Расскажи мне

Расскажи мне о страхе. О том, который сжимает горло в ночной тишине, не давая вдохнуть. Когда ловишь наяву чувство иррациональности происходящего. И ты должен работать. Здесь и сейчас. Встать и действовать. Но ты парализован. И это все только усугубляет. Стоя на зыбкой границе прокрастинации и паники, ты не можешь даже кричать. Вопль боли, усталости и отчаяния застрял спазмом в горле. Этот комок невозможно проглотить. Он, как цианиды, стремительно начнет отравлять тебя изнутри. Он будет гнить в живом теле разочарованием нереализованных возможностей, бродить внутри бессилием, взывать укором к совести. Воссоздавать в голове иллюзорную картинку, что ты и мог, и хотел сделать это, но не сделал. И неважно почему. Любая причина в этот момент ничтожна. Все ничтожно. И ты. Особенно ты. И вроде бы логично уже выпустить его, выдохнуть дымом от сигареты или криком. Собрать всю волю в кулак и откашляться. Пусть даже кровью. Так наверняка будет легче. Да только о какой твоей воле можно говорить нынче? Ты уже даже не предполагаешь, а просто уверен, что не сможешь удержать это под контролем. Это не ограничится криком. Едва дав слабину, ты будешь выть до разрыва связок, кашлять до срыва, пока не выплюнешь легкие. Царапать и разбивать руки, пока боль не отрезвит тебя. И отрезвит ли? Сможешь ли не потерять дорогу рассудка, если истерика захлестнет. А совладать с ней? Препараты, кажется, уже не помогают. Да, так легче, но свет солнца уже не радует. Лишь случаются приступы нежности к ближнему, теплому, но хлесткой пощечиной прилетают отголоски слов, колких фраз, предостережений и упреков в тоске. «Смотри, не влюбись». Да если б только могла. И снова падаешь, как в прорубь, будто с головой в ледяную воду, в безысходность, где сквозь толщу воды слышишь чьи-то невнятные голоса. Расскажи мне… о страхе ли? Отогрей свои ледяные конечности и постарайся не заледенеть внутри окончательно. Утри сбежавшие слезы и впредь держи их старательнее. А потом снова надень маску, шут, и продолжай отыгрывать свою роль.