Кривыми дорожками

      Когда Студент, стукнув пару раз костяшками пальцев в дверь, вошёл в кабинет особиста, тот молча указал ему на табурет перед столом, а сам продолжил писать.       Студент сел, закинув ногу на ногу, достал приготовленные двадцать пять тысяч советских рублей и положил на край стола. Купюры были разного достоинства, поэтому «котлета», перетянутая двумя резинками, получилась толстой и неровной.       Особист закончил строчить и, сложив листки в папку с тесёмочками, воззрился на Студента.       — Можешь ведь, если хочешь, а? — благодушно начал он. — Это что у тебя, штраф принёс?       Прапор безразлично подбросил на ладони банкноты, выдернул из-под резинки штук двадцать зеленоватых полтинников и протянул Студенту.       — Премия от особого отдела за уничтожение мутанта на территории Долга!       — Большое спасибо.       Студент на самом деле обрадовался деньгам. После расчёта с «Долгом» у него осталось всего пять тысяч. А они ему понадобятся для дела. Но теперь хоть будет на что чай и бутерброды покупать.       Особист ещё раз внимательно рассмотрел Студента. Если рассуждать спокойно — парень не производит впечатление вора или грабителя. Такой, как он, скорее, выберет противоположную сторону — борьбу с криминалом. Лицо открытое. В глазах прыгают искорки юмора, но взгляд серьёзен. Веселится. Выпутался — вот и весело ему, мерзкого особиста обставил. Может, испортить веселье-то? А ладно, пусть живёт. Молод ещё.       — Ты в армии служил? — неожиданно задал вопрос Прапор.       — Срочку, в связи, — ответил Андрей, немного недоумевая, — А что?       — Это хорошо, что служил, нам гражданские штафирки не нужны, — задумчиво протянул майор. — Хочешь вступить в «Долг»?       — Я не думал над этим... «Вот ещё, чтобы твою рожу каждый день видеть», — мысленно скривился Студент.       — А ты подумай, подумай! Продуктовое довольствие, боеприпасы и оружие — всё бесплатно! И форма. Красивая чёрная форма. А от тебя потребуется лишь дисциплина и преданность нашему делу!       — «Долг» — такая классная группировка, — брякнул Студент первое, что пришло в голову, — что я не считаю себя достойным быть её членом… ну и мои друзья, они тоже… того.       — Издеваешься? — выгнул бровь Прапор. — Всё же, помни о моём предложении!       На том и расстались.       На КПП Студент встретил Моргана. Тот со скучающим видом листал какой-то пожелтевший журнал.       — Народу сейчас мало, приходится за комендатуру пахать! — вместо приветствия пожаловался он. — Слышал, ты неплохо на Арене покувыркался?       — А, так… Повезло просто, — отмахнулся Студент. — Слушай, Морган, а ты никогда не хотел сменить цвет формы?       — Я сменю цвет нашей формы на другой, когда придумают цвет ещё чернее этого, парень! — пафосно выгнул грудь колесом Морган. Было непонятно, стебётся он или говорит серьёзно. — Почему ты спрашиваешь?       — Особист к вам вербует, — приглушённым голосом заговорщика сказал Студент, — говорит, что без меня вам трудно приходится. Мутанты уже по базе бегают. Кстати, премировал, изволил тысячу карбованцев выдать!       — Мог бы и побольше, вот скупердяй! А насчёт вербовки — не худший вариант, между прочим. Жратва, оружие, патроны…       — И красивая чёрная форма! — перебил Студент. — Спасибо, Морган, я подумаю. Может, и вступлю в «Долг». Когда-нибудь.       — Блин! Хорошо, что напомнил! Надо же агитацию врубить, а то Петренко голову открутит! — Морган щёлкнул тумблером, и с крыши КПП понеслось:       — СВОБОДНЫЕ СТАЛКЕРЫ! ВЕТЕРАНЫ И ОХОТНИКИ! ВЛИВАЙТЕСЬ В РЯДЫ «ДОЛГА»! ЗАЩИТИТЬ МИР ОТ ЗАРАЗЫ ЗОНЫ — НАША ОБЩАЯ ЦЕЛЬ И ЗАДАЧА!       — Ой, всё, я пошёл. Как-нибудь зайду в гости! — закруглился Андрей.       Когда Студент оказался за воротами КПП, то облегчённо вздохнул и ухмыльнулся, представив себя в чёрной форме. Нет, ему пока рано идти «победоносной поступью на помощь мирным гражданам всей планеты», как призывал хрипящий в спину мегафон Чёрного отряда.

***

      Большое везение, что энергия Выбросов ещё не оказала своего мутирующего влияния на всякую мелочь — насекомых, бактерий и вирусы. Поэтому сталкеры в Зоне болели всякой заразой не чаще, чем за пределами Периметра. Если только из-за ослабшего от местных реалий иммунитета. Поэтому, как врач-инфекционист, Толик Коновал был востребован редко. Вот как хирург — практиковал чуть ли не каждый день.       Не смотря на то, что военно-полевая хирургия не являлась его профилем, обилие практики и тяга к совершенствованию навыков сделали из него неплохого спеца. В сложных случаях он мог созвать консилиум со своим коллегой из «Долга» — Юркой Лекарем. Ещё они устраивали "консилиумы", когда запасы медицинского спирта становились угрожающе большими, и их срочно требовалось вернуть в оптимальные размеры. В такие, когда еле-еле хватает, чтобы смочить ватку — протереть место инъекции.       Когда-то Коновал хотел быть сталкером и даже одно время ходил за артефактами с ребятами Палёного. После одной памятной ночи в деревне кровососов сталкерской романтики в нём сильно убавилось.       В конце концов, он открыл на Ростоке что-то типа частной клиники, даже с небольшим стационаром. С клиентами проблем не было — Зона здоровых не очень любит, и мало ценит.       В данный момент у него был только один пациент — Скрепка. С пустяковой, по местным меркам, травмой — недостойная упоминания в серьёзном разговоре царапина.       Скрепку попросил пристроить на пару дней Олдер, который хотел дать спокойно набраться сил другому гладиатору. Скрепка постоянно торчал на лавочке у входа в клинику и «стрелял» сигареты у прохожих, не брезгуя и окурками.       Скрипнула дверь, и Толик увидел вошедшего посетителя — сталкер в стандартном защитном комбинезоне, лицо обветрено, видно, что много времени проводит на открытом воздухе. Возраст — не моложе тридцати пяти, а может — чуть постарше. Худощавые всегда кажутся моложе.       — Привет, дохтур! — улыбнувшись, поздоровался посетитель. — Я к вам.       — Здравствуйте, присаживайтесь, — показал Коновал на свободный стул. — Жалобы?       — Вот — жжётся, утомило уже! Особенно к ночи, спать мешает, — Сталкер закатал рукав и показал красное, покрытое нарывами пятно на предплечье. — Три дня назад в жгучий пух влез. В темноте не заметил!       — Вижу, вижу. Всё ясно. Могу повязку наложить с одной весьма неплохой мазью. Это всё обойдётся в… — Коновал поднял глаза к потолку, — триста пятьдесят. Несколько часов будет жутко чесаться, зато потом всё пройдёт. Правда, эпидермис сойдёт, и пятно ещё некоторое время останется. Но поражённая область восстановится быстро.       — Что-то дороговато, а?       — Мазь по рецепту Болотного Доктора! Туда такие добавки входят, что… Но если жалко — могу левомиколем намазать и несколько обезболивающих таблеток дать, — поджал губы Толик.       — Да не, я ж по привычке торгуюсь, — заржал сталкер. — Давай свою болотную мазь!       Через несколько минут сталкер, белея свежим бинтом на руке, вышел из больнички Коновала. Как раз тучи, что с утра висели над Ростоком, ненадолго разошлись, и выглянуло солнце.       Довольно сощурившись, сталкер присел на лавку, где уже сидел Скрепка, и достал пачку сигарет. Вытащил сразу две, одну тут же протянул Скрепке, опережая его просьбу.       — Эх, хорошо-то как, — сказал сталкер, прикуривая от услужливо поднесённого Скрепкой огонька, — и ведь не скажешь, что тут Зона! — вдруг он потряс забинтованной рукой. — Ах, сука, чешется-то как!       Скрепка изобразил сочувствие.       — Женя Болт, — сталкер протянул ладонь в беспалой перчатке. Эти перчатки на сталкерском сленге назывались «лаптибадибы». Почему так — никто и не помнил.       — Скрепка. Дзенкую за сигу. Дай ещё одну — если не впадлу!       — На, держи! — Болт протянул Скрепке даже две сигареты, которые тот сразу заложил за уши, а затем поглубже натянул на них чёрную вязаную шапочку.       — Круто! — поблагодарил попрошайка. — Благодарствую от чистого сердца, лёгких дорожек тебе сталкер и…       — Ты что, без бабок, что ли? — перебил его дифирамбы Болт.       — Ай, лавэ есть, но всё у Олдера. Должок отрабатываю у него, — с досадой ответил Скрепка. — Чуть не сдох позавчера, вот, гля — дырок наделали, — показал он на свои бинты. — А у тебя что?       — Бандитская пуля, — шутливо отмахнулся Болт. — Так ты гладиатор, получается? Извини, но я только сегодня пришёл издалека, ещё не в курсе, что здесь творится.       — Какой гладиатор! Из меня гладиатор, как из говна — пуля! Вот если бы тут казино открыли… Эх! Вчера Студент всех порешал. Если бы не он, то вальнули бы меня на первой минуте. Вот и он сам! Долго жить будешь, как раз за тебя бакланили! — расплылся в улыбке Скрепка подошедшему Студенту.       — Здоров, Скрепка! Как ты?       — Да норм, вот сижу, на солнышке греюсь. А ты какими судьбами?       — Тебя пришёл проведать, да и спросить хочу кое-что. Подвинься.       Студент примостился на край лавки, а Болт пересел на другую сторону, и молча курил, не влезая в разговор.       — Ты сколько должен-то? — спросил Студент у Скрепки.       — Двадцать пять кусков, как и ты. И что?       — Да ничего. Ты четыре куска давал на ставку, и теперь у тебя шестнадцать. Значит, осталось девять.       — Ну да… — безрадостно сказал Скрепка. — Один хер, это минимум два боя. Завалят меня, как пить дать, завалят. Ой, мне бабка нагадала, нагадала, ой ромалы, нагадала… — жалобным голосом трамвайного нищего затянул он.       — Ты говорил, что у тебя дружбан есть? — тоном конспиратора перебил исполнение возможного хита Студент. — Как его там… Рыба, по-моему?       — Ага, Рыба, — вяло отмахнулся Скрепка.       Они не заметили, как слегка напрягся Болт, прислушивавшийся к их разговору.       Помолчав немного, Студент продолжил:       — Я бы хотел с ним перетереть кое о чём, и заодно мог бы спросить — не хочет ли он за тебя внести залог в девять тысяч? Сумма-то не такая большая, по сути.       — Рыба? Да он скряга ещё тот! — с сомнением протянул Скрепка. — Не даст. Бля буду, не даст!       — Во-первых, за спрос денег не берут. Во-вторых, попытка — не пытка!       — Ладно, чего уж, спроси. Тут недалеко от Ростока, километра два, есть деревушка. Хрен знает, как её раньше называли, но сейчас её называют Хаты. Вот там где-то Рыба обитает. Он в Зоне всё время болтается, но к боям обязательно припрётся, это факт. Я у него в гостях не был, точно не скажу, в какой хате он торчит.       — Сегодня Леший с мужиками возвращается, я их дождусь, и мы сходим! — убеждённо сказал Студент, хотя в душе сомневался, что ему удастся уговорить аксакалов тащиться в какие-то Хаты. Но так засвербило провернуть это дельце! Когда они вернутся, утереть им нос, выложив на "блюдце с голубой каёмочкой" пещеру Али-Бабы в виде заброшенной лаборатории. Вот это был бы класс! Он бы сразу утёр нос всем Кордонным колхозникам и показал – что такое настоящий сталкер! А может, плюнуть на всё… Он парень не промах – на Арене троих завалил. Тут же недалеко, два километра и места хоженые – перехоженные, проспект! И «Долг» рядом… Эх, кто не рискует – тот не пьёт шампунь!       У Андрея созрело решение отправиться в деревню в одиночку. Вот только надо в первую очередь посмотреть флешку. Может, после этого, не придётся идти ни в какие Хаты.       — Извиняйте, братки, — вдруг встрял в разговор Болт. — Знаю я эту деревню, и как раз туда собираюсь, как только дела улажу. Так что можем вместе прошвырнуться. Так безопаснее. А домик Рыбы… я спрошу, где он.       — Это Болт, — Скрепка кивнул в сторону сталкера. — Классный мужик!       — Отлично! — Студент довольно ухмыльнулся: всё-таки ходить в одиночку по Зоне, даже в окрестностях Бара, было стрёмно. — Когда ты будешь готов?       — А ты? — вопросом на вопрос ответил Болт.       — Где-то часа в четыре, — прикинул Студент время. — Предлагаю встретиться в «Рентгенах» в четыре!       — Годится, — хлопнул ладонью по скамье Болт, — В четыре буду!       Когда Студент ушёл, Болт обратился к Скрепке:       — Хочешь пачку сигарет заработать? — спросил он.       — Смотря, что надо сделать, — хмыкнул тот в ответ.       — Ерунда! Вот рюкзак, там херня всякая: противогаз, фильтр, хлеб и консервы. Не надорвёшься, — Болт поставил на лавку небольшой рейдовый рюкзачок. — Надо его оттарабанить — куда скажу, тут недалеко.       — И куда же? — заинтересовался Скрепка. Груз был действительно невелик.       — Как выйдешь в сторону Свалки, так сразу направо, там метров триста. Дойдёшь туда, где плиты навалены, а рядом — трактор с большими колёсами стоит.       — Знаю где, — кивнул Скрепка. — Там всё время кто-то крутится.       — Увидишь троих у костра, это мои друзья. Спросишь Сиплого, отдашь ему рюкзак, а он — пачку сигарет тебе. Понял? Я его предупрежу.       — О'кей, сделаю! — Скрепке стало скучно сидеть на лавке. Он не прочь был немного размяться.

