Бумажный чародей и музыка сфер

      — А расскажи, чей это замок.       Гамма чуть опустила книгу.       — По мне похоже, что я знаю?       — Ну а вдруг, — Хару откинулась на подушки и накинула длинных хвост на колени. — Потормоши шестеренки в своей умной головке, погреми ими, пожужжи. Авось и узнаешь.       Ее нахальный тон сыграл на и без того обостренных, натянутых до предела нервах, как на гуслях, и Гамма, смирившись, выглянула в окно дилижанса. Вдалеке и впрямь виднелся замок — старинный, величественный и белокаменный в лучах полуденного солнца. Навестить его они не должны были даже проездом; в планах ему уделялась настолько мизерная роль, что Гамма не уточняла, чьи это владения. Хару как бы невзначай задела ее хвостом, и она, вздохнув, захлопнула книгу.       — Давным-давно над Вдовьей рекой…       — Мне уже не нравится, — скривилась Хару.       — Такова история, — ничуть не смутившись, парировала Гамма. — Давным-давно над Вдовьей рекой стоял замок…       — Ты подразумеваешь, что сейчас он уже не стоит?       Гамма тихо зарычала.       — Известно мне, что над Вдовьей рекой стоит замок, что зовется Оакабод, и первым в нем правил могучий лорд Элиас де Смедт.       — Во-о-от, — довольно заурчала Хару. — Это уже звучит, как хорошая история.       Гамма поджала губы, но всё же продолжила:       — В услужении у лорда де Смедта было три умельца — Йохан, Йелле и Йоахим. Как-то раз он призвал их к себе и сказал: «Умирают дубы, что когда-то нам дали обитель у Вдовьей реки. Того, кто найдет способ их спасти, я нареку своим наследником, ибо он доказал, что земли эти ему столь же дороги, сколь и мне».       — А дочь? — внезапно спросила Хару. Гамма моргнула.       — Какая дочь?       — Ну, лорда де Смедта, — Хару нетерпеливо махнула рукой, будто Гамма и сама должна это понимать. — Наследник и ее получит или она второму призовому месту пойдет? За старания, но не очень продуктивные?       — Да не было у него никакой дочери!       — Но всегда же есть какая-то дочь!       — Ну ладно! — Гамма закатила глаза и скрестила руки. — А заодно лорд де Смедт пообещал отдать тому в жены свою единственную дочь, Сузанну.       Хару фыркнула.       — Что теперь? — сухо поинтересовалась Гамма.       — Я думала, ее будут звать как-то посимпатичней.       Гамма начала закипать.       — Наверное, я ошиблась, — процедила она. — Сузанной звали жену лорда де Смедта. А дочь его звали Силке.       — А как она сбежала?       — Сбежала? — непонимающе моргнула Гамма. Хару кивнула.       — Да-да-да, когда Йелле обманом преподнес лорду способ, найденный Йоахимом, любящее сердце Силке не выдержало такого удара, и она поклялась, что лучше утопится в бурлящих водах Вдовьей реки, чем согласится стать женой такого подлеца. Как она сбежала? Сидела на колокольной башне, пока ласточки не подхватили ее и не унесли к могиле обманутого Йоахима? Или ей помог Йохан? Наверняка спрыгнул вместе с ней со стены в глубокий снег, и Оакабод посинел, оплакивая окоченевшего до смерти умельца?       — Я уже запуталась, кто из нас кому рассказывает, — тихо пробормотала Гамма.       — Одно я знаю точно, — самозабвенно продолжала Хару, уже не слушая ее, — в какой-то момент лорда де Смедта все тоже сочли погибшим, и леди Сузанна плакала над рекой, причем плакала так сильно, что воды ее вышли из берегов и затопили земли, отошедшие к Йелле. Потоп размыл могилу Йоахима и выбил из его рук склянку с дыханьем Смерти — ведь дыханье Жизни у него как раз украл подлец Йелле! Так вот, дыханье Смерти проникло в тело Йоахима, и он восстал, и почернели стены Оакабода от скверны…       — Хару, тебя заносит… — осторожно намекнула Гамма.       — Силке опустилась на дно океана, чтобы разбудить армию големов, выкованных Йоханом, — в глазах Хару разгорелось нешуточное пламя; она сжимала кулаки и то и дело вскакивала на ноги, падая на подушки на первом же ухабе или кочке. — А добрая ведьма Годеливе вручила лорду де Смедту волшебный жезл из ребра титана Юргена, чтобы тот согнал дыханье Жизни и Смерти обратно в их сосуды… И когда догорал последний дуб Оакабода, Вдовья река смилостивилась и потушила огонь слезами, пролитыми сотнями и тысячами безутешных жен…       Гамма накрыла лицо ладонью и покачала головой.       — Кончилось-то всё чем? — спросила она.       — О, Силке поцеловала Йоахима, он ожил, они поженились, и всё у всех было хорошо! — прощебетала Хару, откидываясь на подушки. — Вот такая история у этого замка! Скажи же, интересные места мы проезжаем, да?       Гамма лишь посмеялась и проводила взглядом незнакомый и так и оставшийся вдали замок.