Следствие провёл дилетант

Поднялась невообразимая суматоха, и сестры милосердия, прибежавшие на крики испуганных больных, увидели младшего лейтенанта гордонцев бьющимся в жестокой истерике у тела своего отца, распростертого на кровати с пробитой головой... ©

Одна из сестёр сообразила, что нужно звать на помощь доктора Тромпа. Он мгновенно проснулся и как был, в белье, побежал в госпиталь. Первым делом он подошёл к койке полковника, осмотрел его и убедился, что тот уже не нуждается в медицинской помощи. Тогда он переключил своё внимание на лейтенанта, громко требуя от него прекратить истерику. Это не помогало. Доктор попытался удержать его силой, но юноша отчаянно вырывался. Тромпу ничего не оставалось делать, как прибегнуть к испытанному средству – паре пощёчин. Она подействовала как нажатый тормоз – молодой человек замер и замолчал, и лишь тяжёлое дыхание говорило окружающим о том, что происходило с ним сейчас. – Принесите мне шприц и морфий, – распорядился Тромп обращаясь к одной из сестёр. Через минуту он уже держал требуемое в лотке. – Лейтенант, ложитесь на живот и задирайте юбку, – велел ему доктор. – Это не юбка, это кильт, – проговорил шотландец. Доктор вздохнул с облегчением. Если парень в состоянии спорить о предмете своей одежды, то после инъекции наркотика он должен окончательно успокоиться и заснуть. Убийство высокопоставленного раненого пленного офицера было настолько из ряда вон выходящим событием, что наутро о нём доложили Жуберу. Он не побоялся плеснуть лохань воды на мельницу слухов о своём тайном симпатизировании англичанам и потому распорядился разобраться как следует и наказать кого попало. Исполнение этой весьма щекотливой задачи было возложено на фельдкорнета Альберта Гербера. Одновременно Жубер проявил нежную заботу о потерпевшем. Пару дней назад в лагерь приехал Денис Рейц, сын госсекретаря Трансвааля. Жубер, вице-президент государства, знал много подробностей о частной жизни этой семьи. Помимо прочего примечательной была тесная связь этой семьи с Шотландией, необычная для буров. На правах хорошего знакомого главком и вице-президент Трансвааля попросил этого 17-летнего юношу отвлечь Патрика, который лишился разом не только отца, но и приятного и интересного собеседника, от тяжких мыслей. На долю Дениса не выпало тех горьких и тяжёлых моментов, которые пережили Жан и Патрик, и он умудрился сохранить детское простодушие, любопытство и невинность. Поэтому он с радостью откликнулся на просьбу пожилого и уважаемого человека. Зайдя в палатку, Денис сразу вычислил, кто из раненых – его потенциальный собеседник. Юноша в кильте лежал неподвижно, тупо уставившись в свод парусины неподвижными глазами. Денис подошёл к нему и, бесцеремонно присел на койку и спросил его: – Здравствуйте Вы – лейтенант хайлендеров Гордона Патрик Ленокс? Это было настолько неожиданно, что шотландец вышел из состояния отрешённости. – Да. А кто вы и что вам, собственно, от меня нужно? – Позвольте представиться. Меня зовут Денис Рейц. Шотландия – это наша семейная слабость. Я бывал там, но только в Лоуленде. И буду вам очень благодарен, если вы расскажете мне что-нибудь о Хайленде. – А почему вы решили, что я вообще собираюсь с вами разговаривать? – Мне сказали, что вы мило общались с Жаном Грандье. Так что не вижу, почему бы благородному сэру не побеседовать и со мной. – Но капитан Сорвиголова – другое дело. Он европеец. – Я не капитан, а рядовой, но наполовину европеец. – В смысле? – Моя мать – норвежка. Мои отец и дед получили образование в Шотландии. Кстати, дедушка был лично знаком с Вальтером Скоттом. От такой наивной детской гордости Патрик явно оживился и, он присел на постели и посмотрел на собеседника с интересом. Денис продолжал рассказ о путешествии по Европе, и на словах «а в Брюсселе я попал в тот самый дом, в котором герцогиня Ричмондская дала ее известный бал накануне Ватерлоо», он воскликнул: – О боже! Моя прапрабабушка! После этого он уже не сомневался, стоит ли общаться с этим новым знакомым. Тем временем Гербер приступил к расследованию. Начал он его с опроса соседей Леноксов по палатке. Буры все как один ссылались на то, что разговор вёлся на английском, которого они не знают. Зато англичане с удовольствием рассказали ему содержание горячей политической дискуссии, разгоревшейся накануне между 2 юными офицерами. Фамилия Поттера, обычная для англичан, но более чем редкая среди буров, стала зацепкой. Документация у буров велась из рук вон плохо, зато они обладали хорошей памятью, и