенький значок «он-лайн» не появлялся. Она пристроила компьютер рядом, чтобы видеть экран краем глаза, открыла тетрадку с конспектами по обществознанию и углубилась в чтение. Заветный сигнал вызова прозвучал, когда она, поняв, что голова уже трещит от обилия информации, собиралась пойти на кухню, чтобы заварить себе чаю. Плюхнувшись животом на кровать, она поставила ноутбук перед собой и кликнула «ответить». С экрана ей улыбался Юзу, показывал знаками, что разговаривать ему неудобно, и он будет писать в чате. Юля кивнула. «Привет! Как прошел твой день?» Юля посмотрела на него укоризненно, они не разговаривали уже почти две недели, а он ведёт себя как ни в чем не бывало, будто не пропадал и общались они только вчера? Юзу показался ей взволнованным, слишком уж невыразительным было подвижное обычно лицо. Ответила: «Привет! Моя кошка не давала мне спать. Я заперла её в ванной, а она включила там стиральную машину. Из-за этого я опоздала на тренировку. А у тебя как дела?» «Чудесно. Смешно. Про кошку. Можно задать тебе вопрос? Не говори сразу нет» Юля вопросительно приподняла брови. «У тебя скоро день рождения, и я хочу сделать тебе подарок. Приезжай на шоу в Сизуоку 6-го!» Юля дважды перечитала сообщение, подумала, что неправильно поняла, посмотрела на Юзу. Тот сидел, неестественно выпрямившись, на лице — гремучая смесь ожидания, смущения и просьбы. «Шутка?» Юля для верности ещё и по лбу себя постучала согнутым пальцем, дескать, перетрудился, наверное, со своими шоу, экзаменами и интервью. «Нет. Я уже всё устроил» Юля закрыла руками лицо, чтобы не видеть умоляющего взгляда. Он всё устроил — даже не подумал, что у неё могут быть планы на этот день, что её в Японии могут подстеречь вездесущие журналисты и любопытные фанаты, что не отпустит мама наконец… Она отвела ладони от глаз -Юзу смотрел уже почти испуганно, крутил металлический браслет на запястье. «У меня тренировки. И экзамен — пятого» «Я знаю, ты писала. Твой рейс вечером пятого, прилетишь утром шестого. Вечером обратно. Никто не узнает. Я все сделал — билеты, встреча. ПОЖАЛУЙСТА!» Юля покачала головой не в силах поверить, что Юзу не шутит и это предложение реально. «Слушай, я постараюсь, но не могу обещать… Надеюсь, билеты можно сдать?» Юзу отрицательно покачал головой, хитро улыбаясь.***
В темноте переполненного зала стояла тишина. Юля слышала только лёгкие росчерки коньков по льду, а потом — мягкий звук приземления, видимо, Юзуру проверял прыжок. Юля чувствовала, что руки покрываются мурашками от волнения и предвкушения. Интересно, что будет. Она еще от первой его выходки не отошла. Увидев Юзуру на льду в самом начале, Юля поняла насколько соскучилась по нему. Все-таки смотреть по телевизору — это совсем другое. Когда Юзу вышел на лед в блестящем кожаном костюме под энергичные аккорды Doors, Юле показалось, что дерзкий взгляд прищуренных глаз направлен прямо на нее, хотя она понимала, что видеть её Юзу не мог. Она со смущением поймала себя на том, что пристально разглядывает его затянутую в кожу фигуру, таращится на раскованные, но при этом безупречно музыкальные движения. Зал восторженно гудел. Юля, никогда не бывавшая на шоу в Японии, была просто оглушена. В финале выступления Юзу развернулся к той части трибун, где сидела и она, вытащил из карманов на бедрах два тюбика губной помады и принялся старательно рисовать сердечко на своей футболке. Юля видела этот его номер и знала, что будет потом. Правда, она совершенно не ожидала, что в традиционном красном сердце он, не менее старательно, выпишет букву «Y», первую букву её имени. Юля прижала ладони к щекам и в голос рассмеялась, не беспокоясь, что на неё обратят внимание: зрители в зале буквально сходили с ума — Юзу стаскивал с себя футболку. И вот, пробравшись, уже после начала второго отделения, на свое место в полной темноте, Юля поняла, что почти не воспринимает то, что происходит на льду — она ждала выступления Юзуру и гадала, будет ли еще один сюрприз. Загоревшийся наконец свет упал на приготовившегося к исполнению программы фигуриста — какой контраст с первым номером! Вместо яркого рокера — лиричный образ в нежном костюме. Как раз перед отлётом в Японию Юля читала интервью об этой программе. Юзу сказал, что хочет выразить каждое слово исполняемой песни, которую подобрал, переслушав огромное количество музыки. Юля не поленилась найти перевод Believe, прочитав который, долго улыбалась, глядя в пространство счастливыми глазами — каждое слово было написано как будто про них. Глядя на лицо Юзуру, растворившегося в музыке, Юля понимала, что он сделал ей самый лучший подарок на день рождения, какой только можно было придумать. Теперь она не будет сомневаться, отвечая на вопрос, есть ли у неё парень.***
