Зима будет длиться вечно.

Сергей не любит зиму. Утро приходит очень поздно, а он не любит пробираться по дорогам между сонными водителями. А еще свет фар, раздражающий глаза. Другое дело Ирина. Замечая ее любовный взгляд на расцветающее холодными маслами небо, на ее полуулыбку в сторону промерзлых улиц и деревьев, согнутых от снега, мужчина, все-таки, пытается дать зиме второй шанс и найти в ней что-то привлекательное. Поворот покрыт коркой льда и машину немного относит от правого края дороги. Сергей уверенно удерживает руль в руках и стабилизирует положение автомобиля. Ирина уже давно отвернулась от окна и теперь смотрит на него. Ей нравится замечать морщинки, проступающие, когда ее любовник становится серьезно сосредоточенным. А еще женщине нравятся руки. Их она замечает в первую очередь при знакомстве. А потом глаза. Так вот руки Сергея твердо обхватывают кожаную оббивку руля, пальцы словно каменные, но рыжая не дает себе обманываться, она знает, какие нежные вещи могут делать эти руки. Голубизна глаз Сергея тоже очень часто бывает обманчива. Когда там разливается теплая, но тяжелая, лазурь, это еще не значит, что внутри не назревает шторм. Понять настроение мужчины по глазам всегда было сложно. Но женщина очень точно знает один из оттенков, который никогда не путает — это тот оттенок, возникающий, когда он смотрит на нее. В этом есть что-то серебристое, как металл, но порезы этого металла вызывают не боль, а волнующую дрожь. И за этим металлом следует глубокая бездна, поглощающая свет ребячества и несерьезности, оставляя наедине с Ириной мужчину, который готов биться за нее, который готов уберечь ее, но не готов потерять. Дом освещается несколькими желтыми фонарными пятнами. Сергей тормозит у подъезда и смотрит на Ирину: — Мне подождать здесь? — Да, пожалуй, — рыжая поправляет шарф, неровно выглянувший из-под воротника пальто. — Я ненадолго. — Подожду столько, сколько нужно. Женщина благодарит Сергея взглядом и покидает салон, коконом тепла окутывающий любого, кто решит сбежать от завывающего ветра. Мужчина включает радио, но там его не ждет ничего хорошего для него. Все песни, играющие в это время, словно нацелены на то, чтобы он заснул, а голоса дикторов настолько монотонные, что действуют не хуже гипноза. Сергей сам не замечает, как прикрывает глаза и через несколько минут ему уже все равно, что там поют исполнители, и на какую рекламу прерывается радиостанция. Он начинает дремать. Когда Сергей снова открывает глаза, небо уже приветствует его намного более светлым цветом. Теперь пятна от фонарей не выглядят такими контрастными на фоне стены дома. Когда Ирина появляется из подъезда, Сергей понимает что откровенно любуется ее походкой. Он выключает радио и выходит из машины, чтобы открыть ей дверцу, попутно накрывая губы рыжей своими, тем самым не давая что-то ей произнести. Женщина мгновенно расслабляется в его руках и улыбается. Первая углубляет поцелуй и позволяет придвинуть себя ближе, спустя несколько мгновений вскидывая руки и обвивая шею мужчины. А потом она долго смотрит на него, прикасаясь пальцами ко лбу, скулам, губам. Это молчание настолько комфортное, что оба забывают обо всем. Сергей — о необходимости расставаться с рыжей, Ирина — о том, что опаздывает на работу. Ее запах заполняет легкие мужчины и когда она садится в салон, а он направляется к своему месту, запах все еще явственный, реальный, почти осязаемый. Запах пряностей и пудры. Самый нежный и самый обволакивающий. Внутри Сергей нетерпеливо смотрит на пальто женщины, явно намекая. Но Ирина этого намека не понимает и тогда он тянется к большим пуговицам, таким же черным, как само пальто, но выделяющимися блеском на фоне шершавой ткани. — Я хочу посмотреть на них, — тихо произносит Сергей. — Сереж, да чего ты там не видел-то? — шутит женщина, но видит взгляд, коим награждает погоны ее любовник и осознает, что сейчас это очень важно. — Я и забыл, как они идут тебе, — через улыбку произносит он. — Только что-то сильно изменилось. И тут он понимает, что. Ирина утопает в кителе. Он вдруг кажется на ней таким огромным, словно не принадлежит ей. — Да нет, все так же, как обычно. — Неужели, я просто настолько отвык за два месяца? — Наверное, — с ноткой грусти отзывается Ирина. — Ир, я только что понял… Как же сложно тебе всегда было оставаться твердой и строгой. Сейчас, когда я по-новому увидел, как китель смотрится на тебе, я подумал, что это невероятные усилия для хрупкой женщины — заставить всех думать, что ты можешь двигать горы, что внутри тебя никогда не проснется сожаление, что ты, будучи женщиной, построишь любого мужчину. — Я не такая уж и хрупкая, — женщина по-лисьи щурится. — Может быть. А может быть и нет. Молчание прерывается звуком колес, съезжающих со льда. Автомобиль берет курс в сторону ОВД. Сергей высаживает рыжую возле отдела и смотрит, как она твердым шагом идет ко входу. Ее встречают подчиненные и мужчина буквально ощущает, как огромный китель стягивается на плечах и талии, садясь идеально. Ирина снова начальница. А когда она командует, никто не ослушается. Сергей глубоко вдыхает и откидывает голову назад. Ему нужно ехать. И, наверное, пройдет много времени прежде, чем разорвется его связь с отделом. Но он готов. Он принимает это.