Мой личный тиран

      Тот случай с болезненным капитаном глубоко засел в моей голове и заставил все воспоминания, как хорошие, так и не очень, плясать ламбаду в моей многострадальной головушке. Кто-то однажды сказал мне, что если много думать, то можно и состарится. Видимо, скоро я отправлюсь в мир иной, а все из-за странного поведения Ханамии, будь он неладен.       Тренер и капитан, по совместительству, болел недели две, а я несколько раз приносила ему домашку. Он явно шел на поправку, но был до жути неразговорчив и не пускал меня в гости, даже если его мамы не было дома. На тренировках баскетбольного клуба мне тоже были не особо рады. Фурухаши часто отпускал меня с миром как раз для того, чтобы доставить его болезненному капитану домашнюю работу.       Я не жаловалась, даже, наоборот — у меня появилась уйма свободного времени и сил. А ещё нервы немного отдохнули от вечно недовольного лица, которое часто разбрасывалось «комплиментами» в мою сторону.       Когда Ханамия вернулся со своего вынужденного отпуска, все вернулось на круги своя, но я была немного рада его возвращению. В первый день парту кэпа обступили толпы девушек, они расспрашивали невозмутимого Макото о самочувствии, некоторые в шуточной форме говорили, что скучали по нему и прочую чепуху. Меня просто тошнило от этого цирка, но слушать все равно приходилось, так как этот зоопарк (как много сравнений-то) разворачивался прямо за моей спиной.       Одна из девиц даже пихнула меня локтем, на что я развернулась и высказала все, что думаю о ней и всей этой компании в довольно грубой форме: — Тупые курицы! Развели здесь курятник вокруг главного петуха. У меня от вас всех уже голова болит. Как же вы не видите, что он не такой ангелок, каким кажется. Тьфу! — Кажется, Юмэ, которая сидела поодаль, прыснула в кулак, а девицы уставились на меня в немом шоке. Ханамия, на удивление, тоже мерзко хихикал, глядя на меня, как на что-то забавное. — Тьфу! Курятник! — повторила я, вновь подтверждая свои слова и ввергая фанаток Ханамии в дополнительный ступор, и вышла в коридор, хлопнув раздвижной дверью. К сожалению, вход на крышу, куда я направилась в первую очередь, был закрыт. Я не придумала ничего лучше, поэтому просто облокотилась о стену чердака и съехала по ней на пол.       Почему мне так противно и мерзко? А ещё неприятно, просто тошнит от того, что эти полоумные девицы обступили его, моего тирана. Лицемерки…ведь ни одна из них даже не пыталась проведать его или отнести домашнюю работу. Это делали либо я, либо кто-то из баскетболистов.       Внезапно, я ужаснулась. А кто же тогда я, если думаю о том, что Ханамия, если отбросить контекст, мой, но в то же время говорю ему в лицо гадости и мечтаю избавиться от его паутины. Это ведь тоже лицемерие…и полное отсутствие логики. Конечно, с этой дамой я не дружила никогда…но чтобы настолько!       А ведь я надеялась на то, что нашла человека, с которым могу не скрывать своих чувств. Думала, что ненавижу его и могу говорить об этом в лицо. Но это тоже оказалось неправдой, неискренностью. Черт…       Теперь я вконец запуталась.       Настроение пропало, а я подтянула колени к подбородку и, обхватив их руками, уткнулась в сию конструкцию лицом. Стало холодно и одиноко, а на душе скребли кошки. Не знаю, сколько я так просидела. Благо, был перерыв на обед, и я, вроде бы, ещё не пропускала урок. Хотя, даже если бы и пропускала, сейчас мне было абсолютно наплевать.       Радовало лишь то, что плакать совершенно не хотелось. Мне было лишь противно…от самой себя.       Вдруг кто-то большой и теплый молча сел справа, прижавшись ко мне. Оторвавшись от своих коленей, я глянула на гостя. И этот момент напомнил мне сцену из какой-нибудь манги или дорамы. Рядом, откинув голову к стене и закрыв глаза, сидел Ханамия, вытянув свои ноги во всю длину и засунув руки в карманы. — Что тебе нужно? — Мой голос дрожал, от волнения или от холода…не знаю. — Ну, хоть не рыдаешь, уже хорошо. — Я не собираюсь рыдать из-за этого зоопарка! — В данный момент компания меня не устраивала, поэтому я начала подниматься, придерживая юбку. Но подняться мне не дали (конечно!). Ханамия схватил меня за предплечье и потянул на себя, а я, потеряв равновесие, грохнулась на его ноги. — Не уходи. — Приказной тон разлился в моей голове гулом, мне захотелось подчиниться. Послушно устроившись на ногах парня, я посмотрела на его лицо, выражающее апатию, а потом просто уткнулась в его грудь лбом.       Его грудь мерно вздымалась, когда легкие наполнялись воздухом, а затем горячее дыхание обжигало мою макушку, в которую парень незамедлительно уткнулся. Да ещё и обхватил меня за талию, прижав к себе. Я согрелась, но не только физически, а и душевно.       