— Нет, нет и нет, — Юля решительно чеканила слова. — Не хочу, чтобы каждую секунду моей жизни видели все! Не хочу, чтобы меня… оценивали твои… японцы. Они сидели в небольшой комнате отдыха аэропорта, куда их провел по просьбе Юзуру вежливый служитель, ждали объявления посадки на Юлин рейс. Юзу пытался убедить её, что, когда начнутся соревнования, они могут не скрывать, что общаются и вне льда, как он это сформулировал. Юля не хотела говорить так резко, но волнение сделало свое дело, подбирать слова и прикидывать точность перевода уже совсем не получалось. Юзу на последнем слове едва заметно поджал губы. — Почему ты это так говоришь? — у него, впрочем, тоже были заметны проблемы с точностью формулировок. — Потому что вижу, как это у вас происходит. Посмотри на Хави и Мики, какие у них были ужасы с фанатами. В инстаграме был… кошмар! Да и наша… «фигурнокатательная семья» не лучше! — Инстаграм! — фыркнул Юзу презрительно. — Да! Это тоже важно. Если мы будем общаться открыто — всем будет до этого дело. Не хочу! — Юля скрестила руки на груди и смотрела очень воинственно. — И вообще, ты знаешь, что ты в первой десятке женихов Японии? Меня твои поклонницы захотят убить! — Не преувеличивай… Что? — он даже руку к груди прижал, пытаясь успокоиться. — Да, я перевод статьи прочитала из японского журнала, — сказала Юля немного растерянно. — Ты не знал? Юзу покачал головой: — Хорошо, мы поговорим об этом осенью… Снова. Юля зловеще улыбнулась и протянула руку, делая вид, что хочет потрепать его по взлохмаченным вихрам на затылке. Юзуру моментально отдернул голову, но покосившись на разочарованное Юлино лицо, подставил темную макушку под ее ладонь. Пальцы легко пробежались по жестким волосам — как будто ветерок взъерошил. Напряженное лицо Юзу расслабилось, на нем появилась блаженная улыбка, парень даже зажмурился от удовольствия. Задержав на минуту руку, Юля быстрым движением легонько щелкнула его по носу. — Я сомневаюсь, что передумаю. Ее московские страхи, тревога, неуверенность в будущем — все отошло, представлялось теперь надуманным и пустым. Ненужным сделался и разговор, который она тщательно продумывала перед поездкой: теперь, когда они опять вместе, у нее не было в душе ни смятения, ни сомнений, она чувствовала себя успокоенной, надежно защищенной от всего на свете. «Наверное, это и есть любовь», - подумала она с благодарностью — и сама испугалась своей мысли. — Иди ко мне, — шепнул Юзуру, и она очутилась в его руках так легко, просто и естественно, словно иначе и быть не могло. Юля замерла, прижавшись лицом к его груди, он чувствовал тепло ее легкого быстрого дыхания, и ему страшно было пошевелиться, чтобы не спугнуть счастье, прильнувшее к нему с такой доверчивой готовностью. Он подумал, что впервые после закончившегося жуткого сезона совсем не чувствует боли, разочарования и досады. И даже больше — в этот суматошный день, проведенный с ней, он полностью, безоговорочно счастлив. Юзу в последние месяцы даже забыл насколько это здорово. А Юля тоже боялась шевельнуться. Для нее перестало существовать все окружающее, не осталось ничего — ни времени, ни пространства — в мире были только они двое. Он и она, вознесенные на головокружительную высоту, от ощущения которой у нее замирало сердце, и на этой высоте они словно находились в состоянии едва устойчивого равновесия, такого ненадежного, что достаточно было одного жеста, одного слова, одного движения, может быть даже только мысли… «А мне все равно не страшно, — подумала Юля, — я теперь ничего уже не боюсь и не буду бояться, что бы ни произошло…»