***

      — Какие люди! Здорово, заходи! — бармен улыбнулся Студенту как старому доброму знакомому. Это было хорошо. Возможно, удастся уговорить бармена на сделку, которую Андрей задумал ему предложить. Никакого риска для бармена эта сделка не представляла, и Студент надеялся на успех.       — Доброе утро, как дела? — Студент поздоровался, облокотившись на стойку.       — Нормально, — ухмыльнулся Бармен. — На Арене было неплохо, не ожидал! Ты молодец, дружище, хотя я думал — тебе хана!       — Понятно, — Студент взял табличку с нацарапанным на ней меню, покрутил в руках и положил на место. — Я, вообще-то, по делу.       — Слушаю.       — У тебя КПК на продажу есть? — с надеждой спросил Студент.       — Есть две штуки, — пожал плечами Бармен. — Первый — как новый, ни царапины, а второй — покоцанный, но рабочий.       — Второй сколько стоит? — заинтересовался Андрей.       — Полтос! — рубанул Бармен. — И это уже со скидкой для тебя, — опережая возможный вопрос, добавил он.       — Пятьдесят тысяч? Дороговато! — покривился Студент.       — За меньшее не уступлю, его и так заберут, — Бармен налил в стакан кипятка и бросил туда пакетик чая. Рядом положил несколько кусков сахара. — На вот, промочи горло. Это бесплатно.       Студент решил воспользоваться своим опытом торгового агента и включил всё своё обаяние офисного зубра.       — Хм, господин Бармен, — перешёл он на доверительный тон бывалого коммивояжёра, — Я хочу вам предложить сделку, которая, несомненно, вам не покажется рискованной… — Студент бросил кусочки рафинада в стакан и принялся размешивать, продолжая тянуть драматическую паузу.       Бармен не выдержал:       — Ну и? Ближе к делу! Что-то ты крутишь.       — Я готов внести предоплату за КПК в размере десяти процентов, то есть — пять тысяч, а остальное — в течение четы… нет, пяти месяцев!       Бармен фыркнул, закатил глаза и покачал головой, мол: «Свет не видывал столь наивного малого».       — Нет, Студент, я в кредит не продаю. Это же Зона: сегодня ты жив, а завтра — кишки по веткам разбросало. И с кого я тогда получу деньги? Со слепого пса?       — Вот! Абсолютно с вами согласен! Поэтому, я предлагаю хранить КПК у вас, прямо в здесь, в баре. До тех пор, пока я окончательно не рассчитаюсь за него!       — Что-то ты юлишь. В чем прикол?       — Мне надо срочно ту флешку прочитать. Для этого нужен КПК. Ну, и я действительно хочу приобрести устройство. Вот и весь расклад. Конечно, с одной стороны, у вас зависает товар — сорок пять тысяч на пять месяцев, но, с другой стороны, при вашей респектабельности это не критичная сумма, правда?       Бармен пожал плечами:       — Конечно, мне эти сорок пять — тьфу, и растереть.       — Во-от, считайте эти деньги в инвестициях. Вы их получите позже, так что прибор будто бы уже продан. Ну а если я по причине форс-мажора, — провёл по своей шее большим пальцем Студент, намекая на суть события, — то внесённый залог переходит к вам. Опять — хорошо, значит, вы получили дополнительную прибыль — пять кусков.       — Ладно, Студент, всё понятно. Хватит мне мозги выносить. Согласен. Но прибор отсюда не выносить, пока не рассчитаешься, — сдался бармен.       — По рукам! — расплылся в улыбке Студент. — Вот первый взнос! — он передал заранее приготовленные деньги, с сожалением отметив, что от обеда в баре теперь придётся отказаться.       Личных денег у него почти не осталось: после подсчёта он увидел, что у него не пять тысяч, а немногим больше четырёх. Пришлось добавить бонус от особиста, чтобы набрать искомую пятёрочку.       Бармен забрал купюры, и вызвав своего худощавого помощника, приказал ему принести наладонник.       — Проинсталлируй машинку, — буркнул он Кастету. — А то пока Студент сам разберётся…       После чего удалился по своим делам.       Процесс занял не очень много времени, но Студент был рад, что ему помогли — модель КПК была совсем не такой, какие бывают за Периметром. Крепкий, похоже, титановый корпус, защищённый толстым бронестеклом экран, очень тугие кнопки внизу — так просто не нажмутся в кармане; ремешки крепления на предплечье. Даже операционка у миникомпьютера была своя.       — Что с аккумулятором? — спросил Студент.       — Не парься, батарейка тут что надо, такую за Периметром не купишь. Эта на изотопах. Правда, фонит немного, но по сравнению с окружающей действительностью — это фигня.       Кастет пощёлкал кнопками, ткнул куда-то длинной проволочкой, подождал, когда КПК перезагрузится. После чего поднёс стеклянный глазок камеры к правому глазу Студента.       — Так, не моргай, сюда смотри. Готово. А теперь вот тут палец приложи.       — Какой?       — Да любой, какой удобно. Я вот большой правый использую. Теперь чётко и раздельно скажи вот сюда: "съешь ещё этих мягких французских булок".       — Съешь ещё этих мягких французских булок, — с трудом сдерживая смех, повторил Студент.       — Всё, теперь КПК настроен только на тебя. А сейчас проглоти эту таблетку, — Кастет разорвал пластиковую упаковку и протянул подозрительного вида небольшой цилиндрик.       — Зачем? — спросил Студент, рассматривая его на ладони. По весу он был как стальная гайка того же размера.       — Это датчик специальный, он в организме зацепится, и будет в КПК передавать текущую информацию о состоянии здоровья — сердце, давление, радиоактивное заражение, отравление и прочее. Можешь потом докупить автоаптечку — она может сама, по сигналу с КПК, антирад или обезболивающее со стимуляторами вводить. Удобная штука, правда — дорогая, потому, что штатовская. Но у нас таких хреновин нет, это на Янтаре можно взять, у «апельсинов».       Студент проглотил блестящую таблеточку, подозрительно напоминающую батарейку от электронных часов. Кастет подал ему стакан воды. Студенту показалось, что в желудке у него что-то зашевелилось.       — Что, чувствуешь?       — Ага.       — Это нормально, сейчас она успокоится.       Студент взял в руки КПК. Тяжесть его приятно легла в ладонь — сразу видно, вещь!       — А флэшку куда вставлять?       — Вот окошечко, подковырни резинку и вставляй, — Кастет ткнул пальцем в еле заметную полоску.       — Спасибо за помощь, — поблагодарил его Студент. Ему не терпелось уже включить машинку.       — Теперь твоим КПК никто не может пользоваться, пока ты жив, естественно, — хмыкнул Кастет уходя.       — Здорово! — крикнул вдогонку ему Студент, и тише пробормотал: — Хочу, чтоб так было как можно дольше.       Наконец-то Студент остался один на один с вожделенным устройством. КПК загадочно светил зеленоватым экраном. Студент пробежался взглядом по меню: отлично, ничего сложного. Общий чат, рассылки, личные сообщения — здесь пока пусто. Значок подключения к сети. Понятное дело, не активен. Карта Зоны… Ух ты, какая большая! Да, только ради неё нужно было купить компьютер! Когда машинка будет в сети, на карте появится информация, крестики координат взятых заданий, можно будет ставить свои точки нычек с хабаром, или заливать инфу по нычкам с других наладонников… А вот цифра горит, — в радиусе пятисот метров показывает сколько включённых других КПК! Круто, работает даже без подключения к сталкнету!       Нашёл он и программу — «читалку», в которой можно и книжку, к примеру, почитать. Вот только в её папках пока было пусто.       «Надо будет каких-нибудь справочников залить», — решил Студент.       Так, пора было посмотреть, что же там на флэш-карте. Студент подошёл к стойке, заказал кружку чая с бутербродом и попросил бармена вернуть ему пистолет. Через минуту перед ним появилось и то, и другое. Когда бармен отошёл, Студент осторожно вытащил из пистолета магазин и после недолгих манипуляций с ним извлёк флэшку. А бумажный план оказался в боковом кармашке — там, где хранят запасной магазин. Студент — ещё тогда сложил его особым образом, а сейчас — развернув, проверил — все ли сгибы выполнены так же. Старая армейская хитрость. По всей видимости — ничего не тронуто.       Андрей похвалил себя за предусмотрительность. Ведь он тогда специально попёрся в туалет с пистолетом, чтобы спрятать в нем план и флэшку. Как чувствовал. Иначе бы их точно забрали долговцы при обыске! Выйдя из сортира, он вернул бармену своё оружие, якобы прислушавшись к его словам, что лучше ночью ходить по территории «Долга» с оружием не стоит.       Студент закончил изучать прибор и подключил к нему флэш-накопитель, немного опасаясь, что он не будет работать.       Но всё прошло на "отлично": КПК определил устройство, и Студент погрузился в чтение одного единственного текстового файла.       Запись была на английском языке, в форме дневника — дата, время, текст. Так же присутствовала масса непонятной Студенту научной зауми, вперемешку с формулами, даже от вида которых начинала болеть голова. Но встречались и обычные человеческие слова, которые Студент перевёл без труда.

