Бумажный чародей и музыка сфер

      Тимсах щелкает длинным зеленым когтем по одному из пасхальных кроликов, висящих под микроволновкой. Деревяшки мелодично стукаются друг о друга, но в следующие же секунды покрываются черными трещинами и осыпаются золой на желтую скатерть и букетик ландышей в прозрачной вазе. Мужчина гулко посмеивается и целится в соседнюю подвеску.       — Тимсах! — вскрикивает Аркана, видя подобные бесчинства на своей кухне. — А ну прекрати! Или я этот портал закрою!       — Не. Хо. Чу, — по слогам шипит ее брат, царапая указательным пальцем нарисованную на скатерти пчелу. Изгибая черные остатки губ в неком подобии улыбки, он поднимает на нее взгляд своих пустых глазниц и скребет когтями по столу, как щупающий падаль стервятник. — Мне это нра-авица.       Его «ца» на конце слова звучит, как плевок, и Аркана печально обводит взглядом кухню. Все здесь такое бежево-радостное, светлое, до милого аккуратное — и вот на тебе, в углу черной кляксой сидит Тимсах и любуется на то, как солнечные лучи через хрустальный графин на окне рисуют радуги на рукавах его сюртука. Он слишком нездешний, слишком… Неправильный. Может, в какой-то мере страшный, но женщина давно привыкла к его странному облику.       Но не к его выходкам. Брат нехорошо улыбается — он всегда улыбается, после того взрыва у него вечная улыбка на лице — и посматривает на фарфорового леопардика, украшающего среди прочих безделушек полку под микроволновкой. Аркана тяжко вздыхает и, подбирая подол, садится напротив Тимсаха — мужчина даже не удосуживается повернуть к ней голову.       — Так, напомни, зачем ты здесь? — пытается привлечь его внимание сестра, хоть и знает, что он ей вообще ничего не говорил. — Основная моя база в Таранте; если надо — я могу послать…       — Толло Подхолмс, — шипит Тимсах, рассматривая стеклянных котят, сделанных руками гномов-ювелиров. — Твой любимый взломщик. Я хотел бы его нанять.       — Еще раз? — охает Аркана, устало потирая глаза под очками. — Он от тебя вернулся с рогами и жутким перегаром. Ты хоть понимаешь, что так мне пришлось прятать его еще сильнее?       Мужчина поворачивается к стене и водит когтем по бежевым обоям; свет болезненно выделяет крестообразный шрам на том, что можно считать его лбом. Женщина понимает, что раскаяния за безнравственные эксперименты над живыми существами она никогда не получит, но не может перестать надеяться на то, что брату когда-нибудь надоест портить ей и ее друзьям жизнь.       — Я привез подарок, — внезапно меняет он тему, обрывая цветки ландыша. — Для Ториана. Ему понра-авица.       Аркана не выдерживает и отодвигает вазу от цепких пальцев брата. Тимсах посмеивается, и женщина с толикой ужаса замечает, как у него изо рта течет желчь. Чувствуя, как шевелятся волосы на затылке, она сглатывает и как можно дружелюбнее интересуется:       — Подарок для Ториана Келя? — она понятия не имеет, что может дарить один оживший мертвец другому, но уже одна идея этого вселяет в нее ужас. — Боюсь, что он обрадуется лишь фонтану с кровью его врагов…       Тимсах скрещивает когтистые пальцы у подбородка и гнусно хихикает.