Попытка восстановления

«17 сентября 2013 год Слушать некому. Хочется рассказать о случившимся, но слушать никто не хочет (Розали не в счёт, она итак знает обо всём без лишних слов). Поэтому я и пишу, чтобы больше не держать в себе, думаю станет легче. Потому что терпеть больше нет сил, кошмары о том дне преследуют каждую ночь. Красочные яркие сны, на несколько часов (или мгновений) возвращающие меня назад. Но сейчас не об этом. Сначала я хочу рассказать, как это было. Это был последний день учёбы, мне тогда было всего лишь шестнадцать. В честь окончания занятий я захотела устроить вечеринку, родители как раз уехали, но Розали была против (ах, если бы я её послушала!!!), а вот Белла меня поддержала. В конце концов я вместе с Ройсом, парнем Рози, уговорила сестрёнку провести вечеринку. Боже я, действительно, была дурой! Я организовала всё по высшему разряду, в тот вечер я веселилась во всю, правда одна. Розали уединилась со своим парнем, а Беллз укатила со своими друзьями-однокурсниками (Райли, Кристи, Диего и Бри), но обещала вернуться… хотя в ту ночь я её больше не видела. В нашем доме собралось человек двести, всех я знала и со всеми в тот вечер понемногу общалась. Тогда я и не подозревала, что когда-то они сделают вид, что не знают меня. Я много танцевала и кажется пила (хотя год спустя трудно это утверждать). Ко мне подошёл Джеймс Карпентер, он учился со мной и Розали на одном курсе, может быть у нас даже совпадало несколько уроков. Он был красив, богат, весел и остроумен, что ещё надо шестнадцатилетней девчонки? В тот момент я думала – ничего. Я не помню, что он рассказывал, но мне было смешно, мы танцевали, а потом он меня поцеловал. Это был второй мой поцелуй в жизни. Одним поцелуем подонок Джеймс не ограничился, он целовал меня во время танца, пока мы просто стояли, шли, он целовал меня каждую минуту и с каждым разом всё более грубо. Я не помню деталей или просто не хочу вспоминать (на самом деле я ещё не разобралась), но всё закончилось в кустах за домом. Он хотел уединиться, кажется говорил что-то о звёздах, красоте ночного неба, а потом просто начал стаскивать с меня одежду. Я поняла это не сразу, кажется только тогда, когда он стянул с меня топ (к слову лифчик я в тот день не надела). Я закричала, но он сразу заткнул мой рот своей большой рукой, и принялся что-то делать с моей юбкой. Я брыкалась, но это не помогало. Меня спасла случайность. Розали. Её окна выходили как раз туда, где мы находились, она выглянула на улицу как раз вовремя. Рози что-то скинула ему на голову, видимо что-то не очень тяжёлое, так как он сразу вскочил и бросился бежать. А я так и сидела полуголая на холодной траве, пока сестра не спустилась. Она помогла мне одеть топ обратно, эта скотина сжалилась над ним и не порвала, и отвела в комнату. Моё оцепенение не проходило. Потом послышался вой полицейских мигалок, я сразу догадалась, что это сделала Розали (если бы она этого не сделала, сейчас было бы на много лучше), но я её не виню, в каком-то смысле она поступила правильно. Я потом слышала, что в тот вечер многих забрали в полицию, и они так и не смогли нам этого простить...думали, что мы специально это сделали - позвали всех, а потом вызвали ментов. Идиоты. Что происходило дальше, я не знаю, я просто заперлась в комнате и сидела до того момента, пока шум внизу не прекратился. Когда я вышла на улицу единственным желанием было – бежать. Я и правда хотела это сделать. И, наверное, сделала бы, если бы не появилась Розали. Она ничего не говорила (мы никогда не обсуждали случившееся), но прижала к себе и отвела обратно в комнату. Уснула я сразу, видимо сказался стресс, в ту ночь мне ничего не снилось". Белла не могла оторвать взгляд