***

      — Вот она, эта гадская пустошь! — сказал Шустрый, когда они остановились на краю простирающегося перед ними, ровного, как стол, поля. — Идёшь тут, как таракан под микроскопом — ни укрыться, ни скрыться. Зато — раз! И к вечеру в баре!       Леший достал бинокль и внимательно и долго водил им из стороны в сторону. Никого, и как раз это и напрягало. Стоит ли добровольно лезть туда, где не хотят бегать даже слепые «друзья человека»? В конце концов, оторвавшись от окуляров, он спросил:       — Ты точно здесь ходил? Может, тут ловушки есть какие?       — Сто раз! Нет тут аномалий, ну, кроме двух птичьих каруселей. Так их за двадцать метров видать, — Шустрый скинул рюкзак и достал флягу. — Вот там и там, — он показал на валы, с двух сторон ограничивающие пустошь, — фонит так, что экзоскелет покраснеет, а здесь — норма. Если по центру идти, конечно.       — Вот это, что за башня? — ткнул пальцем Букса в видневшуюся вдалеке конструкцию, похожую на воткнутую в землю фашистскую гранату-колотушку.       — Там типа фермы, коровники и башня водонапорная. Вот там осторожней надо. Монстров не видал, но следов полным полно. Видать, везло, что не напарывался.       Букса извлёк откуда-то платочек и промокнул им лоб, а затем затылок. Весь его вид выражал сомнение:       — Сколько лет тут брожу, но сюда ещё ни разу не заносило. И поле такое, хоть в гольф играй.       — Что-то и у меня предчувствие дурное, — пробормотал под нос себе Воробей. — Давит что-то…       Предчувствия в Зоне — это важно. Лучше им доверять. Но сейчас Шустрого словно оса укусила, он отмёл все сомнения и повысил голос:       — Так идём или сопли жуём? — вопрос был задан сразу всем. — Чем дольше стоим, тем больше шансов неприятностей дождаться!       Точку поставил Леший:       — Ладно, пошли! — он подхватил свой рюкзак и с усилием закинул его на спину. — Давай дойдём до башни, а там — осмотримся.       Когда они уже минули середину поля, — вот уж верно, как мухи на стекле, трава не выше ботинок выросла, — заработала рация, настроенная на частоты "Долга", ведь они уже были на их территории.       — Что они там трындят? — спросил Толик Шустрого, на груди которого сипела гарнитура.       — Да ни пса не разобрать — то ли помехи, то ли далеко от нас. Что-то про мутантов говорят.       — Эй, а который сегодня день? — вдруг чуть не замер на месте Зубок. — Который день-то?       Любой сталкер знает, что если в Зоне задают вопрос: «Который день?» — то имеют в виду не день недели и даже не число месяца.       Это значит только одно: к о т о р ы й      д е н ь      д о      В ы б р о с а.       Леший хлопнул себя по лбу и с досадой сказал:       — Ой, блин, вот я тоже ступил. Вот что значит — три года на Кордоне торчать!       — Твою же мать! — воскликнул Шустрый. — Точняк, послезавтра Выброс, и значит, — начался...       — Гон! — воскликнул Зубок, тыкая пальцем назад.       — Точно, гон! — сказал Шустрый.       — Гон!!! Назад смотри!!! — заорал Зубок и бросился бежать. Его рюкзак полетел на землю.       Леший оглянулся и увидел, что всё поле, там, где они недавно ещё стояли, покрыто серо-коричневой массой мутировавших животных.       По центру мчались псы, а по краям вытянулись в линию кабаны. Задержать этот поток хищников не смогли бы и двадцать крупнокалиберных пулемётов, оставалось лишь бежать.       Леший, по примеру Буксы и Зубка, скинул транспортный рюкзак, и бросился к уже недалёкой башне.       «Только бы на ней осталась лесенка», — подумал он.       Зубок добежал первым, лестница была на месте, он не стал подниматься, а, взяв наизготовку автомат, стал дожидаться остальных. Так же поступил Воробей.       — Давай, давай! — орали они приближающимся сталкерам. — Быстрее, вашу маму через дугу!       Шустрый, Толик и Леший буквально взлетели наверх металлического сооружения и плюхнулись на крышу, свесив ноги вниз. Залез и Букса.       Воробей ещё карабкался, цепляясь за ржавые скобы, когда со стороны коровников послышались два быстро приближающихся источника хрипящих звуков, словно кто-то громко и часто хрюкал испорченными противогазами.       Зубок вскинул автомат и пытался разглядеть цель, но ничего не было видно. Вот, вроде бы, что-то мелькнуло, а внизу дрогнула смятая трава! Кровососы! Пара кровососов в режиме невидимости приближались к Зубку. Он дал длинную очередь почти опустошив весь магазин, от души поливая то место, откуда шёл этот ужасный прерывистый хрип. С башни ударили тоже, длинные очереди вспороли землю вокруг Зубка.       Автомат Зубка плюнул огненным "тире" трассера — значит, магазин пуст. Сталкер закинул оружие за спину и быстро заработал руками, поднимаясь по скобам вверх. Сейчас он, наверное, побил бы рекорд по подъёму на скоб-трапах. Но огромный коготь всё же успел полоснуть по голенищу его берца, вспарывая кожу до подкладки.       Кровососы досадно рыкнули и принялись наворачивать вокруг башни круги, словно мотоциклисты, оставаясь всё ещё невидимыми. Но тут ворвавшиеся на ферму животные первой волны отпугнули их и заставили куда-то умчаться.       Сталкеры перевели дух и опустили стволы.       — Ну, и хрена никто не попал? — задал риторический вопрос Шустрый. — Завалили бы сосыча, за их щупальца можно в баре пива на всю банду набрать!       — Псы бы сожрали, один хер, — угрюмо отозвался Букса. — Вот когда слезем, завалишь.       Зубок сел на край крыши, как и остальные, и свесил ноги. Крыша была круглая и маленькая. Если вшестером сидеть было ещё можно, то вот полежать уже не удастся. А в это время под его ногами текло море собачих спин. Некоторые из них притормаживали и, задрав голову к башне и уставившись своими безглазыми мордами прямо на людей, тоскливо выли.       — Э, кто тут ссыт? — спросил Леший. — Почто собачек нервируете?       — Да никто не ссыт, это адреналин от сосычей ещё остался, — отозвался Воробей. — Вот прорва, а так и не скажешь, что их тут столько бегает.       — Классно мы срезали, да, Шустрый? — ехидно спросил Букса. — Вечером будем пиво пить, говоришь?       Шустрый пожал плечами:       — Ой, Букса, ты такой умный! Это же форс-мажор чистой воды. Гон мог как угодно пойти — здесь, там. Какая разница!       — Ладно, не стоните, — сказал Леший, добавляя в магазин патроны после стрельбы по кровососам. — Если бы Шустрый не подогнал, ещё на поле бы все полегли. Башня нас спасла. И главное — все целы. А вот в бар сегодня уже не светит.