Сейчас я готова была забыть все плохое, что было между нами. Вспоминая слова парня, о том, что мне не все равно, я мысленно согласилась с ними. Вот только что чувствовал Макото? Да что он вообще может чувствовать? — Ханамия…я… — осеклась на полуслове. Ну что я ему скажу? — Ничего не говори. Не хочу все испортить. Если сейчас сказать что-то, потом все будет иначе, а я этого не хочу. — Как-то отстраненно сказал парень. Но в его словах можно было уловить грусть, совсем немного грусти. Я задумалась. Что он имеет в виду? Что будет иначе? И что же я хотела сказать?       И правда, лучше ничего не говорить. Не портить момент никому не нужными словами.       Так мы и просидели, пока окончательно не продрогли от холода чердака, смешавшегося с ноябрьским холодом и ветром, что продувал помещение сквозь щели. В конце концов, капитан встал, подняв меня как пушинку и поставив на ноги. — Пусть это останется между нами…здесь. Когда мы вернёмся в кабинет, все будет как прежде. — С этими словами Ханамия спустился по лестнице вниз, а я, слушая его удаляющиеся шаги, бросилась за ним следом. Пусть это останется лишь воспоминанием…       В тот раз мы вернулись в класс ровно по звонку, и все оставшееся время действительно вели себя так, будто все забыли. Но я не забуду, ведь мне стало легче, когда Макото пришел, хоть ничего хорошего и не сказал. Сам факт того, что он бросил назойливых девиц и нашел меня, придавал сил, но подкидывал дополнительных вопросов о поведении парня. Ханамия точно сошел с ума.       В конце дня на тренировке я спокойно сидела на лавках в зале, забившись в угол. Никто меня не трогал и не напрягал, а если что-то нужно было, то этим занимались первокурсники. Я не придала этому значения, лишь вымыла зал в конце тренировки, справившись быстрее обычного, распрощалась со всеми и утопала домой на всех скоростях.       Через несколько дней на мою почту пришло сообщение от Кагами, в котором он сообщил точную дату первого раунда зимнего кубка, а ещё сказал, что их первыми противниками будет команда Академии Тоо.       Немого пообщавшись с парнем, я начала поиск информации об этой Академии, ибо мои знания, да и память, оставляли желать лучшего. Оказалось, что в этой команде состоит Аомине Дайки — бывший ас Поколения Чудес. Ещё я выяснила, что на межшкольных Сейрин уже продули Тоо. В общем-то, оставалось только мысленно поддерживать Сейрин, в ожидании такой напряженной игры.       Через несколько дней Ханамия объявил, что наша команда тоже сходит на кубок в качестве зрителей. На том и порешили.

***

      Дата игры выпала на первые числа декабря. Мы немного опоздали на начало матча, потому что пришли прямо после уроков, и смотрели его не с трибун, а словно из тени. Я слегка расстроилась, что не успела поздороваться с ребятами из Сейрин, но виду не подавала. Зато уже успела наслушаться подколов по поводу предательства и моей самой любимой команды, но успешно пропускала их мимо ушей, сверля шутников взглядом.       Начало игры было напряженным, Сейрин пытались взять верх, но у них получалось лишь возвращать очки, забитые Тоо. КириДаи о чем-то переговаривались, но я их не слушала, ибо полностью была поглощена игрой двух сильных команд. Даже когда Куроко посадили на скамью, Кагами не сдавался, наоборот. Он старался изо всех сил, не уступая Аомине, который уж точно ужасал своей силой.       Мне показалось, что все были удивлены этому соперничеству на площадке, ведь никто раньше не мог сравниться с Аомине, но я мысленно ликовала. Они удивительны, Кагами удивителен! И так вторая четверть окончилась с разрывом в два очка в пользу Тоо.       В третьей четверти вернули Куроко, удивительно, что он смог снова играть после того, как Аомине его раздавил, заблокировав один из приемов. Однако игра приобрела новый темп, так как Куроко поддерживал игроков своей игрой. Кажется, я становлюсь фанатом…       Но что-то не давало покоя, да и Сето с Ханамией подозрительно разговорились. — Даже Глаз Ястреба и твоя Паучья Сеть не справились с его невидимостью. Его нельзя остановить силой духа. Что же он задумал? — Сето подозрительно выделил последнюю фразу. Стало ясно, что речь идет о разных людях, а Ханамия самодовольно хихикнул и сказал: — Откуда мне знать? Хотя он отлично подходит на эту роль. У него самый скверный характер из всех, кого я знаю. — На счет этого не знаю, но и ты не подарок. — Попытался съязвить Сето, однако мне не давал покоя их диалог. Ханамия назвал кого-то скверным? Вот чудеса! — О ком вы говорите? — Я глянула на своих сомнительных товарищей, а потом на площадку. Что удивительно, Куроко заблокировали! И это сделал странный парень в очках и с темными волосами, что отливали зеленью. — Имаёши Шоичи, четвертый номер. Уж он точно сможет. — Этим игроком оказался тот самый очкарик. — А он не промах, — подал голос Ямазаки. — Может он даже умнее тебя. — Но на «шутку» Ханамия среагировал довольно серьезно, даже нахмурился и сказал: — На счет ума не уверен, знаю только, что не хотел бы играть с ним в покер или что-то подобное. — Но дальше я не слушала. Кажется, у Сейрин снова появились проблемы в виде надоедливого капитана Тоо. Достаточно большие, ибо я никогда раньше не слышала, чтобы Ханамия так отзывался о ком-то.       