14 дней.

Всюду была кровь. Куда бы она ни посмотрела, она видела лишь кровь и лица. Искаженные болью, застывшие в немом крике. Она шла сквозь них, стараясь одновременно не задеть и прикоснуться к каждому. Кому-то она закрывала глаза, кому-то поправляла галстуки, а до кого-то так и не смогла дотронуться. Она шла, уже не различая лиц, и не понимая, толи это из-за крови, которая их заливает, толи из-за слез, что ручьем текут по ее щекам. Здесь были и тела взрослых, но в основном дети, такие же мальчишки и девчонки как она. С такими не по-детски серьезными лицами всего лишь дети, которых уже никогда не отмыть от красного цвета войны. Которых уже никогда не вытащить из страшных лап смерти. Она шла босиком, пачкая свои ноги в крови, оставляя после себя красные следы на неестественно-зеленой траве. Она знает это место наизусть, знает, кто где лежит, заучив имена даже тех, с кем никогда не разговаривала, даже тех, о существовании кого тогда даже не подозревала, но здесь были и новые, «свежие» жертвы войны. И все больше тех, чьи зеленые галстуки она поправляла, проходя мимо. Слизеринец даже в смерти должен выглядеть достойно. Этот урок она заучила наизусть через боль и страх прошедших лет. Она наклоняется к очередному телу, потянувшись к галстуку, что сама носила столько лет, но, не выдержав, все-таки поднимает взгляд на лицо мертвеца. Он еще бледнее чем раньше. Его губы плотно сжаты. Она закрывает ему глаза и нежно целует в губы. Уже не в первый раз, и сколько раз она еще прикоснется к этим холодным губам. Она всматривается в его лицо, стараясь вспомнить каждую его черту, и перестает плакать. Он не должен видеть ее слабости. Он не хотел бы ее видеть. А потом она пальцами двигает его губы, придавая ему другое выражение лица. Это нелегко, закоченевшее тело не хочет поддаваться, но она не сдается и, в конце концов, ей это удается. Она встает и, улыбаясь, идет дальше. Малфои должны умирать с усмешкой. Она всегда считала именно так. Дальше нет никого. Он был последней жертвой, он был последним трупом, добавленным в коллекцию трофеев той войны, но она идет дальше, зная, что это не конец. Она идет к ней, и она знает, что с каждым днем, с каждым годом, с каждой смертью эта дорога будет все длиннее. Она подходит к берегу озера. Неприятный запах гнили заставляет ее поморщиться, вода бурлит, будто в глубине сидит не кальмар, а маленький вулкан, но ничего не видно. Это озеро стало поистине черным. Там, на берегу, она видит ее. Двенадцатилетнюю маленькую девочку. Распахнутые глаза смотрят ей прямо в душу, но уже давно ничего не видят. И она роет руками землю, что бы ее похоронить. Что бы закопать эту маленькую копию себя. Она уже не в первый раз хоронит свое детство, и хоронить его будет еще долго. Пенси просыпается от удушающих слез. Хочется кричать, но ком в горле не дает издать хоть какой-то звук. И Пенси колотит ни в чем не повинный диван руками. Она впивается ногтями в свою кожу, пытаясь отвлечь себя болью, но это не сильно помогает. Наконец, когда слез не остается, она успокаивается и идет на кухню. Пенси роется в ящиках, зная, что где-то тут Поттер хранит сигареты. Щелчок зажигалки, шумный вдох и такой же шумный выдох. Пенси усмехается. Что же тебе, Поттер, снится в такие черные ночи? Ответом ей служит крик, доносящийся откуда-то из глубин дома. Пенси тушит сигарету и идет спать. Здесь не кончается война, не начинается весна Не продолжается детство Он никогда не пил на работе. Это было табу. Гарри всегда знал, что каждый переживает свое горе по-своему. И сначала ему помогал алкоголь, а потом Джинни, а еще позже боль начала утихать, заполняя оставшееся после себя место пустотой. Но Джинни больше не с ним, и он вернулся к прежнему методу, напиваясь каждый вечер после работы. И как бы странно не было, Пенси в какой-то степени была тоже его лекарством. Но в кабинете Пенси не было. И Гарри уступил последнему своему принципу. Благо алкоголя в кабинете всегда было много – подарки благодарных. А за что благодарных? Сам Гарри считал, что его не то что не за что благодарить, но и не простить. Когда ему поручили это дело, он и не думал, что будет так переживать, но почему-то смерть бывшего школьного врага причинила не меньшую боль, чем смерть Снейпа или Дамблдора. Она внезапно напомнила ему все: школьные перепалки, дуэли, все детство и, конечно же, войну, сдернув корочки с так сложно заживающих ран. И Гарри пил, принимая за тост каждый перечитанный допрос, но легче не становилось, только до омерзения противно. Если бы его спросили, Гарри не смог бы ответить, как оказался