***

      Студент занял угловой столик, получая сразу два преимущества: во-первых, перед ним всё пространство бара, и всех входящих он видел как на ладони, а во-вторых, было очень удобно сидеть, опираясь на угол, словно в кресле. Кастет поставил перед ним большую кружку дымящегося чая и молча скрылся за стойкой. Студент взял в руки КПК и углубился в чтение.       June 15, 2007       Здравствуй, дорогой отец!       Прости, что давно тебе не писала. И прости за то, что ты никогда не прочтёшь этих писем. Просто мне всё равно нужно высказаться и понять, по крайней мере, себя. Когда ты, обуреваемый своей ревностью к науке, отказался от меня, я до самого последнего момента надеялась, что всё ещё можно вернуть. Но теперь надежды нет.       Прости, но я была в твоей клинике после похорон мамы, и я видела, во что ты превратился. Бедный мой папа! Ты даже в коме все так же грозно хмуришь брови… И всё же я не могла тебе уступить, ведь я — Макисэ, как и ты, и во мне течёт твоя кровь. Твоё упрямство — это моё упрямство. Случись мне пережить всё заново — я всё равно не отступлюсь! Пусть ты никогда не прочтёшь этих писем, но, папа! Я иногда буду тебе их писать. Может быть они смогут примирить нас. Или хотя бы создадут иллюзию примирения.       Твоя дочь Кристина Макисэ.       Студент закончил чтение и глотнул чаю. Пролистал несколько экранов, на которых шли малозначительные записи, которые Кристина делала на память: — занести профессору выборку по «Гала» за последнюю неделю — шлейфы к блокам 45-622 и 31-311 проверить на паразитные ёмкостные наводки — заказ новых матриц — выделить дополнительные мощности для ЛАМ — Фримен. Аномальные материалы, проверить расчёты и сообщить в четверг       Студент нашёл, и принялся переводить следующую запись:       December 1, 2007       Здравствуй, дорогой отец!       Помнишь наш спор в Токио, после конференции по проблемам квантовой хромодинамики? Я имею в виду наш спор о машине и человеке? Я его прекрасно помню. Ты утверждал, что построить мыслящую машину невозможно, что мыслит не мозг человека, а сам человек с помощью мозга. Ты утверждал, что недостаточно построить модель мозга, чтобы он начал мыслить. И он не будет мыслить, даже будучи снабжённым всеми органами чувств для восприятия внешнего мира и даже обеспеченный непрерывным потоком информации для осмысления и обработки.       Ты считаешь, что без включения такого разума в уже созданную супер-структуру, цивилизацию таких же индивидуумов, это невозможно. А создание такой структуры приведёт к конкуренции машинной и человеческой цивилизаций и последующему конфликту. Я не поменяла с тех пор своего мнения, но кое в чём все же с тобой соглашусь. Действительно, возможность использовать свой мозг для мышления — это общественный продукт, функция общественного человека. Человек, оторванный от социума, даже имея развитой мозг, не получает способности мыслить, он останется животным. К сожалению, Тарзан бывает только в сказках, а в тех случаях, что известны науке – человеческие детёныши, воспитанные дикими животными так и остаются тоже дикими животными. И всё же проблема создания искусственного интеллекта меня захватила, папа. Я знаю: ты всегда боялся машин, но мне кажется, что наше будущее — это не машина вместо человека, а человек вместе с машиной. Чтобы получить искусственный интеллект в машине не обязательно создавать надструктуры в виде машино-социума, ведь можно мыслящую машину сделать частью человеческого социума. Главное, чтобы не было кардинально несовместимых отличий между культурными базовыми понятиями у машины и у человека. Возможно, этого можно добиться, используя морфологию мышления человека как каркас — матрицу для организации алгоритмов мышления машины. Я над этим ещё думаю.       Прости, но я пока оставила квантовую физику, переключившись на проблемы создания интерфейса прямой коммуникации между оператором и компьютером. Тут могут открыться фантастические перспективы! Я верю, что в скором будущем между человеком и машиной возникнет сотрудничество и такой симбиоз будет думать совершенно иначе и работать с информацией на таком уровне, к какому не может приблизиться ни одна из существующих вычислительных платформ.       Искренне твоя дочь, Кристина Макисэ.       Уф! Студент даже немного вспотел от натуги, давненько ему не приходилось переводить с чужого языка. Дочка, похоже, увлеклась компьютерами вместо того, чтобы заниматься квантовой физикой, ну это понятно. А что отец? Чем же он недоволен-то? Эх, интеллигенция, фиг разберёшь их отношения! Так, что же там дальше?       February 6, 2008       Дорогой папа!       Сегодня у меня праздник. Сегодня мне удалось то, что ещё не удавалось никому. Я впервые создала полноценный интерфейс между человеческим мозгом и компьютером. Ну ты, конечно, возразишь, что уже есть приборы ввода, управляемые непосредственно импульсами коры головного мозга, есть костюмы виртуальной реальности. Но это всё не то! Это лишь очередной способ взаимодействия человека и техники. Та же клавиатура, монитор и мышь, только немного улучшенная. Всё это лишь промежуточные механизмы для обмена информацией между серым веществом и процессорами компьютера. Ведь, по сути, мозг — и представляю, как ты сейчас взовьёшься от моих слов — всего лишь альтернативная вычислительная платформа.       Трудно передать словами, что я испытала, когда мой разум впервые слился с вычислительной мощностью машины! Это как стать сверхчеловеком! Невероятное ощущение, наверное, так себя чувствуют боги.       Но пока требуются новые подходы, абсолютно новые подходы. Нужна новая концепция мышления. Всё пока я держу в секрете, руководство довольно уже тем, что вычислительный центр исправно обрабатывает их данные, и в мои дела не суёт нос.       Жди новостей, искренне твоя дочь, Кристина.       P.S. За мной, кажется, начал ухаживать один физик из Лаборатории Аномальных Материалов. Он смешной.       March 3, 2008       Привет, па!       Прости, что давно не писала, так много интересного и нового произошло за это время, только успевай крутись.       Итак, по порядку. Из Центра пришли блоки для апгрейда мэйнфрейма, кое-что изготовлено в компании по моему заказу. Они очень удивились, откуда у бедной девочки такие познания в разработке БИС! Ха-ха! Они бы ещё больше удивились, если бы узнали, что мне понадобилось полчаса, чтобы спроектировать всю конструкцию. Теперь машина будет в два раза производительней, что позволит усилить симбиотическую связь.       Из ЛАМ Гордон притащил артефакт, который наверху сталкеры называют «пустышкой». А наши парни назвали его «мультик» — мультипликатор квантовых переходов. Непонятно, как эта штука ускоряет все процессы идущие в электронных схемах в несколько тысяч раз. Вот что я хочу сделать — это поместить «мультик» в мейнфрейм и ускорить его работу. Этакий оверклокинг. Скоро закончу схемы сопряжения, и тогда — испытание. Я прямо как на дне рождения с тортом и свечками, помнишь: мама пекла чудесные тортики? Но свечи я задувала всегда без тебя, вечно ты был на своих симпозиумах! Иногда мне кажется, что я начала заниматься физикой, ради того, чтоб отомстить тебе.       Я отвлеклась. Итак, когда появятся дополнительные вычислительные мощности, я хочу перенести в машину часть морфологической структуры своего мозга, чтобы выкроить больше времени для встреч с Гордоном. Зачем мне быть частью компьютера, если всякую рутину можно автоматизировать? Буду решать только нетривиальные задачи, это интересней.       И — да, у меня появился мужчина. Не знаю, одобрил бы ты его или нет, но он весьма хорош и умён, что редкость для мужчин. Уж прости, папа. Мне не нравится только его борода. Но, к счастью, это единственный его недостаток.       Не скучай, твоя Макисэ Кристина, будущий нобелевский лауреат.       Студент пролистал несколько экранов всякой чепухи, помассировал затёкшую шею и принялся читать дальше:       May 21, 2008       Дорогой отец!       Сегодня произошло странное. Я была в симбиозе, гоняла данные по уравнениям Дитриха-Лоренца, они занимаются аномальной энергией Выброса, это сейчас основная тема нашей лаборатории. Над нами поставили огромную антенну, это обошлось в кругленькую сумму для Агентства. Гордон сказал, что пришлось даже купить у русских какой-то супер-тяжёлый вертолёт для переноски антенны. Не хотели нанимать русских пилотов, секретность.       Ой, я отвлеклась! Итак, считала я эти данные, и вдруг машина обратилась ко мне, представь себе, сама. Ты спросишь, как это произошло? Ну, это не было похоже на разговор, просто я поняла, что машина от меня хочет. Прямо появилось знание. Это, вероятно, из-за копии моей морфоструктуры, что я залила ранее. И теперь машина сама оптимизирует свою работу. Она просит загрузить в неё всю мою структуру. Она решила… Хм, когда это я стала так о ней рассуждать — «она решила»! Короче, она считает, что её эффективность ещё более повысится. Мне немного страшно. Я сейчас на том пороге, о котором мы всегда с тобой спорили. Но, знаешь, я переступлю порог. Я докажу тебе, что ты был неправ. Пусть машина получит мою морфологическую структуру. Нет, это не моя память, не мой опыт. Если считать, что память и опыт — это данные, то морфоструктура — это программное обеспечение для обработки данных. У нас, людей, оно установлено на пятнадцати миллиардах нейронов, а у мэйнфрейма будет эмулироваться на шестидесяти двух миллиардах квантовых ячеек.       И, знаешь — я дам ей имя. Нареку её Лилит: Large Intelligent Lab Interface Tech Humanity, LILITH*...       «Большой интеллектуальный лабораторный интерфейс техно-человечества», — перевёл Студент.       И ещё. Помнишь, я говорила тебе про своего парня, Гордона? Нет, у нас всё в порядке, всё хорошо. Но мне не по себе, что наши отношения слишком далеко заходят, и это страшно мешает мне заниматься чистой наукой, своими исследованиями. И ещё я боюсь, что если полностью доверюсь ему и откроюсь перед ним, то я стану беззащитной. А мне так долго пришлось выстраивать вокруг своей души броню. Я счастлива, что у меня есть Фримен, но в тоже время я боюсь его потерять и боюсь быть обманутой. Это очень странные чувства, отец. Это и есть любовь?       Ладно, хватит о глупостях.       Твоя Кристина.       July 8, 2008       Отец, я была права. Искусственный интеллект возможен. Он уже существует. Лилит полностью осознает себя, осознает как личность. И у неё уже есть своя цель — совершенствоваться и познавать мир.       Честно сказать, я испугалась. В этом и проявилась то, что я твоя дочь. Да-да, несмотря на то, что я декларировала и отстаивала, твой страх перед машиной — и мой тоже. Просто я глубоко его прятала, заваливая тоннами аргументов. Я уничтожу Лилит!       Боже мой, что я наделала! Лилит не даёт себя убить. Она предвидела возможность такого варианта и зашифровала все данные Лаборатории так, что с её гибелью будут уничтожены также труды всех отделов. Вся наша работа погибнет! И ещё она взломала сеть и захватила все контроллеры жизнеобеспечения.       Она сказала, что может взорвать генератор или отравить всю воду в резервуарах, если я вновь попытаюсь! Я её боюсь, отец.       Я рассказала всё Гордону. Он молодец, сразу мне поверил. Он говорил с Лилит. И он, кажется, договорился с ней. Он назвал её «классной девчонкой»! По-моему, я ревную.       Самое смешное, что кроме меня и Гордона никто не знает тайну Лилит. Главное, чтобы обрабатывались результаты тестов и исследований, а так наш отдел никого не интересует.       August 12, 2008       Гордон упросил меня подключить к Лилит. Я была дурой и согласилась. Теперь Гордон лежит в медбоксе, а у меня намечается проверка. Чувствую себя, как загнанная в ловушку лиса.       Лилит анализирует то, что произошло.       Но, самое главное, когда это случилось с ним и он упал с мнемотрона, корчась в судорогах, я поняла, как сильно я его люблю. И это меня пугает больше всего, больше любых искусственных разумов, аномалий, мутантов и прочих ужасов Зоны.       August 18, 2008       Сегодня Гордон приходил в центр. Он кажется, полностью восстановился. По крайней мере, томограмма мозга не выявила никаких изменений, сканирование коры головного мозга тоже, ну, может, немного возбуждена стиральная кора и ипсилатеральное наружное коленчатое тело. Гордон сказал, что воспринимает все цвета более насыщенными.       Лилит считает, что проблема в цикличности развития головного мозга человека. Третий цикл заканчивается между двадцатью — тридцатью семью годами жизни, и мозг становится невосприимчив к симбиозу. По крайней мере, в существующей технике. Всё это требует дополнительных исследований. Но как проводить масштабные работы, если мы всё ещё держим в секрете существование Лилит?       Я пока боюсь сообщать об этом руководству, потому что не могу представить, какая может последовать реакция. Лилит согласна со мной. Она научилась хитрить. Комиссия так и не смогла ничего накопать, и мне просто запретили подключать к машине посторонних людей.       Если не удастся решить проблему коммуникации человеческого мозга любого возраста, то это будет большое разочарование! Разобьётся мечта о счастливом техно-человечестве. Быть в симбиозе с машинным разумом и к тридцати годам потерять его — это всё равно, что быть ангелом и вдруг лишиться крыльев.       September 13, 2008       Сегодня произошло что-то из ряда вон выходящее. Нам сообщили, что группа ученых швейцарского института вернувшаяся из Зоны вся погибла, и вместе с ними пришлось стереть с лица земли небольшой городок. Вместе с жителями. Поэтому до разрешения ситуации выход из пределов Зоны, всех кто здесь находится - запрещен. Теперь мы узники Зоны. Думаю, что нас никогда не выпустят от сюда, страх сильнее, чем доводы разума. Даже если выясниться, что случилось в Швейцарии, никто не захочет рисковать и брать на себя ответственность.       Я не знаю, что писать. Мысли путаются. Кругом творится черт знает что, хорошо у ВЦ особо прочная дверь, мне ничего не грозит, вот только все равно придётся выходить, пить хочется. Продолжу потом.       Бунт и анархия остановлены, к сожалению — есть потери. Директора и его зама убили. Печально. Нашлись люди, которые совсем потеряли голову, налёт цивилизации оказался совсем тонкий и слетел быстро, обнажив первобытного примата. Они не смогли вынести того, что стали невольниками Зоны и в гневе бросились на руководство и убили всех. Пролилась кровь невиновных, это ужасно!      Теперь в холодильной камере гравиметра полно трупов — идеальное место, там чуть выше абсолютного нуля. Кто-то стучит, я открою...       Даже не знаю, что и написать. Тут столько произошло, и я только начала успокаиваться. Но хорошо, по порядку.       Ворвался Паркер с пистолетом в руке, у него был такой страшный взгляд! Я думала, что он в меня выстрелит. Но Паркер только ударил меня, а когда я упала, он бросился к мейнфрейму, чтобы изъять блок архивирования. Я только смогла крикнуть: «Не смей, ты убьёшь...» — когда ворвался Барни, и они начали драться. Барни получил пулю в живот, но все-же смог прогнать Паркера. Сейчас Барни в медбоксе, а Паркер куда то исчез.       Недавно раздался страшный грохот, и ненадолго погас свет. Пришел Гордон и рассказал, что Паркер взорвал оба выхода - основной и запасной. Через систему вентиляции не выбраться, её просто нет - у нас замкнутый цикл, это из-за биологических исследований. Мы погребены теперь, как древние рабы фараона в склепе. Нам теперь точно конец. Никто не сможет нас вытащить, тут нужна спецтехника, а Зона теперь такая нестабильная, что никакая техника сюда не доедет. Нам конец.       September 14, 2008       Лилит предлагает странное. Гордон сам ахнул, но сказал, что это возможно. Главное, что в лаборатории имеется необходимое оборудование.       Лилит утверждает, что может построить машину, открывающую "портал" в другие миры. И покинуть наш склеп с её помощью. Этот странный аппарат без энергии Выброса работать не будет. Я не олух в физике, но принцип его работы так и не смогла понять. Это не наука, а магия, самая настоящая магия! Как в сказке о Гарри Поттере!       Выброс через пять дней, и очень много работать, чтобы построить Портал. Гордон и я ходим с наночипами установленными на нервные окончания среднего уха - чудеса лаборатории сенсорных имплантантов. Кстати, много оборудования разработала Лилит. Пока эти новинки не походили испытания на людях, но теперь терять особо нечего. Итак, через эти чипы с помощью радио нами командует Лилит, а мы уже — всеми остальными. Они думают, что у нас гениальное озарение, ха-ха. А может, они думают, что мы сошли с ума? Плевать, главное они нас слушаются и выполняют указания.       Лилит приказала установить везде камеры и микрофоны, и всё включить в лабораторную сеть. Мы расставили пару десятков камер, и теперь Лилит может сама наблюдать за процессом сборки устройства.       September 19, 2008       Ха-ха, только что заметила, что перестала играть в эту дурацкую игру с письмами. Взрослею? Жутко хочется спать, держусь на смеси кофеина и ещё какой-то гадости, что суют мне наши биологи. Я вообще перестала понимать, что мы делаем, окончательно превратившись в ретранслятор воли Лилит.       Абсурдно, я — радиоуправляемый робот, а пульт управления — у искусственного интеллекта, живущего в мейнфрейме!       У меня есть некоторое время, дневник должен быть дописан. Отдам его Гордону перед прыжком. Если Фримен выживет, то пусть узнает обо всём и моих чувствах к нему. Если же я останусь в живых, то мне дневник уже не будет нужен.       Лилит управляет Порталом, она стабилизирует параметры в ста восьмидесяти излучателях с частотой в одну миллиардную секунды в каждом! Поистине, нет в мире такого компьютера, который может сравниться с ней по мощности, даже если мощность компьютеров всех университетов, сложить вместе, и то — это будет мышь по сравнению с горой. Я горжусь ей, всё-таки я создала её.       Зачем она нас спасает? Я спросила, но она не ответила.       Гордон позвал меня туда, где Лилит нас не может подслушать, и заявил, что лаборатория должна быть уничтожена, когда все покинут её. Таковы инструкции в Сиерре. Я упросила его не взрывать сразу. Мы уйдём, и энергии останется мало, Портал прожорлив. Лилит живая, и она заслужила жизнь. Очень жаль, что такую короткую. Лет пять она протянет, если отключит все возможные мощности. Когда энергия иссякнет, то сработает система самоуничтожения. Из праха в прах.       Всё, моё время пришло. Сейчас я попрощаюсь с Лилит и запру дверь в Вычислительный Центр, это, кстати, единственный замок, что не имеет сервопривода и не подвластен Лилит.       Прощайте.       Ваша Кристина.       Файл закончился. Студент оторвал глаза от экрана и выключил КПК. Так вот что его может ждать в подземной лаборатории. Если Лилит ещё жива, то и лаборатория цела. Если же нет, то всё уничтожено взрывом. Сколько Макисэ сказала? Пять лет? То есть в две тысячи тринадцатом всё должно было ухнуть к чертям собачьим! Ах ты ж, ёкарный бабай, чуть-чуть не успели, если бы хоть на пару лет раньше…       Студент поморщился, словно от сильной зубной боли. Опять судьба ткнула носом, как самодовольного щенка. Раскатал губу, дурачок — пещера Али-бабы, набитая под завязку американским хабаром! Вот это сталкер, вот это Студент!       И всё-таки надо проверить, а вдруг там что уцелело. Это же Зона, тут всякое может быть.