командиры помнили своих подчинённых. Теперь, когда Жан оказался в плену, бедняге Фанфану пришлось взвалить на себя обязанности командира Молокососов. Увы, он не был готов к этой новой роли. Тем не менее, не подозревая подвоха, честно признался Герберу, что у них в отряде есть такой Поль Поттер, и что он, негодяй этакий, опоздал в караул этой ночью. Гербер сразу заподозрил, что такое совпадение – вряд ли случайность, и попросил Фанфана пригласить к нему Поля для разговора. Тот пожал плечами и спокойно проследовал в палатку. – Поль, мне сказали, что этой ночью вы опоздали на дежурство по охране лагеря. Это правда? – Да, правда. – Почему. – Я задержался, чтобы убить полковника Ленокса. Гербер ожидал всего – игры в молчанку, невнятного мямления, детского лепета «проспал», убедительной и непроверяемой отмазки «живот прихватило». Но не откровенного, на грани наглости, признания в совершённом. Следователю-дилетанту пришлось сделать паузу в допросе, чтобы переварить эту информацию. А Поль спокойно сидел и глядел ему в лицо своими синими глазами. – Зачем? – Он убил моего, – повторил Поль убедительный довод, который раньше уже приводил Патрику. – В бою? – удивился Гербер. – Нет. Он был председателем военного суда, который приговорил моего отца к смерти. – За что? – За то, что он отравил ядом английских лошадей. – Поль усмехнулся. – Не людей. Жан просил их отсрочить казнь, но полковник не согласился... – Не спорю, они поступили не по-христиански. Но ведь, Поль, и вы тоже. Чем вы лучше их? – Почему – не по-христиански? – искренне удивился Поль. – Как сказано в главе 21 книги Исход: око за око, зуб за зуб. Гербер глубоко вздохнул. – Поль, это низкое преступление. Убийство совершенно беззащитного человека. Мы всегда обращались с пленными гуманно, в отличие от противника, и можем говорить о своём нравственном превосходстве над англичанами. Вернее, могли говорить раньше. А вы дали им прекрасный повод раструбить о том, что буры убивают пленных. Неужели вы об этом не подумали? – Чтобы обвинить нас в чём-то, не нужен повод, – пожал плечами Поль. – Леноксы называют нас мятежниками и дикарями, не чувствуя ни малейшей благодарности за то, что о них заботятся. Разве есть англичане, которые думают по-другому? – Они шотландцы, – автоматически поправил его Гербер. – Англичане, шотландцы – какая разница? Они враги. – Я не спорю, что они – враги. Врагов надо убивать в бою, а не в госпитале. – Полковник Ленокс тоже говорил моему отцу, что война имеет свои законы, и он судит по этим законам, – заметил Поль. – Моего отца судили враги. Меня будут судить товарищи? – Следовало бы, – холодно произнёс Гербер. – Но я поступлю с вами по-другому. Оставайтесь здесь и никуда не уходите. – Хорошо, – Поль всем своим видом демонстрировал полное послушание. Гербер направился к госпиталю. Недалеко он обнаружил сидевших на земле Патрика и Дениса. Шотландец, подперев голову руками, смотрел в землю, а бур декламировал на языке оригинала: Пусть я нуждаться буду сам, Но я последнее отдам, Чтоб ты могла учиться там, Где все ребята, Чьих матерей водили в храм Отцы когда-то. – Патрик, – мягко окликнул его фельдкорнет. Юноша не сразу вышел из состояния полной погружённости в родную поэзию. Но вот он поднял голову. – Да? – Я нашёл убийцу вашего отца. Лейтенант вскочил, словно подброшенный пружиной. – Кто он? Где? – Пойдёмте со мной, и вы его увидите. Только прошу вас – призовите на помощь всю свою выдержку. Гербер взял Патрика за руку и повёл к своей палатке. Он чувствовал, как дрожит кисть парня. Когда они вошли в палатку, шотландец напрягся, как тетива, но фельдкорнет, с силой держа его за руку, усадил на складной стул в противоположной от Поля стороне палатки. – Итак, Поль, вы не раскаиваетесь в том, что убили этой ночью полконика Ленокса? И вы осмелитесь повторить это в лицо человеку, которого вы сделали сиротой? – Разумеется, – Поль надменно и пренебрежительно уставился на своего визави. Патрик вскочил и кинулся к нему. Но Гербер успел встать между юношами. – Вы что, голоштанная малышня в песочнице? Если уж вы участвуете в таком взрослом деле, как война, будьте добры вести себя соответственно! Шотландец не рискнул прорываться силой. Глядя на незадачливого мстителя с откровенной яростью, он прошипел: – Я убью тебя, подонок! – Да пожалуйста, – пожал плечами Поль. – Надеюсь, это произойдёт не раньше, чем я разделаюсь с остальными палачами моего отца. Но предупреждаю – у меня есть младший брат, и он уже умеет охотиться на антилоп. Думаю, и на людей