от написанного текста, от полученной информации стало не по себе, но девушка заставила себя перевернуть листок и продолжить чтение. "Проснулась я от криков. Мне стало страшно, подумала, что Розали рассказала о случившемся всей семье. Ох, как я ошибалась. Я выбежала из комнаты в чём спала - свободной белой футболке, длинной до колен, которую я натянула перед сном. Когда я подошла к лестнице, то поняла, что кричит Розали. Вся семья была в сборе (я надеялась, что родители приехали под утро, а не ночью). У сестры была истерика, вся в слезах она кричала, что нам надо уехать из города, что ей здесь не нравится. Мама тактично пыталась переубедить её, Чарли (даже в мыслях сложно назвать… папой) преспокойно сидел в гостиной на диване и смотрел бейсбольный матч, всем видом показывая, что ему всё равно, что хочет его дочь. А Белла, сидящая на последних ступеньках лестницы, плакала. И постоянно говорила, что не хочет никуда уезжать. Мне было её так жаль, она ведь ничего не знала и не была виноватой. Я тогда разозлилась на себя, за то что из-за меня всё это происходит. Мне хотелось остановить этот кошмар, сказать, что всё хорошо и не надо ничего менять. Но язык не слушался, тело тоже. Я так и стояла в оцепенении, смотря на то, что происходило внизу. Дальше было только хуже – Розали взлетела по лестнице и ворвалась в комнату к Беллз, схватила её дорожную сумку и принялась складывать туда вещи. Белла поспешила за сестрой, начала кричать и ещё сильнее плакать, пыталась остановить Рози, но та была сильнее. Она оттолкнула Беллз к стене, та несколько секунд так и просидела на полу возле неё, а потом они сцепились. Комната Беллы находилась прямо напротив того места, где я стояла, поэтому я видела всё, что там происходило. И не могла помешать". Белла помнила этот день в деталях. Помнила истерику Розали и их драку, которую казалось невозможно было остановить. И помнила бледную Элис в полуобморочном состоянии, которая стояла поблизости. Каллен зажмурилась, подождала с минуту, чтобы удостовериться, что сможет читать дальше, и продолжила чтение. "Белла, прости меня, если бы только ты знала, как я виновата! Я так хочу искупить перед тобой свои грехи и не могу, не сказав правду. Я виновата, виновата, виновата! Ах, если бы я только остановила тогда Розали…Прости, прости, прости!!! Розали всегда хотела только как лучше, её не в чем обвинять, виновата только я, во всём. Во всех твоих слезах и ссадинах, которые ты тогда получила от Роуз, виновата лишь я. Если бы ты только знала… ПРОСТИ! Их разняла мама. А потом вмешался и отец, я прекрасно помню его слова. «Пусть уезжают, лишь бы только не скулили и не орали, как психованные». Эти слова до сих пор стучат у меня в ушах. Тогда мне стало слишком дурно, чтобы я могла хоть что-то ещё запомнить. В глазах всё поплыло, голова сильно кружилась, я даже не почувствовала, как упала. А потом настала тьма. Я отрывками помню машину, испорченное гримасой злости красивое лицо Рози, заплаканное лицо Беллы и недовольное мамы. Что-то шумело, чьи-то руки гладили меня по голове, а потом послышались голоса. Я не могла ничего различить, всё слилось в едино, я была словно в дурмане. Пришла в себя я только в Сиэтле и, как оказалось, из моей памяти пропало пять недель. Я не помнила ничего! Ни приезда в город, ни обустройство, ни собственную реакцию на новый дом. Я поняла, что прошло пять недель с момента приезда только к вечеру, когда посмотрела на календарь в телефоне, я испугалась до чёртиков. Частичная потеря памяти! Я никому не сказала, старалась вести себя как можно менее подозрительно, хотя я не знала, как вела себя в доме этот месяц с небольшим. Я каждую минуту пыталась вспомнить и ничего! Абсолютно! Впрочем, я