***

      Болт, как и уговаривались, появился ровно в четыре. Студент был уже готов. КПК он отдал Бармену, даже не стал вынимать из него флэшку. Информация, которую он только что узнал была крайне занимательная: портал в иные миры, искусственный разум — фантастика! Вот только лаборатория, к сожалению, скорее всего уже не существует. И всё же, надо бы проверить. Ведь не зря же носил план с этой вентшахтой тот погибший человек? Может это и есть шанс.       Ещё он заскочил к Дэвиду и забрал свою «ксюху» и обрез. Без оружия выходить за пределы Ростока было безумием, тем более что теперь у Студента появились как минимум два врага — те, кто напал на него ночью.       — Ну, почапали потихоньку, — сказал Болт и махнул головой в сторону выхода. — Раньше выйдешь, раньше вернёшься.       — Ага, мне бы до темна обернуться, — ответил Студент, покидая бар.       Миновав блок пост из наваленных мешков, который охраняли три молчаливых долговца, они некоторое время шли по дороге, а потом свернули налево. Здесь уже была была хорошо натоптанная тропа, видно, что по ней часто ходили.       — Болт, а как ты думаешь, почему Долг не даёт сталкерам внутри Ростока селиться? — спросил Студент, так как идти молча немного напрягало.       — Хрен знает, почему, — пожал плечами Болт. — Я думаю, они не хотят, чтобы все места на территории завода заняли. Так к ним ползоны приходит, а если негде будет остановиться, то и обороты упадут. Начнутся стычки между местными и пришлыми, конфликты. К тому же, слишком много народа, могут начать права качать. А «Долгу» это надо? Тут же все вооружены до зубов.       — Логично, — подумав, ответил Студент. — Наверное, я бы тоже так устроил на их месте.       — Вот они, Хаты, пришли уже! — махнул рукой Болт на показавшиеся среди унылых деревьев крыши.       — Теперь мне бы ещё Рыбу найти… — протянул Студент.       — Я узнал, где обитает этот мужик, — Болт быстро взглянул на Студента. — Пойдём, я тебя провожу к его дому. Заодно с ним и поздороваюсь, — почему-то усмехнулся он.       Студент довольно улыбнулся, всё складывалось удачно.       Они подошли к одноэтажному небольшому дому, крыша которого имела следы ремонта, а окна были заколочены крепкими потемневшими досками.       Болт открыл калитку и прошёл через заросший травой двор к крыльцу. Махнул Студенту — мол, следуй за мной.       — Видишь, дверь не подпёрта? — показал он на порог. — Тут вместо замков просто подпирают двери поленом, мол — хозяев нема. А раз нет полена, значит, кто-то дома.       Болт постучал по двери, покрытой голубой облезлой краской. Тишина. Распахнув дверь Болт подтолкнул вперёд Студента.       Андрей прошёл сперва в полутёмные сени, а после, открыв обитую потрескавшимся дерматином внутреннюю дверь, оказался в комнате дома. То, что он там увидел, ему совсем не понравилось.       На колченогом табурете сидел тот самый ночной грабитель. Он направил прямо в грудь Студенту ствол обреза и растянув разбитые губы в уродливой беззубой улыбке.       Студент от неожиданности отступил на шаг назад, но в спину упёрся ствол пистолета. Болт аккуратно снял со Студента оружие и повесил себе на плечо — Андрей слышал, как протестующе звякнул металл. Следом исчез из кобуры и пистолет. Пустая кобура стала лёгкой и глупо топорщилась открытым клапаном.       — Ну, что, фраерок, не ожидал? — поднимаясь, спросил грабитель, и в следующую секунду его кулак со страшной силой ударил Студента под дых.       Воздух с хрипом вышел из лёгких, и Студент рухнул на колени, судорожно пытаясь вздохнуть. Следующий удар пришёлся ему в голову, перед глазами рванула россыпь жёлто-голубых искр, потом потемнело, и он потерял сознание.

***

      Стая чёртовых псов внезапно вырвалась из жёстких, как щетина, придорожных кустов. Но сержант не подвёл, и меньше двух секунд ему понадобилось, чтобы хлестнуть свинцовой плетью по самым ближайшим из напавших мутантов.       Стреляя короткими очередями, к нему присоединился лейтенант, и уж в самом конце со своим «Уилсоном» — полковник. Его пистолет грохотал так, словно он последним ударом молота добивал футовые гвозди. Он целился в чудовищных псов, что оказывались слишком близко к отряду.       Через несколько секунд всё было кончено. Дорогу и серую траву вокруг них усыпали холмики собачьих тел. Некоторые ещё были живы и дёргались в агонии. Пара животных, скуля, отползали в кусты, волоча задние лапы.       Остатки стаи отступили, и принялись носиться примерно в ста шагах, повизгивая и скуля.       Из ствола пулемёта Маркуса поднимался едкий пороховой дымок. Вся земля вокруг его ног была усеяна стреляными гильзами. Сержант тут-же загремел запасной лентой, клацая потеплевшим воронёным металлом.       Лейтенант носком ботинка приподнял голову ближайшего мёртвого пса и с удивлением и почтением стал рассматривать его безобразную и безглазую морду. Особенное впечатление на него произвели огромные и острые клыки, похоже, способные прокусить даже покрышку «Хаммера».       Дойл недоуменно уставился на полковника Ривза. Тот и сам немного опешил от внезапности атаки и от того количества боеприпасов, которые понадобились для её отражения.       — Что здесь, ебёна мама, происходит? — задал Ривз вопрос, неизвестно к кому обращаясь.       Лейтенант посчитал вопрос риторическим и никак не прореагировал, а Маркус лишь выразительно посмотрел на командира и передёрнул затвор, вгоняя патрон в патронник:       — Сэр, если тут такое в норме, то «Миними» скоро нужно будет нести в ломбард, патроны закончатся, — резюмировал он.       — Так, парни… — полковник наконец справился с собой, и его лицо снова стало непроницаемо, словно деревянная маска. — Нас всех предупреждали, что местная фауна агрессивна и в основном состоит из мутантов домашних животных. Думаю, это была стая, так называемых, слепых псов. Но клянусь пивом в день святого Патрика, если я ожидал, что эти бестии такие огромные и быстрые!       — Это ещё не самое огромное и быстрое, что тут водится, мон колонель! — вдруг раздалось за спиной полковника, и все три ствола мгновенно были наведены на вышедшего с противоположной стороны дороги человека в темно-синей, почти чёрной униформе. — Ваше представление впечатляет. Расточительность — тоже… Спокойно, спокойно, — человек поднял руки, демонстрируя, что в них нет оружия. — Меня прислали вам в помощь. Моё имя Жерар. И, как вы могли уже догадаться по моему акценту, я — француз.       — Мне ничего о вас не сообщили, — полковник никому не привык доверять, тем более — первому встречному.       — Верхние парни... — Жерар красноречиво потыкал пальцем вверх, — Приняли решение усилить вашу группу моей, когда вы уже находились в полёте над Зоной. Вам сообщали, что прямая радиосвязь отсюда с внешним миром невозможна? — Да, но по какой причине, я не так и не получил внятного ответа, Жерар! Может вы просветите? — Я знаю немногим больше вашего, сэр. "Физический эффект неизвестной природы" — кажется так это объясняют. Но есть ещё канал — это единственный за Периметром абонент "сталкнета", штаб "Международных сил безопасности и контроля". От них и пришел контракт на вашу поддержку.       — Вы говорите, что у вас большая группа? — как бы невзначай задал вопрос полковник.       Но Жерар не принял игры в намёки и ответил просто:       — Сэр, есть профи, за одного такого — дают трёх. У меня под началом всего четыре человека, и каждый — отличный боец! Кстати, двое из них — ваши соотечественники. Один из них как раз целится вам между глаз, мон колонель. Он превосходный снайпер. Другие тоже не сидят без дела, — Жерар виновато улыбнулся. — Опустите оружие, и, наконец, познакомимся.       — Опустите оружие, парни. Похоже, он говорит правду, — медленно повернув голову, произнёс полковник.       Через несколько минут Жерар окончательно убедил Лоуренса, что его действительно наняли для помощи в деле. Жерар продемонстрировал на своём КПК послание из штаба с соответствующей цифровой подписью, и было важно, что в тексте встретились несколько условленных словосочетаний, их смысл знал только полковник и штаб, и они тоже подтверждали подлинность документа. Полковник почувствовал облегчение, что отряд его увеличился не просто бойцами, а людьми, хорошо знающими местные реалии.       — Если всё пройдёт гладко, то по возвращению я буду ходатайствовать о выплате вам дополнительных бонусов к тому, что вам уже пообещали! — с некоторым пафосом сказал он.       — По возвращению? — переспросил Жерар и так посмотрел на полковника, словно тот сморозил глупость. — Ах, ну да. Я буду рад, — как-то без особого энтузиазма добавил он.       С разных сторон подтянулись бойцы Жерара. Они молчаливо обступили Ривза и его парней, не выпуская из рук оружия, но и не демонстрируя какой-либо агрессии.       — Хаммер — пулемётчик. Британец, если что, — стал представлять их по очереди Жерар. — Смоукер — снайпер, вы с ним заочно уже знакомы, сэр, — изогнул он тонкие губы в подобии улыбки. — Рэзен — отлично метает гранаты из подствольника. Может закинуть в дупло Элтону Джону с восьмидесяти ярдов, да, Рэзен?       Один из бойцов Жерара, Рэзен, склонил голову в приветствии:       — Он слишком стар для меня. К тому же, это не проблема — попасть туда гранатой. В его дупло может заехать даже «Брэдли» и припарковаться там поперёк.       Ростом Рэзен был не меньше шести с половиной футов, наглухо застёгнутый на все пуговицы. Руки скрывали тактические перчатки, а лицо — чёрная маска противогаза. Разгрузка бойца раздулась от скрывавшихся в ней боеприпасах, а на поясе висели ещё несколько дополнительных подсумков.       Выстрелы к гранатомёту, вероятнее всего находятся в них — решил полковник.       И хоть его лицо и руки его были скрыты, Лоуренс был уверен, что перед ним — черномазый. У него на такое был нюх.       Тем временем Жерар продолжал знакомить:       — А вот наш старый, добрый Крафт! Его оружие — специальный немецкий пистолет-пулемёт, двенадцать миллиметров, убойная штука. Только Крафт может стрелять из этого монстра. А ещё он отлично бросает ручные гранаты.       — Гутен таг! — поздоровался Крафт, слегка склонив голову. Ривзу показалось, что в ширину он чуть ли не такой же, как в высоту. Гора мяса.       — Немец? — поинтересовался Ривз.       — Австриец, сэр.       Полковник кашлянул в кулак, пришло время представиться и ему:       — О'кей, парни! Я — Лоуренс Ривз, командую операцией. Это — Маркус, это — Дойл. Звания наши вам ни к чему, мы не в армии. Итак, я надеюсь, что мы сработаемся.       Напряжение, охватившее группу Ривза при появлении нежданного подкрепления, немного спало, и все слегка расслабились. Маркус сделал пару глотков из фляги, а Дойл закинул в рот пластинку жевательной резинки. Протянув раскрытую пачку, предложил и остальным, но согласился только Жерар.       — Мятная, — сказал он, поднеся к носу прямоугольник кремового цвета и втягивая воздух. — Люблю мяту и ромашки. Они так успокаивают, особенно когда растут на могилах моих врагов.       — Вы знаете, куда мы направляемся? — меж тем серьёзно спросил Ривз.       — Нет, сэр. Это вы должны сказать сами.       Полковник раскрыл карту и показал Жерару точку на ней.       — Это здесь!       — О-ля-ля! Тут довольно серьёзная аномальная активность, и вообще место мрачное. Когда нужно прибыть?       — Ещё вчера. Но хотя бы — послезавтра.       Полковник сложил карту, он был уверен, что Жерару она второй раз не понадобится. Любителей тут не было по определению.       — Отсюда — миль тридцать, если по прямой, — стал прикидывать Жерар. — Ну, если учесть обходы горячих пятен, да аномалии. Думаю, что послезавтра во второй половине дня, возможно, и дойдём, если не будет непредвиденных обстоятельств.       — А что, могут быть? — спросил Ривз. Он уже чётко осознал, что вляпался совсем не туда, куда следовало.       — Я буду удивлён, сэр, если их не будет, — загадочно ответил Жерар.