у двери палаты больницы, Но он точно знал, зачем пришел. Кивок - приветствие аврора, охраняющего заключенного, поворот ручки и он снова стоит перед ним. - О, Гарри, ты снова пришел меня навестить? Весьма рад. – Малруни лежал на полу, раскинув руки в сторону. – Очередной допрос? - Нет. – Гарри выдохнул и попытался успокоиться, но мысли не хотели улетать из его головы, вопросы хотели быть заданными и рвались наружу во всем, заполняя Гарри горечью и жаждой ответов. И вдруг, вырвались одним словом. – Зачем? - Что именно зачем? Зачем я его преследовал, зачем убил, или зачем ненавидел? – Голос Киллиана был абсолютн6о спокойным. Таким тоном люди решают, что им съесть на завтрак, а не рассуждают об убийстве. - Зачем это все. – Руки тряслись. Гарри и сам не понял, в какой именно момент его заполнил гнев. Гнев на человека, что был перед ним, на весь мир и на себя. - Он это заслужил. - А те, кто его любил? – Гарри закрыл глаза, боясь услышать ответ. - Они тоже. – И Гарри сорвался. Мгновение, и он впечатал Малруни в стенку, нанося один за другим удары по его лицу. Его раздражало все: то что и как говорил этот человек, то что он сделал, то как усмехался, получая каждый удар, и осознание того, что таких как он вполне достаточно, что бы война не закончилась еще очень долго. Две руки оттащили его в коридор и бросили на пол. Мимо пронеслись ноги медсестры, спешащей «пострадавшему» на помощь. Гарри поднялся на ноги и сплюнул, пытаясь избавиться от чего-то горького на языке. Ему определенно нужно выпить еще. Я неуклонно стервенею с каждым смехом С каждой ночью, с каждым выпитым стаканом Я заколачиваю дверь и отпускаю злых голодных псов С цепей на волю. Пенси никогда не было так страшно. Даже когда она впервые встретилась с Волан-де-Мортом, даже когда сидела в подземельях, прислушиваясь к звукам битвы, даже когда поняла, что на одной битве война не заканчивается. Теперь было понятно, почему даже Он его боялся. Гарри ворвался домой десять минут назад и начал все крушить. Мебель летала, разбиваясь в щепки об стены. Сначала она хотела его остановить, но это было бесполезно – Поттер ничего не видел и никого не слышал. Запах алкоголя сбивал с ног, и Пенси не придумала ничего лучше, чем просто забиться в угол, в надежде переждать стихийное бедствие, которое все никак не хотело заканчиваться. И тут он все-таки заметил ее. В руке была ваза, готовящаяся к встрече со стеной, когда он остановился, просто глядя на нее. Пенси вжалась в стену, стараясь стать как можно незаметнее, но у нее определенно не получалось. Поттер схватил ее за руку, заставив встать и поморщиться от боли. Она хотела убежать, хотела оказаться где угодно, только не здесь и не с ним, но крепкая хватка не давала ей сделать и шагу. Тяжелое тело вдавило Пенси в стену, руки бродили по ее телу, срывая одежду, а она просто стояла и плакала, стараясь ни о чем не думать, но воспоминания все-равно лезли в ее голову. Запах перегара, тяжесть, придавливающая ее к полу и тело, вколачивающееся в нее. Она его не знала, просто шла по улице и встретила его. Ночевать ей было не где, а он показался довольно милым парнем, одетым в магловскую одежду, и казалось, даже не подозревающем о мире магов. Каково же было ее удивление, когда придя к нему в дом, он назвал ее по фамилии и накинулся на нее. И все что она могла делать, это просто не думать о том, что происходит. А сейчас это все повторялось, только это уже был не незнакомый парень, а Поттер, с которым она была знакома много лет. Найдя в себе силы, девушка попыталась его оттолкнуть его от себя, но была снова поймана. Звук удара, вкус крови во рту и разбитые об пол коленки. - Мне это сейчас нужно. И если не будет по-хорошему – будет по-плохому. – Еще один удар, сильные мужские руки встряхивающие ее, заставляющие подняться что б снова упасть лицом на диван. Снова боль, и жуткий приказ: «На четвереньки». И она подчинилась. Он трахал ее, хватая при этом так, что еще надолго останутся синяки, а она старалась просто не думать, не вспоминать и не помнить. - Она пришла в себя, когда уже все закончилось. Пенси лежала на диване, роняя беззвучные слезы и боясь пошевелиться. Гарри сидел рядом на полу и курил. Все тело ломило, но девушка каким-то чудом заставила себя сесть и завернуться в найденный плед. - Я пойму, если ты сейчас уйдешь. – Не оборачиваясь, боясь даже взглянуть на нее. - Ты еще не понял ? Ты можешь меня выгнать, но мне не куда идти. – С этими словами Пенси сползла к Поттеру на пол и, отобрав, затянулась его сигаретой. Некуда деваться: Нам остались только сбитые коленки