И Морти

— Господи, парень, да что с тобой не так?! 

Рассерженный человек в белом халате резко захлопнул за собой дверь. Морти работал с ним уже, кажется, полгода, но так и не запомнил имени коллеги. Ему с трудом удалось запомнить имя человека, которому он платит за аренду квартиры, что уж говорить о каком-то там сотруднике лаборатории, с которым приходилось иногда разговаривать, который доставал дурацкими вопросами. 

 Он опять собирал какой-то странный предмет. Странную и бессмысленную машину, которая встанет на полку, а в лучшем случае сразу будет разобрана на маленькие металлические запчасти. Небольшая роботоподобная машина разъезжала по рабочему столу, собирала гайки и шестеренки, небольшие стеклянные панельки и лампочки, закидывала все эти вещи в металлическую корзину для пишущих принадлежностей из Икеи, а затем доставала и разбрасывала их по столу. И снова собирала. И снова разбрасывала. Этот процесс Морти наблюдал уже восьмой раз. Он смотрел на робота все то время, пока его коллега ругался, пока пытался привлечь внимание своими криками и руганью. Но начал он наблюдать за машиной еще до того, как в коридоре послышались шаги. «Вы меня не знаете.» В карманах белого халата, который был накинут на спинку стула, лежали маленькие металлические детали, точно такой же хлам, который был разбросан по столу. Однако были там и полезные вещи: небольшой пистолет фиолетового цвета (украденный Риком с какой-то планеты), «штука» для остановки времени (Рик так и не сказал, как она называется), и, конечно, прибор для открывания порталов (Рик так и не научил им управлять). И Морти огорчала эта неопределенность. «Спасибо, что хоть научил водить.» *** При переезде пришлось оставить машину деда у родителей. Морти было сначала неудобно путешествовать без нее, но затем он соорудил себе собирающийся летающий скейтборд: он лежал в том же белом халате, в куче хлама, маленькая монетка, которая раскладывалась в небольшой транспорт. 

А в городе ходили автобусы, существовало метро. Пугать людей летающими досками не было смысла. Он еще не совсем свихнулся, чтобы делать так. 

 Фляга деда тоже всегда была при нем. Иногда в сумке, иногда в кармане. Однажды профессор обнаружил ее, начал ругаться, грозился выгнать из университета. Морти девятнадцать, он гений, но это не значит, что он может пить в учебном заведении. 

 Но Морти не пил. Пока не пил. Каждый вечер после бессмысленных пар и бесполезной работы в лаборатории он возвращался в однокомнатную квартиру в темном районе города. Он считал свое обучение в университете крайней необходимостью жизни: ему надо было уехать из небольшого города, ему нужны были материалы для изобретений, ему нужна была стипендия и деньги за исследования, ему не нужна была семья. 

Семьи больше не было. Рика тоже. В 15 Морти съел какой-то странный фрукт. Его заставил это сделать Рик, сказав: «Лучше сожри это, ушлепок, или мы... буэ! сейчас все помрем к чертям». Морти так и не понял, зачем дед заставил его это сделать: может быть, в нем проснулась человечность, и ему стало одиноко; может он хотел поэксперементировать и узнать, способен ли мозг пятнадцатилетнего мальчика-идиота выдержать такие изменения; может быть, дед наконец решил, что пора отнестись серьезно к «травмам» внука. Вариантов было много но ни один из них не была хотя бы на 90% правильным заключением. Смит успел выучить много вещей, понять основные законы механики, принять и осознать концепцию времени, он понял как создаются и работают просто роботы и машины. Но Морти не смог понять Рика. Поэтому он искал его. По всем параллельным вселенным. *** Морти не умел поворачивать время назад. Он не мог сказать себе семнадцатилетнему о том, что произойдет. Да и нужно было постараться попасть в ту реальность, где Рик умер именно так. 