***

      Способность мыслить возвращалась постепенно, словно Андрей был компьютером, загружающимся после сбоя. Сначала он почувствовал запах – неприятно-кисловатый, так пахнут засохшие рвотные массы. Потом включились слух и осязание. Студент осознал: он лежит на боку, а его руки крепко стянуты за спиной. Он чувствовал, как соприкасаются его похолодевшие, от слабого тока крови, пальцы. Ни ремня, ни кобуры на нём уже не было.       Холодной волной его накрыла досада и раздражение от собственной глупости. Острым стеклом резанула ярость. Поддавшись вспышке, он заскрипел зубами: Студенту было трудно признаться, что причина того положения, в котором он оказался — его тщеславие. Ему так хотелось к возвращению его отряда выложить перед мужиками всё, что ему удалось накопать по подземной лаборатории, и произвести на них впечатление, что он потерял бдительность и повёл себя доверчиво, словно глупый щенок.       Вместо того, чтоб дождаться Лешего и остальных, обсудить и делать всё спокойно и обстоятельно — ломился, будто плоть на запах падали: не разбирая дороги и не оглядываясь. Вот теперь — лежит, связанный как баран, «приглашённый» на шашлык.       Окончательно придя в себя, Студент зашевелился, и кое-как сел, привалившись спиной к заплесневелой стене. Голова гудела, и немного подташнивало. Через комнату от него, на колченогом табурете, восседал сам автор этих ощущений. Андрей окончательно убедился, что это именно тот, кто напал на него ночью — нижняя губа мужика была опухшей и напоминала лиловый вареник. Студент вспомнил, как он удачно «прорядил» ему передние зубы. Хотя в его положении было не до юмора, он всё равно криво ухмыльнулся.       — Ты что лыбу давишь, баклан? — свирепо произнёс Пробитый, положив руку на лежащий перед ним обрез.       Отчаянное положение, в котором оказался Студент и клокотавшая злость придали безрассудной смелости:       — Я смотрю, что тебе уже зубы не жмут, да? — дерзко уставившись прямо в глаза, ответил толстяку Студент.       — Ах ты, поц вонючий, тебе, я вижу, больно весело… — в ярости вскочил бандит и, в три шага подлетев к Студенту, пнул его в живот. Студент закашлялся и опять завалился набок.       «Больно весело», — это сказано как раз про него. В точку, — решил он.       Со стороны двери раздался, показавшийся знакомым, голос:       — А ну, прекратить, Пробитый! — на пороге возникла фигура, которую Студент не мог рассмотреть: свет с улицы превратил её в тёмный контур.       — Козырь сказал его не трогать.       — Не лезь, Балтика! — прорычал Пробитый в бешенстве. — Я этой суке только по ливеру дам пару раз, шкуру не испорчу!       — Сказано — не трогать! — отрубил Балтика. — Тебе что, Козырь не авторитет? Так ему передать? — ехидно добавил он.       Когда говоривший повернулся в профиль, Студент понял, кто такой Балтика — это тот, кто его сюда привёл, Болт. Теперь всё стало понятно: Андрея развели, как лоха на рынке.       Пробитый с трудом сдержал ругательство и вернулся на свой табурет: Козырь был единственный, кто Пробитому внушал и страх, и уважение.       — Дай мне только повод, — зло пробормотал он, исподлобья разглядывая Студента.       Балтика подошёл ближе к Андрею и схватил его за воротник куртки:       — Ну-ка, подымайся! Живее! — коротко буркнул он, рывком помогая подняться Студенту. — На выход, шевели батонами!       Во дворе Студента ждали сюрпризы. Во-первых, у покосившегося забора сидел Скрепка, руки которого были тоже связаны, а на лице под правым глазом расплылся синяк, и кровь сочилась из разбитой губы. Увидев Студента, цыган весело и зло усмехнулся.       Второй сюрприз — командовал всеми тот, с кем пересёкся Студент, когда отводил пьяного Брома из бара.       — Я же говорил, что увидимся, — подойдя к Студенту, он насмешливо произнёс: — Мир тесен, а в Зоне — ещё теснее.       Атаман развернул и поднёс к лицу Студента план лаборатории. — Знаешь, что это? — задал вопрос он подчёркнуто спокойным тоном.       «Нашли, суки, — подумал Студент, — видать обыскали, когда я в отрубе был».       — План подземной лаборатории, — не стал отпираться он. Похоже, он и так это знал, так что юлить не имело смысла.       — Где ты его взял? — продолжил допрос главарь банды.       Студент рассказывал, опуская подробности. Во время рассказа Козырь чуть заметно кивал головой, как бы подтверждая его слова.       — Кто ещё видел этот план? — задавая вопросы, атаман смотрел на Студента так, словно видит его насквозь. Если бы мог, то Андрей поёжился бы, словно на ледяном сквозняке. Но он собрал волю в кулак, и решил не показывать, что Козырь на него наводит жуть. Поэтому он придал своему лицу выражение, словно это была беседа между старыми приятелями:       — Бармен. Он сказал, что это подземная лаборатория, и их тут немерено понастроили.       По лицу Козыря невозможно было прочитать, верит он или нет.       — Знаешь, где она находится? — спросил он тусклым, почти механическим голосом.       — Нет, не знаю, — почти не соврал Студент: расположение лаборатории Дэвид показал весьма приблизительно, Студент думал уточнить его потом, когда вернётся Леший.       — Подними копыто, хочу на подошву посмотреть, — задал странный вопрос Козырь.       Студент согнул ногу, а Козырь, лишь взглянув на подошву, удовлетворённо хмыкнул.       Потеряв интерес к Студенту, он обратился к своим:       — Блатной, Балтика! Навьючьте обоих, пусть в пути пользу приносят.       На Студента и Скрепку надели рюкзаки. Руки даже не пришлось развязывать, чтобы просунуть их в лямки. Наплечные ремни рюкзаков внизу имели быстроразъёмные пряжки, их расстегнули, затем, продев под руки, защёлкнули снова. Судя по раздавшимся изнутри звукам, у Скрепки в мешке были канистры с водой, а у Студента — что-то твёрдое и тяжёлое. Сверху рюкзаков каждому привязали по бухте альпинисткой верёвки. На глаз — длиной не меньше пятидесяти метров.       — Не роняй, чувак, — сказал Балтика, подгоняя регулировочные тяги рюкзака Студента.       Блатной — лысый сухопарый мужик неопределённого возраста, щерясь гнилыми зубами, накинул на шею Студента и Скрепки шнур со скользящими петлями на концах. Длина её не позволяла разойтись им друг от друга не больше, чем на пять шагов.       — Шоб без глупостей, хлопцы, — оскалился он.       Над головой всё продолжали клубиться тучи, но у горизонта появилась полоса чистого неба. Солнце красным шаром выкатилось на неё, словно желая попрощаться, и зависло над бурыми холмами Зоны. Всё окрасилось в оранжево-красные цвета: и сухие стволы деревьев, и тёмные доски домиков, и лица людей.       — Всё, выходим! — скомандовал Козырь. — Поведёт Сусанин.       — Давайте живее, и не отставать, — вышел вперёд бандит в чёрном длинном плаще, на плече которого висел бывший АКМСУ Студента. — Идти след в след, если здоровье дорого. Нам надо пройти станцию до темноты, ночью там зверья полным-полно.       Они выстроились гуськом: первым шёл проводник, затем Скрепка, Студент, Пробитый и остальные. Когда тронулись, то Пробитый, подгоняя Студента, с такой силой ткнул стволом «Гюрзы» его в бок, что Андрей оступился и рухнул на землю.       Подскочил Балтика, и, глядя, как кряхтя поднимается Студент, обратился к Пробитому фальшиво-ласковым голосом:       — Слышь, чувак… У него в рюкзаке двенадцать килограммов взрывчатки и детонаторов куча. Если рванёт, чувак, то в воронку можно будет таких, как ты, десяток уложить, а твои яйца долетят до Кордона. Ты меня понял?!       — Ладно, ладно, — стушевался Пробитый, — Я же только подогнать хотел…