и сейчас не знаю, что тогда со мной происходило. До сих пор не помню. Никто мне ничего не говорил, и я, надеюсь, вела себя я как обычно". Белле стало страшно читать. Вот так узнать, что её сестра частично потеряла память…ком застрял в горле, стало трудно дышать, и девушка не смогла сдержать слёз. "Однако Розали обратилась к специалисту, она водила меня на приёмы к психологам, психиатрам, психоаналитикам и прочим докторам. Они говорили со мной, но ни с одним я не была честна, некоторые использовали гипноз, но он оказался совершенно неэффективным. Про потерю памяти я не говорила, однако догадывалась, что Роуз знает. Зачем она тогда потащила меня к психиатрам? Мы с ней об этом не говорили, эту тему мне вообще затрагивать не хотелось. Каждый приём был пыткой. Уж лучше бы я забыла эту часть своей жизни! (Хотя я только сейчас понимаю, что нельзя исключать, что я ходила на приёмы и до того, как начала помнить…) Действительно, если фиксируешь мысли на бумаге, начинаешь думать и размышлять, возможно это сможет помочь мне вспомнить. Но тогда я выбрала другой способ. Я начала рисовать. Я ничего не выдумывала, рисовала только то, что видела или помнила, надеясь таким образом вызвать воспоминания. Подсознание должно помнить, может когда-то я нарисую то, что я не помню. Но этого не произошло. Хотя я рисовала очень многое, испоганила целых тридцать альбомов за год. Приёмы у психиатра мы решили прекратить с началом учебного года, так как они не давали результатов. Хотя какие результаты они должны были дать? Я не понимала. Мне тогда намекнули, что я в любой момент могу вернуться к занятиям, но их услугой я не воспользовалась. Когда мои дни освободились, я начала наблюдать за сёстрами. И ужаснулась, они так изменились! Ох, Беллз, прости!!! Они были молчаливы, Белла вообще ни с кем не разговаривала, ходила хмурая по дому и ничего не делала, из дома практически не выходила, Розали же общалась с мамой, помогала как-то по дому, иногда выбиралась в город за покупками продуктов или вещей, которые были необходимы. Я же чувствовала себя бесполезной. Слонялась по дому, как Белла. Две обузы на шее матери (Чарли так и остался в Форксе). К концу лета я всё же что-то делала по дому, всем видом стараясь показать, что хандра прошла. Пыталась даже говорить о всяких глупостях, но это только всех раздражало. Когда поняла, что все только и ждут, чтобы я заткнулась, то я перестала разговаривать с ними. Не хотела причинять неудобства". Сравнение с обузой показалось обидным. Белла вспомнила себя тогда, и ей тут же захотелось забыть. Её сестра так страдала! А она… просто сидела и в мыслях ныла, что самая несчастная. Если бы только она знала…Если бы. "Когда пришло время идти в школу, я обрадовалась. Думала станет легче и снова ошиблась. Школа была чуть больше прежней, но сориентировалась я быстро, училась, как и всегда усердно, это даже не требовало усилий. У меня была замечательная память (если не учитывать частичную амнезию), мне стоило один раз прочитать параграф, как я его запоминала, больше времени занимали математические предметы, но домашнюю работу проверяли настолько редко, что я и вовсе перестала её делать. С учёбой успевали мы все. Но мы перестали быть похожи на себя. Белла, которая всегда шикарно выглядела, теперь стала одеваться, как синий чулок. Какие-то мешковатые вещи, совершенно не сочетающиеся по стилю между собой, даже волосы стала завязывать в какой-то немыслимый пучок! Раньше на неё все обращали внимание, теперь же не замечали". Белла уже рыдала. Её чуткая, проницательная сестрёнка! "Мы с Розали были не лучше. Рози никогда не стеснялась высказывать своё мнение и ученикам, и учителям, из-за этого у неё часто были проблемы. Здесь