 Он успел встретиться с сотней версий себя, поговорил с полсотней версий Саммер, около десяти раз виделся с версиями родителей. Отследить их всех было просто — почти волшебные, не до конца понятные в работе устройства дедушки отслеживали ДНК, мозговые волны, особенности жизнедеятельности — все, что могло бы помочь находить людей. 

 Путешествия Морти каждый раз начинались одинаково — пометка в тетради с номером параллельной реальности, в которую он отправлялся, портал в стене, пистолет в кармане и устройство для поиска вместе с монеткой — это почти все, что было нужно. Еще была надежда, но с ней у Морти было намного сложнее. 

Его поиски не были бессмысленны. Дед как-то сказал: «Существует почти бесконечное множество параллельных реальностей, где мир, где мы совершенно другие». За это легкое и короткое «почти» Морти держался изо всех сил. Его дед был слишком умным, чтобы дать убить себя в абсолютно всех реальностях. 

На другой чаше весов были иные заключения: существуют «ключевые точки» во временных потоках, события невозврата, то, что происходит везде и всегда, то, что не зависит от действий других людей. Несмотря на это, в разных вселенных дед умирал по-разному. 

 К тому же, в его секретном месте, в «рикляндии» — так называл место скопления множества Риков и Морти у себя в голове Смит — никого не было. И не было уже давно. Когда после смерти Рика никто не появился у них в доме (ни Рик из другой вселенной, ни кто-либо из друзей деда) Морти первым делом отправился в «рикляндию». Он периодически возвращался туда, чтобы проверить, не изменилась ли обстановка. Но ничего не происходило. 

Это сильно угнетало. Это убивало «почти», брошенное Риком прямо в Морти. Смит уже даже забыл, зачем пытается вернуть дедушку — желание при любых обстоятельства выполнить поставленную задачу? Попытка уверить себя, что в какой-то из вселенных с Морти все хорошо? И со всей его семьей тоже? 

 Он не знал. Просто была задача, был план действий, простой и равномерный: каждый вечер, все выходные — разбираться с машинами, оставленными дедом, или путешествовать в параллельные реальности. Чем чаще он проходил через портал, тем меньше удивлялся: Морти-кинозвезда, Морти-футболист, Морти-юрист, Морти-кассир, Морти-космонавт. Один раз он успел прямо к своей смерти. Опять. Опять видел себя убитым, искалеченный труп валялся на асфальте. Однако на этот раз собственная смерть Смита не смутила. Он просто понимал, что так случилось, этому девятнадцатилетнему Морти не повезло. Точно так же как и не повезло ему самому. 

Он не хотел умереть. Просто жизнь казалась бессмысленной пыткой в погоне за призраком. 
 Саммер-врач, Саммер-домохозяйка, Саммер-психолог… В некоторых вселенных его родители были разведены, в некоторых все еще жили вместе. В некоторых они все еще жили в их старом доме, в некоторых — переехали. 

 Морти приходилось наблюдать за разными вариантами своей жизни. Ему приходилось каждый раз мириться с тем, что он не является тем счастливчиком Морти, у которого все хорошо, который доволен тем, что творится вокруг, и который не очень скучает по деду. Смит легко мог понять, когда его «двойник» был действительно опечален вопросом о местонахождении Рика: он удивительно хорошо видел себя со стороны, при том что сил для разборок со своим внутренним бардаком у него не было. Да и смысла в этом подходе тоже не было. 

 Дед как-то сказал: «Отдай себя науке, не трать время на любовь и семью». И Морти пытался следовать этому совету. Ему казалось, что Рик заставил его съесть фрукт именно для этого: хотел поставить эксперимент, посмотреть, способен ли вообще существовать такой человек. Жить нормальной жизнью, просто посвятить себя науке. Может следовать этому заявленному по пьяни желанию деда было ошибкой, может быть стоило оставить бессмысленные поиски, остановиться и начать жизнь. 

Но Морти жил. Ему казалось, что он жил. 

 Во фляге всегда находился алкоголь. Просто он не пил. Еще не пил.