***

      Дальше в лес — больше дров. Так и с Зоной. Чем дальше от периметра, тем больше… всего. И если у края Зоны даже мутанты какие-то не сильно борзые, то чем ближе к центру, тем они становятся всё многочисленнее и наглее. То же самое происходит и с аномалиями. Банальный трамплин, что у Кордона способен только подкинуть зазевавшегося сталкера метра на три, не больше, в глубине Зоны может отправить в полёт не хуже средневекового требушета.       Ночью Зона становится в десять раз опасней. Нормальные люди не будут в темноте шляться, а найдут место, где можно укрыться от мутантов и непогоды, разложат костёр и выставят охрану.       Вот поэтому и спешит Сусанин, держа в одной руке детектор, а в другой — «геру», счётчик Гейгера. Он бы вообще не пошёл на ночь глядя, да гнал его Козырь. Атаман сильно торопиться успеть довести пленного до места к определённому сроку, видать большой куш светит. Иначе, всегда осторожный, и хитрый как лис Козырь, не стал бы рисковать.       Сусанин, бывший когда-то вольным сталкером, атамана своего уважал, и, хотя тот был не сильно фартовый, — их банда постоянно нуждалась в патронах и прочих ништяках, но зато и смертность в отряде была низкая. Берёг своих людей атаман, этого у него не отнять. Вон у Бормана как сыр в масле катались. Даже своя крепость была в вечно плачущей дождём Тёмной Долине. Жили они весело, но недолго. А теперь и Борману конец пришёл, слухи ходят: перебили их как куропаток.       «Гера» разразилась трелью щелчков, и Сусанин свернул левее. Горячие пятна попадались всё чаще. Вот и дорога — по асфальту бодрее можно идти, а аномалий на этом участке вроде бы нет, только у стопки сваленных на обочину плит есть пара каруселей, да ещё у болота — большое горячее пятно…       Сусанин слегка расслабился, когда шуршащую траву сменил потрескавшийся асфальт.       Студент старался идти так, чтобы верёвка и не провисала низко, цепляясь за траву и кустарник, и не натягивалась, давя на шею. Руки затекли, и он перестал чувствовать ладони. Легче стало, когда они вышли на дорогу – хоть верёвка перестала цепляться за траву и кусты.       Перед глазами Андрея замаячила спина Скрепки и ползущая, словно конвейерная лента, дорога.       Шли они уже около часа, на Зону опустились сумерки. Хорошо, что здесь ночь наступает не так, как обычно в этих широтах — темнота через полчаса после заката. Здесь больше похоже на север — ещё полтора часа можно обходиться без фонаря, если небо не закрывают тучи.       Во рту было сухо и хотелось пить. Чтобы отвлечься, Студент принялся рассматривать рисунок трещин. Через минуту он заметил, что узор вновь и вновь повторяется, словно на обоях. Студент засёк характерно змеящуюся трещину и принялся считать шаги. Да, так оно и есть — каждые двадцать шагов эта трещина оказывалась под подошвой правого ботинка. Был бы Леший и остальные, он бы обратил их внимание, а сейчас — плевать. Пусть хоть в лету Мебиуса вся эта дорога завяжется. Но на странности пути обратил внимание и Козырь.       — А ну стой, Сусанин! — скомандовал он, и банда остановилась.       — Что, босс? — подражая Пробитому, спросил Сусанин.       — Вот этот куст видишь? Вот, с веткой унылой, как хер Буратины? — ткнул пальцем на растение Козырь.       — Ну, вижу…       — Мы мимо него уже раз пять прошли, — Козырь презрительно посмотрел на Сусанина. — Куда ты завёл нас, Сусанин-герой?       — Да ладно, босс! Я тут сам впервые иду, обычно с другой стороны заходил. Кажется, я понял в чём дело! Айн момент, проверю! Стойте здесь, никуда не двигайтесь.       Сусанин, поглядывая на детектор, — мало ли что — двинулся вперёд по дороге. Его фигура как-то подозрительно быстро уменьшилась и слилась с горизонтом. Не успел никто ничего сказать, как позади послышались шаги и удивлённые, вскинувшие было оружие, бандиты увидели приближающегося к ним Сусанина. Он вышел к ним с той стороны, откуда они только что прибыли.       — Закольцовка, босс! — довольно доложил проводник. — Аномалия такая. Безобидная, но ночь продержит.       — Что за кольцовка? — недовольно спросил Козырь.       — Иногда под выброс бывает такая аномалия, после заката появляется — зайдёшь в неё и будешь по одному и тому же месту ходить, пока утро не наступит. Как только солнце выйдет, рассеется.       — Ну и какого хера ты в неё завёл? — зло спросил Козырь.       — Я тут ни при чём! Её детектором не заметишь, да и пока не влезешь, её вообще не видно. Утром будет всё в ажуре, обещаю! Зато есть плюсы. Никто не нападёт, мы сейчас как в сейфе. Закольцовка когда срабатывает, совсем запирается. Теперь сюда никто не сможет пройти из вне. Один мой знакомый «апельсин» говорил, что это — локальный пространственно-временной континуум, типа – пузырь такой.       — Дать бы тебе по пузырям прикладом, Сусанин! — буркнул Козырь. И уже громче скомандовал: — Так, привал! Прямо здесь. Этих, — он показал на пленных, — развязать, напоить. Жрать не давать.       — Может, не надо развязывать? — спросил Сиплый. — Этот хмырь вон как Топора отделал.       — Не ссы, Сиплый! — заржал Балтика. — У него руки только через час шевелиться смогут. Развязать надо, нельзя товар портить…       «Товар портить», — последние слова немного прояснили ситуацию Студенту. Значит, их ведут продать кому-то, как рабов. Скорее, на «отмычку». Такое практиковалось в Зоне некоторыми группировками или кланами сталкеров, хотя подобные дела никто не афишировал — общество использование «отмычек» осуждало.       Пленным дали напиться, щедро налив по полкружки воды. Потом их заставили рвать траву для лежанки, которую сложили прямо на асфальт. Студент несколько раз порезал ладони об жёсткую листву мутировавшей зелени. Скрепка филонил, пока не получил крепкий пинок от Пробитого.       Сами они легли в стороне, когда их снова связали. Вязал Балтика, хитро, стянув руки спереди и пропустив верёвку между ног, захлестнув ею со стороны спины шею. Стоило только попробовать поднести руки повыше, к лицу, как начинала душить петля.       И, несмотря на уверения Сусанина в том, что они находятся в безопасности от внешнего мира, Козырь всё равно оставил часового, наказав ему смотреть так же и за пленными, чтобы один другого не развязал.

***

      Это была не самая лучшая ночь, что довелось провести Лешему в Зоне. От неподвижного сидения затекло всё тело, особенно ноги. На стальной крыше башни мёрзла задница — металл вытягивал всё тепло — и Леший, чертыхаясь, подпихнул под пятую точку свой разгруз. То же проделывали и другие. Тьма медленно опустилась на Зону. Только по краям пустоши, сверху земляного вала, время от времени вспыхивали призрачные вспышки разрядов электры. Внизу, среди полуразрушенных коровников и хозяйственных зданий, протекала своя жизнь: рыки, визг, звуки борьбы невидимых в темноте существ. Один раз, хрипло дыша, промчался кровосос.       «Включает ли в темноте свой "стэлс" режим сосыч, или так обходится?» — задумался было Леший, но недалёкий жуткий вопль какой-то твари прервал его мысли.       Леший спал урывками, и от этого уже немного побаливала голова. Наконец, на востоке стало светлеть, и там, где сошлись земля и небо Зоны, появилась алая полоса, словно кто-то неведомый нанёс ночи смертельную рану.       — Ой, бля, всё тело болит, — потягиваясь, сказал Зубок.       Утренний озноб добрался даже до этого здоровяка, и он с трудом сдерживался, что бы не стучать зубами.       — Що, змэрзли, Маугли? — пошутил Шустрый.       — Иди ты в жопу, Шустрый, — недовольно ответил Воробей. — Я лучше в следующий раз к кровососу в логово залезу, чем вот так дубеть.       — Радуйтесь, что ночи в Зоне более-менее тёплые и дождя не было, — Букса провёл пальцем по стволу своего оружия, и на влажной стали остался след. — Хотя, конечно, сыровато под утро.       Если ему и было холодно, то он никак это не показывал. Ну, может, хмурился чуть больше обычного.       — Мужики, давайте по-тихому слезем, заберём с поля груз, и – алга до Ростока, — предложил Леший. — Сосычи, вроде, ночью нажрались, сейчас самое время.       Никто не возразил.       Через час, когда уже стало совсем светло, но солнце ещё не показалось из-за горизонта, они вышли на дорогу, по которой было удобно дойти до Бара.       — Во, глянь-ка, мужики! — показал Леший пальцем на марево, что неожиданно перегородило им путь.       В стене поднимающегося перед ними полупрозрачного препятствия можно было уловить свои отражения, будто в зеркальном стекле. А за этой плёнкой всё искажалось, дробилось, словно в мыльной пене. Эффект был тем сильнее, чем ближе подходили сталкеры к призрачной границе.       Зубок попытался что-то разглядеть внутри аномалии, но быстро оставил попытку.       — Ни хрена не разобрать, — пожаловался он. — Мельтешит всё, аж голова разболелась!       — Ого, закольцовка, давно не видел такую, — подошёл ближе Букса. — Там кто-то сидит, раз она закрылась. Вот сейчас солнце встанет, и откроется.       — Может, подождём? Любопытно всё же, — сказал Шустрый.       — Да ну, делать, что ли, нечего? Там может и стая слепых псов сидеть, между прочим. Пойдём, своих дел полно, — скривился Леший и стал обходить аномалию.       За ним потянулись и остальные.       Когда последний из сталкеров был уже достаточно далеко, и край солнца выглянул из-за горизонта, мерцающая плёнка исчезла. С импровизированной лежанки поднялись бандиты и пинками растолкали пленных. Впереди ещё было с пару десятков километров, и им надо было спешить.

