Ошибка

      Свет. Первое, что я увидела, когда открыла глаза, это яркий свет, который резал глаза. Я сразу прижмурилась. Мне было очень не уютно. Голова и все тело болело, что тяжело было даже двигаться.       Я снова открыла глаза. И теперь передо мной стоял отец. Он был таким же, каким я его всегда помнила. Те же добрые и ласковые глаза. Он сидел возле моей кровати на стуле и держал меня за руку. Сначала я обрадовалась, но потом вспомнила, что он умер. Сердце больно забилось.       — Папа? — недоверчиво спросила я.       — Доченька, как ты?       — Где я? Почему ты здесь? — мне до сих пор было больно смотреть на отца и не только от яркого света.       Отец улыбнулся, в уголках его глаз собрались маленькие морщинки. Он погладил мою ладонь большим пальцем. Его рука была такой холодной, что по телу пробежали мурашки.       — Слишком много вопросов, доченька. Но не переживай, ты обо всем узнаешь. Но ты должна выбрать. Остаться тут, со мной, или проснуться и вернуться к своей жизни с принцем и остальными проблемами, которые упали на твои плечи.       Остаться? Здесь, где так много света? Я задумалась. С отцом было так хорошо и я так соскучилась по нему, но… Как же мама, Мей, Джерард? Как они будут без моей помощи? Вдруг я поняла, как соскучилась по ним.       — Нет, я останусь.       — Хочешь прожить свою жизнь с нелюбимым человеком, которому ты не нужна?       Вдруг я вспомнила об Максоне. Картинки одна за другой всплывали в памяти. Наше знакомство, Отбор, предложения и дни последнего месяца, которые были одинаковыми и ничем не разнились.       — Ты уверена?       Теперь голос отца звучал настойчиво, но от этого тона я испугалась и выдернула свою руку.       — Нет! Я не хочу остаться, — отец схватил меня за руку и потянул на себя.       И мне вдруг стало страшно. Я хотела кричать и бороться, но ни голоса, ни сил не было.       Меня снова покрыла тьма.

***

      — Что с ней?       Голос звучал где-то далеко. Но и этого было достаточно, что в моих ушах начало звенеть. От этого я не могла узнать владельца голоса, который казался очень знакомым. Голова просто раскалывалась и все тело ломило, что шевелиться было нереально.       Я попробовала открыть глаза, но веки стали невероятно тяжёлыми и не сразу поддались мне. Вокруг меня что-то происходило. Четко было слышно шаги и голоса людей, но распознать их мне не удалось. Спустя две или три минуты я уже смогла открыть глаза. Мне снова заслепил яркий свет, что исходил из большого окна через которое открывался вид на сад. Я сразу узнала тропинку, по которой любила гулять.       С большими усилиями мне удалось немного повернуть голову. К своему большому удивлению, около моей кровати сидел Максон. И он спал. Еще в комнате был уже не молодой мужчина в белом халате. Он сидел на одном из многих стульев и писал что-то в блокноте. Доктор почти сразу заметил, что я очнулась.       — Леди Америка?       Я не ответила, а только тихо вздохнула. Доктор подошел ко мне и взял за руку, чтобы померять пульс. Тем временем Максон уже проснулся и пытался расспросить меня чем-то. Его слова я не очень хорошо услышала, ибо врач уколол мне что-то, от чего я почти перестала чувствовать боль, да и вообще соображать происходящие.       Только за несколько часов я почала приходить в себя. И прежде чем мне удалось пообщаться с Максоном, меня долго обследовали: сначала обрабатывали рану, потом взяли кровь для анализа, осматривали меня и, в конце, допрашивали об происшедшим.       Когда, наконец-то, Максом пришел ко мне, был уже вечер. Тропинка в саду, на которую я только и смотрела уже давно погрузилась в сон. Принц сидел возле меня и нервно стучал пальцами по подлокотнике стула.       — Америка, — Максон говорил очень тихо. — Тебе лучше?       — Немного.       Мне до сих пор было трудно говорить, поэтому я решила разговаривать как можно меньше.       — Думаю, ты уже знаешь, что на тебя напали повстанцы. Но не переживай, я сделаю усе, чтобы защитить тебе. Теперь я всегда буду рядом.