Барсиковы Будни

Часов в восемь утра все проснулись, умылись, сели в машину и поехали. Я, как всегда ехал в клетке-переноске. К счастью, моё заточение длилось не долго — где-то через час мы были уже на даче. Меня выпустили погулять, а сами занялись разгрузкой вещей. Я тут же побежал к соседской Муське… Эта прелестная белая с рыжим кошечка жила в небольшом одноэтажном доме с кирпичной треугольной крышей. Забор у них был большой, около двух с половиной метров, тоже кирпичный. Но я знал, что на него можно легко забраться по дереву. Я так и сделал, и скоро уже гулял по соседскому саду. Вот я завернул за угол и увидел её. Муська сначала выгнула спину и зашипела: -Не подходи! Не подходи! Спешу сказать, что некоторые считают, что все коты и кошки обладают таким же интеллектом, как и люди, а также умеют разговаривать. Это не совсем так. Да, мои собратья умеют говорить друг с другом, но их словарный запас не большой и почти весь состоит из таких фраз: «не подходи!», «дай поесть», «погладь меня», «иди сюда», «мне приятно». Понимать речь людей они не могут, на великие философские мысли они не способны. Исключение составляю лишь я, свалившийся три недели назад с балкона и внезапно поумневший после этого рокового падения. И то я могу лишь понимать и мыслить, как люди, способности речи у меня ничем не отличаются от способностей других котов. Так, что-то я опять заговорился… и так, Муська требовала, чтобы я к ней не подходил. Но я приветливо мяукнул ей, и её спина разгладилась, она начала обнюхивать меня, а потом, вспомнив, кто я, сказала: -Мне приятно! -Мне приятно! — ответил я. Мы пошли гулять по саду. Мы игрались, охотились на птиц (никого, конечно, не поймали), в шутку дрались, в общем, развлекались так же, как и все коты и кошки. Но тут из дома вышла хозяйка Муськи. Увидев меня, она прикрикнула и замахала руками: -Брысь! Ещё пометишь тут! Я быстро умчался. Спрятавшись в листве дерева, я стал слушать. -Вот наглость та! Вот! Построили себе, значит, дом большой, двухэтажный, да ещё со мной рядом! — ругалась соседка. — Да ещё машину купили! Так мало им этого, они ещё кота завели, который теперь к нам бегать повадился! Я знал, что она завидует нам. Нашему двухэтажному дому, тому, что у нас есть машина, квартира в городе, дети, а у неё есть только эта дача, да Муська. А кто ей мешает? Кто? Мы ведь не за даром получили всё это. Мы трудились. Маматаш как-то говорила, что для того, что бы получить дачу Паперёж чуть ли не по двадцать четыре часа в день трудился, хлопотал. А дети? Я хоть и кот, но даже я понимаю, какой это тяжкий труд — воспитывать детей. Маматаш и Паперёж трудились, не покладая рук, что бы получить всё это. Они даже на даче трудятся — то сажают что-то, то забор ремонтируют, то ещё что-то делают. А соседка наша? Я как-то наблюдал за ней почти весь день, а она только и делала, что ворчала. Я видел, как она даже трясётся от волнения из-за того, что у кого-то двухэтажная дача, а у неё одноэтажная. Она от этого начала раньше времени стареть. И она видит это, и ещё больше нервничает. Зависть просто съедает её заживо изнутри. Зависть рождает у неё ненависть ко всем. Но разве это все виноваты? Разве это все заставляли мою соседку сидеть, сложа руки, и при этом мечтать о великом будущем? Она ведь и забор высокий специально построила, чтобы ей никто не мешал сидеть в своём мире, в своей норе и тихо, вдали от всех, разлагаться от зависти. Я слез с её забора и побежал дальше по своим кошачьим делам.