сможет. Гербер вмешался. – Знаете что? Случая ваши пререкания, я испытываю горячее желание взять вас обоих за волосы и стукнуть лбами друг о друга. И проделать это ещё столько раз, сколько потребуется, чтобы вы поумнели. Но, к сожалению, это бесполезно... А если бы я следовал закону, мне бы следовало отправить вас обоих в тюрьму. – А меня-то за что? – не сдержался Патрик. – Не за что, а для чего, – ответил Гербер. – Для профилактики побега. Вы ведь мечтаете сбежать, верно? Патрик слегка порозовел. – Да вы не стесняйтесь. Что естественно, то не безобразно. Он немного помолчал и продолжил. – Однако если я буду следовать духу закона, мне придётся признать, что несправедливо лишать свободы человека, у которого при довольно неприятных обстоятельствах убили отца. И это относится к вам обоим. Поль, вы можете идти. И я настоятельно рекомендую подумать над тем, что вы сегодня услышали. Юный бур поднялся и вразвалочку, демонстративно не торопясь, покинул палатку фельдкорнета. – Патрик, сейчас мы попросим санитаров забрать тело вашего отца и отправимся с белым флагом к линии фронта. Я надеюсь, вы не против? – Просто так? Без условий? – не мог поверить в такое чудо. Он будет свободен! – Откровенно говоря, я хотел бы выставить условие. Но боюсь, что вы его не сможете выполнить. – Какое? – «Каждый бур в этом лагере отлично знает, как жестоко поплатятся за убийство герцога Ричмондского буры, находящиеся у нас в плену». Это ведь ваши слова? И тут Патрик понял, что ему стало стыдно. Он опустил голову. – Так вот, сделайте всё от вас зависящее, чтобы это обещание не воплотилось в жизнь. Патрик поднял голову. – Хорошо. Обещаю, – выдавил он. *** Капитан Эванс, опоздавший к обеду, вошёл в офицерскую столовую гарнизона Ледисмита. – Джентльмены, у меня для вас есть две новости – хорошая и плохая. С какой начинать? В нестройном хоре громче прозвучали голоса желающих вначале узнать хорошую. – Буры освободили Патрика Ленокса. Просто так, в качестве жеста доброй воли. Он был ранен в бою, но сейчас уже чувствует себя хорошо. – А плохая? – А это причина, по которой его освободили. Его отец тоже был ранен, но тяжело, и скончался. Тело полковника им не нужно, и они его подарили нам. – А где сам малыш? – Он отправился в госпиталь, куда несут тело отца. Патрик помнил своё обещание. Но он также знал, что на свете есть такой зверь – врачебная тайна. Поэтому он честно рассказал доктору Льюису о прискорбных обстоятельствах гибели отца и о желательности сокрытия этой информации. – Доктор, пожалуйста, я прошу вас о лжи во спасение. Льюис усмехнулся. – Странно, за сегодняшний день это уже второй случай невероятно рыцарского отношения к противнику. – А первый? – Утром пара офицеров решила поиграть со взятым ночью в плен мальчишкой в pigsticking. Генерал Вуд прекратил это безобразие и лично дал мне указание позаботиться о нём как следует. Патрик почти физически ощутил, что в мозгу что-то щёлкнуло. «Жан... он не пришёл ко мне утром... неужели это он?» Сердце замерло в груди. – Как его зовут? – спросил шотландец, со страхом и надеждой. – Я не запомнил фамилию. Какая-то французская. – Я могу его увидеть? – Да, конечно. Я вас провожу. Патрик сдерживал себя, чтобы не бежать. И едва войдя в палату, он сразу же увидел своего друга-неприятеля, который обернулся на шум шагов. Сорвиголова удивленно воскликнул: – Лейтенант Патрик Ленокс! Вы? И свободны? – Да мой друг, это я. И хотя я свободен, но не могу сказать, что это меня очень радует. – Но почему? Вам удалось бежать?.. – Нет. Меня отпустили... после того как мой отец был убит на моих глазах в бурском госпитале. – Его убили?! Кто же мог совершить столь низкое преступление, противное сердцу каждого порядочного человека?.. Верьте мне, лейтенант: моими устами все буры осуждают этот гнусный поступок. – Ага, конечно, – иронично ответствовал лейтенант. – Кроме убийцы. – Кстати, его нашли? – поинтересовался Сорвиголова. – Да. Я его узнал. Это пацан, который уже пытался убить моего отца в сражении. И его зовут Поль. – О чёрт!.. – только и мог вымолвить Жан. В его голове мгновенно сложился паззл. Знакомый юношеский голос: «английский пёс!» Тёмное пятно на палатке напротив койки герцога. Поль Поттер, который не пришёл на дежурство, вопреки своей обычно аккуратности. – Идиот!.. – добавил он после минутного замешательства. – И... что с ним сделали? – Посоветовали задуматься над своим поведением, – горько усмехнулся Патрик. «Да уж, – решил про себя Сорвиголова, – этот надумает». Но вслух ничего не сказал.