И вновь команда Кагами сдавала свои позиции, а Тоо ужасали с каждым забитым мячом. И даже невидимость Куроко пропала. Я начала с силой сжимать кулаки от волнения за Сейрин. Надо же, я не волновалась так даже за Кирисаки Даичи.       Но никто не сдался, наоборот…они воспрянули духом, а дальше произошло то, что удивило всех. Остальные игроки Сейрин начали пропадать, будто невидимки. Трибуны взорвались в овациях и даже Ханамия, казалось, был слегка удивлен.       Сейрин начали возвращать очки в третьей четверти. И в четвертой, даже после фола Киеши и потери трёх очков, ребята не сдались. Теперь зафолил бомбардир Тоо и подарил Сейрин три свободных броска, которые сократили разрыв в три очка. Но ситуация в корне поменялась, ибо Аомине вошел в «поток», так назвали состояние полной концентрации, когда баскетболист выходит на совершенно другой уровень игры, до которого остальным игрокам не дотянуть просто так.       Все-таки игры Сейрин очень захватывающие и непредсказуемые. Ход игры постоянно меняется, а все потому, что в сражение вступают одинаково сильные соперники. Наблюдать за таким противостоянием очень интересно…       Но Кагами не уступил, более того, он тоже вошел в «поток». Это стало действительно интересно. Меня полностью поглотила игра, и я даже не обращала на разговаривавших баскетболистов КириДаи внимания, лишь уцепилась в поручень пальцами, сжимая их с силой.       Началось противостояние двух монстров, а остальные игроки лишь успевали пасовать своим асам. Они казались такими медленными и неуклюжими по сравнению с Кагами и Аомине. Последние, кстати, не давали забивать друг другу и никому не удавалось взять верх. Казалось, все этим и закончится, но вдруг… — Надо же, — хмыкнул Ханамия, — кажется, твои любимчики, Макото, вполне могут пройти дальше. — Я проигнорировала капитана, наблюдая лишь за Кагами и за тем, как он с легкость обошел своего соперника. Аомине потерял свои «магические силы», а вот ас Сейрин словно парил по площадке. Но победу принесла случайность (а может и нет: Р), в виде фола с одним штрафным в кольцо Тоо. Сейрин промазали бросок, но и подбор проиграли.       Напряжение достигло своей высшей точки, а секунды на площадке растянулись в вечность. Все трибуны напряженно наблюдали за тем, как Куроко успел вернуть мяч к кольцу противников. Кагами забил…       Трибуны взорвались в овациях, а победители принялись обниматься, радуясь победе. Внезапно, я поняла, что мне надо как-то ретироваться от КириДаи, чтобы повидаться с Сейрин, но я не успела ничего сделать, ибо меня схватили за запястье и, не обращая внимания на мои возражения, поволокли на выход, а затем и к станции.       Баскетболисты обсуждали прошедшую игру, а Ханамия не отпускал моей руки даже в вагоне, словно боялся потерять. Не хотела его беспокоить, поэтому решила написать СМС с поздравлением для Кагами и остальных участников Сейрин по приезде домой.       Вот только меня не отпустили, даже когда на знакомой станции все разошлись по домам. Ханамия, державший все это время меня за запястье, переместил свою руку и обхватил мою ладонь, а затем молча направился в сторону домов. Солнце уже почти ушло за горизонт, а на улице сгущались сумерки. Первые звезды зажглись на кремово-синем небосводе, а полная луна выплыла из-за грузных и уже по-зимнему серых облаков.       Мы молча дошли до моего дома…не часто он провожает меня сюда. Лишь до поворота, в котором скрывается сам, заставляя глазеть на удаляющуюся спину. — С чего такая честь? — Спросила я, стараясь освободить свою руку из захвата. — Ты о чем? — Ханамия не отпускал меня. — Просто решил удостовериться, что ты не подойдёшь ни к кому сомнительному. Особенно к Сейрин, они раздражают. — Если бы я не знала тебя, то подумала, что это ревность. — Парень вздернул одну бровь и, буквально, бросил мою руку. — Значит, ты плохо меня знаешь. — Он принялся сверлить меня таким уничтожающим взглядом, что стало не по себе. Не желая больше развлекать моего «любимого», я развернулась и, хлопнув калиткой, забежала в дом. Стараясь не спалиться, я выглянула в окно прихожей, где не горел свет. Некоторое время Ханамия стоял перед домом, видимо, ожидая смены погоды, а потом вздохнул и двинулся в сторону своего дома.       Какие-то смешанные чувства поселились в моём сердце. С одной стороны, было радостно, а вот с другой…будто по душе проехались катком.