Рассвет под Сакурой

      Брат — это человек, соединенный с кем-то кровными узами.       Как ни странно, у меня есть брат. Не родной, а сводный. У нас одна мать, но разные отцы. Нельзя сказать, что кроме крови нас ничего не соединяет. Он так же, как и я, медик… А дальше все. Сходства обрываются. Судьба разбросала нас по разные стороны баррикад.       Итак, именно ему, моему брату, предстоит стать первой жертвой и марионеткой моего плана.       Аккуратно освобождая малые части собственной чакры, я с помощью дзюцу перемещаюсь на большие расстояния, таким образом, сократив предполагаемое время пути с трех дней до одного.       Несколько раз мне были видны войска, шедшие со стороны деревни Звука. Как ни странно, после смерти Орочимару главой деревни стал вполне вменяемый человек, согласившийся подписать мирный приговор с каге и пообещать поддержку на войне.       Слово он сдержал, и теперь против Тоби будут еще несколько тысяч ниндзя с организмами, подверженными искусственно созданным модификациям Орочимару. Впрочем, на войне все средства хороши!       К вечеру следующего дня после разговора с Гаарой я оказалась в одном из бывших укрытий Саске. Во время его бытности в статусе сосуда для Санина он успел побывать во всех скрытых базах Повелителя змей. И сейчас я находилась около одной из них.       Мне не нужны результаты исследований Орочимару, хотя такие там, безусловно, есть. Мне не нужна поддержка мутантов, созданных Санином. Мне нужен его раб. Кабуто.       С легкостью дается лишь то, что по правде абсолютно не нужно! Это правило — наглядная иллюстрация моей жизни. Вот и сейчас, чтобы достигнуть подземных лабораторий, мне пришлось несладко. Кабуто решил обеспечить себе безопасность, выпустив на волю эксперименты Орочимару.       Все они до одного были лишены собственной воли. Их разум и рассудок неминуемо поглощала сила проклятой печати.       Матово-черная метка мгновенно покрывала собой тело нещастных и делала из них монстров. Монстров, подчиняющихся лишь хозяину, выпустившему их. Кабуто.       Чтобы достичь желаемого я отбывала атаки и взамен наносила свои. Смертельные. Первых двух я убила точным попаданием куная в сердце, обеспечив им мгновенную смерть. А третьего убила катаной, так кстати попавшейся в руки. Кажется, я взяла ее у давеча убитого монстра.       Со сталью в руках дело пошло гораздо лучше. Какое-то время, пока не достигла абсолютного мастерства, я училась управляться с катаной. В моей семье принято за традиции мастерски владеть некоторыми видами холодного оружия.       Нападающих на меня я позиционировала как врагов, поэтому особо не задумывалась при убийстве очередного монстра. Двадцать минут расслабленного боя, и я иду уже не по молодой весенней траве, а по месиве из крови и некоторых отдельных частей тела. Трупы валялись то тут, то там.       Свой поступок я не воспринимаю, как что-то ужасное. Эти люди, попав в руки Орочимару, совершили роковую ошибку. Их личность уже потерпела расслоения, и со временем человеческое восприятие мира полностью растворилось бы в проклятой печати. Не убила бы я, их убил бы кто-то другой, но не так быстро, а растягивая смерть, словно жвачку.       Я выбросила катану и отправилась ко входу в убежище. Длинные коридоры в середине него тянулись длиной в несколько километров. Прочные балки и качество убежища убедило меня в его основательности. Скорее всего, Орочимару строил его как основное место для времяпровождения.       Я шла, ведомая нехитрым дзюцу. Незаметный расход чакры и маленькая, почти невидимая ниточка кроваво-красного цвета, вела меня к цели. Дзюцу было достаточно простым и мало затратным из-за конечного результата.       Прокусив большой палец, как для дзюцу призыва, и сконцентрировав чакру вокруг ранки так, чтобы получился пузырь с оболочкой из чакры и содержимым в виде крови, я, сложив из пальцев нужный знак и шепнув пару слов, увидела ниточку, ведущую меня к Нему.       Темные коридоры все как один одинаковые нагоняли на меня тоску. Сейчас мне придётся раз и навсегда проститься с прошлым.       Наконец коридоры закончились, и я дошла до дверного проема, ведущего в единственную комнату с горящим светом. Дзюцу закончилось, и тонкая ниточка лопнула, разбрызгав капельки крови. Я вошла в комнату.       — Сестренка, ты решилась начать представление? — Он сидел за столом, заставленным колбами с заспиртованными змеями и разными частями человеческого тела. Это была самая большая лаборатория Орочимару. По всему периметру стояли стеллажи со свитками и книгами. Здесь в свое время проводились эксперименты над Проклятой Печатью. А вон, в углу, стоит кушетка с ремнями из змеиной кожи и стальными цепями. На ней умирали сотни людей, что поверили в силу Орочимару.       — Да, Кабуто. Я здесь, чтобы начать игру, навязанную отцом. — Его лицо ни капли не изменилось. Он знает, что случится.       — Как забавно получается! Сакура, а ведь мы оба играем в одну игру, навязанную одним человеком. Мы брат и сестра, дети одной женщины и разных отцов. Мы — игроки разных сторон, — он засмеялся. Незлобно, а как-то даже горько, откровенно признавая нашу жизнь чужим виденьем.       — Да, наши жизни были бы другими, не вмешавшись Он. Я бы не родилась, ты жил бы сейчас с родителями в Конохе и наверняка работал бы медиком в госпитале. Но случилось то, что случилось.       — Хм, неужели ты пришла сюда, чтобы вспоминать прошлое? Эдо-тенсей уже в силе, и ничего не изменить. Война началась, и у меня нет причин помогать остановить ее.       — Что ты получаешь с этого? Что пообещал тебе Тоби? Хотя… Можешь не отвечать. Твои цели навечно останутся лишь пустым звуком, так никому и не став ясными.        Ничего не поменялось. Я стояла напротив брата, а он сидел за столом и что-то писал в свитках. Создавалось впечатление, что старые друзья, родственники встретились для разговора. Для разговора про жизнь, плывущую своим чередом.       — Странно, правда? Говорим с тобой, как старые друзья, и ничего не говорит о том, как ты часом раньше превратила на кровавое месиво всех охраняющих лабораторию. Твоя сила поражает сейчас, а возможно, через двадцать минут она будет моим ночным кошмаром. Ладно. Давай поговорим о деле. Эдо-тенсей я отключу только в одном случае…       — Хватит, я и так знаю, чего ты хочешь. Но единственным выходом будет убить тебя. Так что либо ты сам отменишь технику воскрешения, либо я убью тебя, привяжу Эдо-тенсей к своей чакре и сама остановлю войну. — Я абсолютно спокойно сказала свою тираду и развела руками. В этой игре, независимо от всевозможных факторов, смерть одного из нас необратима.       Смех, который теперь был в комнате, пугал и настораживал. И только здесь я поняла.       Кабуто сидел в непонятном балахоне, и из-под капюшона были видны только глаза, а точнее их белки. Скорее всего, после смерти Орочимару Кабуто соединил свою чакру с чакрой Санина, таким образом, став следующим сосудом для Повелителя змей.       Он встал из-за стола и снял капюшон. Да, так и есть.       — Я вижу, ты не удивлена. Догадалась? Или нет, ты, верно, знакома с трудами Орочимару? — И опять смех.       — Какая разница? Кабуто, ты, как я вижу, воспользовался останками Санина, чтобы стать сильнее? Ты, дорогой мой, не захотел работать физически, выбрав путь быстрой силы. Такой, как всегда обещал Орочимару своему живому материалу.       — Хватит! Ты ничего не понимаешь! Ты, ты! Ты разрушила МОЮ семью, из-за тебя я сирота, из-за тебя я сейчас не помогаю больным в Конохе, из-за тебя Я стал ТАКИМ! — Кабуто кричал так, словно его резали живьем. Он столько лет искал виноватых в своем горе и наконец нашёл.       — Скажи мне, пожалуйста, — мой голос был спокойным и в какой-то мере даже безразличным, это очень удивило его и немного успокоило, — почему ты веришь в сказки Орочимару? Сколько раз ты спрашивал у него, почему у тебя нет родителей? СКОЛЬКО? — Я, поддавшись эмоциям брата, тоже начала кричать.       Он молча встал и смотрел на меня. Он был удивлен. Могу поспорить на исход войны, что многие годы он обвинял во всем меня. Ему нужен был стимул становиться сильнее. Орочимару дал ему место для элементарного существования, физического. Но его душа жаждала ответов и, не найдя таковых, Кабуто придумал их сам.       Между нами остается тысячи недосказанностей. Но они навсегда останутся таковыми. Сейчас будет бой, исход которого не вызывает сомнения. Но этот бой станет самым тяжелым для меня и для него. Ведь каждый из нас в глубине души желает иметь семью. Но мы оба понимаем — мечтам не сбыться. Наших родителей уже нет. У нас сродная только лишь кровь. И больше ничего. Мы давно уже на разных сторонах баррикад.       И бой начался. Где-то там, наверху, слышался гром, предвестник бед и смертей, ведь сегодня он не принесет пользу полям и лугам, растящих урожай.       Кабуто взмыл вверх и атаковал меня. Его атаки были ужасно просты, но и невероятно действенны. Несколько секунд — и я поняла почему. Сняв свой балахон, Кабуто показал мне свое тело. Я не знаю, что это. Но это было похоже на человека, неведомо как скрещенного с рептилией. Его кожа была покрыта чешуей, как у змеи.       А лицо… Вокруг его глаз были круги, как у Наруто, когда он в режиме Жабьего Мудреца. Точно! Наверное, Кабуто смог с помощью чакры Орочимару ускорить процесс превращения в Змеиного Мудреца, но, видимо, что-то вышло из-под контроля, и произошла мутация.