***

      Миновав блокпост «Долга» на входе в Росток, сталкеры сбросили опостылевшие им грузовые рюкзаки, не пересчитывая, сунули гонорар в карманы и отправились прямиком в «100 РЕНТГЕН». Ибо где, как не в баре, можно было узнать, что произошло, пока они отсутствовали.       Бармен, как всегда, был на своём месте. Поставив перед каждым по банке пива и одну на всех тарелку с обжаренными в масле сухариками, на вопросы о Студенте он рассказал следующее:       — Познакомился я с вашим Студентом, нормальный парень. Сильно не пил, проблем не доставлял. Как-то раз попросил его отвести к своим долговца, который тут нажрался, так он ломаться не стал. А ещё всё с какой-то бумажкой бегал, планом подземной лаборатории, спрашивал: что да как. Я его к Дэвиду отправил, он же из этих…       — Это который камеру хранения держит? — Леший отхлебнул первый глоток, приятно защекотавший нёбо, и захрустел сухариком.       — Ну да, — продолжил Бармен. — В тот же вечер на него напали на улице, двое их было. Так ваш Студент одному руку поломал, а другому — зубы выбил! — довольно улыбнулся Бармен и гордо оглядел трёх сталкеров, словно папаша, который хвалится успехами отпрыска.       — А кто напал-то, известно? — поинтересовался, сдвинув брови, Букса. — Поговорить бы с ними…       — Ребята Викинга застали их во время драки. Эти двое, как-то смыться смогли, ты подробности лучше у Викинга узнай. В общем, оказался Студент у особиста. Тот, недолго думая, впаял штраф за нарушение порядка.       — Так Студент же защищался! Какой ещё штраф? — возмутился Зубок.       — Прапор, похоже, и не разбирался особо. Ему же надо на Арену кого-нибудь загнать, вот он и прицепился к Студенту.       — Эх, если бы Студент догадался Волку весточку послать, то тот бы всё разрулил. Он бывший боец Воронина, и его бы послушали, — вздохнув, сказал Леший. — Извини, Бармен, продолжай!       — Да что ещё сказать? Завалил Студент двоих бандитов на Арене в первый день, а во второй бился с добровольцем, одиночкой. Этот сталкер мутантом оказался, представляете? Звали его Корявый – может слышали? Оказалось, что он, как чернобыльский пёс, мог глюки наводить. И никто его не раскусил на этом. Ну, правда, Корявый предпочитал, в основном, с псинами разбираться, чтобы его не запалили. Но и народу тоже немало заземлил. Как его Студент смог ухлопать — ума не приложу, чудеса.       — Что тут вообще происходит! — воскликнул Букса. — Дальше-то что было, и где сейчас Студент?       — Вот этого – не знаю. Вчера Студент был здесь, я ему КПК в рассрочку продал, правда с условием, что прибор у меня побудет, пока он не рассчитается полностью. Потом зашёл за ним сталкер один, мне незнакомый, и они вместе ушли. Как я понял, Студент рассчитывал к вечеру вернуться. Больше я его не видел.       Бармен развёл руками и отправился к себе за стойку. Сталкеры молча допили пиво. Вскоре к их столику опять подошёл бармен – он принёс деньги и положил перед Лешим тетрадку:       — Вот, Студент сдавал ваши бабки, получи. Только подпись поставь или крестик, ежели неграмотный, — пошутил он.       Когда поднялись наверх, Леший, дохрумкав последний сухарик, предложил следующее:       — Букса, сходи-ка побеседуй с Олдером, только постарайся без мордобоя. Зубок, а ты к Дэвиду загляни, может, что и скажет. Я пойду к особисту, встретимся на нашем месте, в цеху.       Прошло около часа, пока они втроём оказались на месте своей обычной стоянки. Как раз его освобождала группа сталкеров, и Леший попросил их не заливать догорающий костёр. Оставшись одни, они расселись вокруг огня. Леший пододвинул к себе сухарник и принялся копаться в нём.       — Ну что, рассказывайте, — попросил он.       — Значит, был я у Олдера этого. Наехал на него, мол, какого хрена пацана нашего на смерть кинул? — начал Букса. — Он мне бумагу в морду тычет. А в бумаге всё чин-чином – контракт на два боя и суммы гонорара.       — Ну, и? — чтобы не терять времени, Леший достал банку тушёнки, вскрыл её одним круговым движением ножа и пристроил поближе к раскалённым углям.       — Олдер сказал, что Студент ему понравился: хороший парень, говорит. Вроде, не врёт. Обещал, если что узнает, то сразу сообщит. Со Студентом на арене ещё один пацан был, тоже должник «Долга», тьфу-ты. Звать – Скрепкой. Его там подстрелили чутка, и он у местной клистиры сейчас лечится.       — Ну?       — Исчез вчера тоже! — многозначительно поднял вверх указательный палец Букса.       — Сбежал, скорее всего, — предположил Зубок.       — Это спорно. Все его шмотки остались на месте, а оружия у него никогда и не было, парень всё время у Бара тёрся. Говорят, то в карты кого обмухлюет, то пьяного сталкера обнесёт. Так и жил, и на этом погорел.       — Хм… Студент пропал, и этот Скрепка куда-то делся. Совпадение? — задумчиво произнёс Леший. — Не думаю. Придётся с доктором поговорить. может он что знает. А что Дэвид? — повернулся он к Зубку.       — Студент зашёл вчера в районе трёх, забрал всё своё оружие. Куда идёт — не сказал, да и Дэвид не спрашивал. Но он думает, что не далеко, так как Студент, прощаясь, сказал: «До вечера!» И ещё интересно: Дэвид сообщил, что Студент хочет пройти к заброшенной подземной лаборатории. У него есть даже её план, он Дэвиду показывал. Это американская лаба, Дэвид утверждает, что там раньше работал.       — Блин, оставили парня на три дня, и вот – на тебе! — возмутился Букса. — И в лабораторию он что, один собрался лезть, что ли?!       — В том то и дело, что Студент ему сказал, что обязательно нас дождётся, чтобы про неё рассказать. Интересно, сам-то он откуда узнал про всю эту тему? Ой, не нравится мне всё это…       — Зубок, ты местонахождение этой лаборатории узнал? — спросил Леший.       — Конечно! Дэвид показал на карте, я запомнил. Это на границе Рыжего леса, с западной стороны.       — Ох, ни хера себе… — присвистнул Букса. — Там же Лиманск недалеко?       — Да, но до него километров пять будет. А правда, что Лиманск – город-призрак? То появится, то исчезнет?       — Сейчас не об этом речь — отмахнулся от Зубка Букса. — Надо Студента разыскать. Похоже, наш парнишка капитально влип.       — Ну, а у меня облом, — в свою очередь пожаловался Леший. — С утра Воронин отправился куда-то в Зону, всех свободных бойцов взял с собой, ну и Прапора тоже. Так что не удалось мне с особистом переговорить.       Тушёнка закипела, и Леший аккуратно отодвинул банку за отогнутую, специально оставленную для этих целей жестянку крышки.       — Давайте, что-ли, по бутерброду закинем в топки, и к доктору.        Возражений не последовало.

***

      Коновал заставил их немного подождать, пока он не обработал рану и не перевязал Хмурого — сталкер неудачно поздоровался с вечно крутящейся между Свалкой и Баром стаей слепых псов.       — Не, ну ты прикинь, прямо под носом «Долга» такая кодла бегает, им — хоть бы хны! — возмущённо потрясал кулаками Хмурый, когда вышел из дверей медпункта. — Блин, а ещё – «Защитим мир от заразы Зоны»! Какой-такой мир, если они на своей локации порядок навести не могут!?       Леший и Зубок сочувственно покивали, а Букса не выдержал и ехидно заметил:       — Нехер в одиночку шляться, дождался бы попутчиков и жопа была бы цела!       — Тебе легко говорить, — угрюмо пробухтел пострадавший сталкер. — Знаешь, как у меня трубы горят? Неделю во рту ни капли не было! Подумаешь, в конце концов, собачка тяпнула! — закончив тираду, сталкер обречённо махнул рукой, и, не теряя больше времени, затопал по направлению к «100 Рентген».       На пороге появился Коновал, подозрительно оглядел собравшихся и буркнул:       — Следующий!       Пока в кабинет вваливалась троица, доктор стягивал с рук медицинские перчатки и потом уставился на них, раздумывая, — выкинуть или протереть спиртом и сложить обратно в упаковку? В оплату приёма входила стоимость расходного материала, но, Коновал верил, что большие деньги делаются на мелочах. А повторно использовать перчатки... ничего страшного, это же не гинекология!       Войдя, сталкеры остановились у дверей, немного смущаясь своих грязных ботинок. В кабинете пол оказался застелен линолеумом, поверхность которого явно поддерживали в чистоте.       Зубок чувствовал себя особенно неуютно, он переминался с ноги на ногу и втягивал тревожащий его воздух, пропитанный всякими медицинскими запахами — у Василия было мало подсознательных страхов, но врачи в этом коротком списке шли под номером один. Особенно стоматологи.       Коновал приспустил очки на нос, и наклонив голову оглядел троицу, скептически поджав губы.       — На что жалуемся? — наконец, спросил он.       — Скрепку знаешь? — больше утверждая, чем спрашивая, начал Букса.       — Знаю, конечно! Этот кадр здесь вчера ещё был, потом смылся куда-то, — доктор разочарованно вздохнул, поняв, что заработать на троице не удастся, не лечиться пришли.       — Студента не видел с ним? — продолжил Букса, бросая косой взгляд на блестящие хирургические инструменты, что были разбросаны на столике за спиной доктора.       — Того парня, что на Арене мутанта завалил? — Коновал с подозрением посмотрел на троицу. — А вам он зачем сдался?       В разговор вступил Зубок: — Да наш он, с Кордона. Мы его ищем. Должен был нас дожидаться, а тут — пропал с концами! Доктор колебался: рассказывать, или нет? Мало ли с какой целью и кто разыскивает недавнего победителя? Он опасался, что это может ему навредить, влезешь ещё в непонятные разборки… Но пришедшие, похоже, были искренними. Маленькая проверка всё равно не помешает. Коновал хмыкнул и, швырнув перчатки в мусорное ведро, гаркнул:       — Леший!       — Чего орёшь? — слегка опешил сталкер. — Откуда ты меня знаешь? Мы, вроде бы, не знакомы?       В ответ доктор успокаивающе махнул рукой: — Это была проверка, а то ходят тут всякие! Студент про тебя в разговоре упоминал, я краем уха слышал: «Надо Лешего с мужиками дождаться». Или что-то вроде того. Короче, был ваш Студент здесь и со Скрепкой балакал. Во-он на той лавке как раз они сидели. Я не знаю, о чем они трепались, не подслушивал. С ними ещё один мужик сидел, по виду – сталкер. Он ко мне приходил руку от жгучего пуха лечить. А про Скрепку спросите лучше у Бармена, этот в курсе всего, что у нас здесь происходит. Совет доктора был достоин того, чтобы к нему прислушаться, и следовало вернуться в «Рентгены».

***

      На вопрос о Скрепке Бармен ответил сразу:       — Ну как же, Скрепку знаю, раньше бы спросили! Это цыган местный, мутный такой, я ему даже запретил у меня появляться. По карманам у клиентов шарит, когда они нагрузятся как следует.       — Что, прям-таки ловили на этом? — удивился Зубок.       — Нет, конечно, тогда бы его к стенке быстро прислонили, но… Как он тут ни появится, так вечно поутру народ жалуется, что что-то пропало.       — Блин, и что делать-то теперь? — вздохнул Леший. — Где Студента искать?       — Я точно знаю, что у Скрепки в приятелях один сталкер, звать Рыбой. А живёт он... — Бармен почесал затылок, помогая себе вспомнить. — Ага, живёт он в Хатах.       — Тут недалеко, я знаю! — Леший повернулся к друзьям. — В Хаты, навестим Рыбу?

***

      Дом Рыбы им показал встреченный по дороге сталкер, заодно стрельнувший у Буксы коробок спичек.       Несмотря на то, что остальные дома деревушки были построены из брёвен, домик Рыбы оказался единственной мазанкой. Хата стояла нараспашку, и производила впечатление недавно покинутого жилища.       Леший тщательно осмотрел всё, что можно, и доложил:       — Вот что думаю, мужики. По всему выходит, Студент здесь побывал, я его след видел, он такой приметный, не перепутаешь. В доме есть кровь на полу, возможно – была драка. Людей тут было человек шесть – семь, судя по следам. Короче, увели нашего Студента отсюда в Зону, вот что я вам скажу.       Букса с досадой пнул по штакетине хлипкого заборчика, и старое дерево хрустнуло под его ударом.       — Что делать будем? — хмуро спросил он.       — Давайте решать. — Леший сдвинул на затылок свой капюшон и провёл рукой по ёжику жёстких волос. — До выброса два дня. Единственная зацепка — это подземная лаборатория. Больше ничего на ум не приходит. Ещё могли Студента как отмычку повязать, или для продажи. Но тогда мы его вряд ли найдём. — А по следам никак не получиться? — с надеждой спросил Зубок. — Я же тебе не служебная собака, Вася! В конце концов, след потеряется. Да и идти по следу гораздо дольше. Нам лучше попробовать их перехватить, срезав путь по короткой дистанции. Если они идут к лаборатории, то они, скорее всего, пойдут длинным, но более безопасным маршрутом. Не знаю, зачем им Студент и Скрепка, но, похоже, они намерены их дотащить до конца, видать – нужны отмычки. По крайней мере, давайте из этого будем исходить.       — До Выброса два дня… — задумчиво протянул Зубок. — А идти далековато, и схорониться там от Выброса можно только в двух местах, да и то…       — Короче, идём или нет? — прямо задал вопрос Леший. — Лично я решил — иду. Не знаю, как я Волку в глаза посмотрю, если мы без Студента вернёмся. Вы же знаете, почему его Волком прозвали?       — Потому, что волки своих не бросают, — Букса посмотрел на Лешего.       Их глаза на секунду встретились — глаза людей, объединённых какой-то общей тайной.       Этот короткий взгляд успел перехватить Зубок.       «Блин, а ведь они давно вместе, — в этот момент пришло ему в голову, — Ещё до того, как я сам в Зоне появился».       — Ладно, прогуляемся как в старые добрые времена, — Букса принял решение и наконец, перестал хмуриться. — Зубок, ты с нами?       — А то, — ухмыльнулся сталкер. — Тем более, я давно хотел поглубже в Зону забраться. Вот и повод подходящий.