же она была тише воды. Тихая, покладистая, неухоженная и незаметная. Мы все стали невидимками в школьном мире. Раньше мне хотелось общаться со всеми, мне нравилось общение, мне было интересно, но тогда интерес пропал. Я ходила сама не своя, вокруг было полно людей, но они меня не интересовали. Совсем. А потом я начала видеть его. Джеймса. Мне казалось, что он преследует меня, любой блондин мне казался этим подонком, я всё время ожидала, что на меня кто-то нападёт. Что мне опять будет больно. И с каждым днём становилось всё хуже. Мне чудилось, что он ходит за мной по пятам, где я, там и он. У меня была мания преследования. Я это понимала и от этого становилось только страшнее. Что мне делать? Обратиться к психиатру? Было страшно, и я сделала вид, что ничего не происходит. Джеймс остался в Форксе, а я в Сиэтле. Мне ничего не угрожало, я это знала, но я всё равно его видела. К концу декабря появились кошмары. Каждую ночь я просыпалась от собственного крика, часто ко мне приходила Рози, чтобы успокоить, но кошмары не прекращались. Я попыталась спать как можно меньше, но это забирало мои силы. В январе я заболела и попала в больницу. Я не знаю, чем я болела, но провалялась в госпитале до середины февраля. Не знаю от препаратов или ещё от чего-то (уже не важно), но я перестала видеть Джеймса, а кошмары хоть и не прекратились, но кричать я перестала" Каждая строчка отдавалась болью в сердце Беллы. Как она могла этого не замечать? Всего этого кошмара, который творился с Элис. Она делала вид, что ничего не происходит, и все верили, и Белла верила. "Я перестала бояться, что сойду с ума, после выписки становилось лучше. К апрелю кошмары исчезли. И последние месяцы я жила можно сказать в покое, Белла тоже оживилась и начала привыкать к жизни в Сиэтле, а Розали, видя моё оживление, тоже начала расслабляться. Я даже ходила гулять с однокурсниками по городу, несколько раз выезжала на пикники, Белла отдыхала со своими новыми знакомыми, а у Роуз появились поклонники. Всё налаживалось. А потом, в конце августа, мама сказала, что мы возвращаемся. Белле было всё равно, Розали взбесилась и опять была истерика, а я испугалась. Испугалась, потому что: 1)Не знала, как я отреагирую на Джеймса, который учится вместе с нами. 2)Не знала, как отреагирует Розали. Она могла его и прибить. 3)Боялась за Беллу. Первый день в школе прошёл ужасно. На нас смотрели, как на прокажённых, я пыталась не обращать внимания и быть поближе к Розали, которую нервировала ситуация. Она справлялась с ней грубостью по отношению к окружающим, я же продолжала рисовать. К ленчу про нас начали шептаться, при чём так откровенно и не стесняясь нас, в кафетерий мы решили не ходить. Я знала, что многие из них в тот день побывали в полиции из-за нас. И не осуждала, когда они винили нас в этом. Мы действительно были виноваты, пусть даже сделали это не специально. Не будь я такой дурой, которая повелась на Карпентера, ничего бы не случилось. Если бы Розали не вызвала полицию, всё было бы нормально. Если бы мы не уехали бы год назад, наверное нам было бы лучше. Если бы... Но ничего уже не вернуть, я так виновата. Перед учениками, перед семьёй, а особенно перед Беллой. Мне жаль, что я такая дура. Чарли прав, кроме оценок - я ничто. Белла держалась молодцом. Она пыталась поговорить с ними, но никто не принимал её, хотя она слабо понимала в чём дело. И с каждой её попыткой заговорить, мне всё больше становилось её жаль. Они никогда с нами не заговорят. Многие издевались: ставили подножки, пошло и глупо шутили, девчонки из группы поддержки бейсбольной команды даже пару раз крали у Роуз одежду на физкультуре, пока она была в душе, кто-то кидался в нас бумажками. А некоторые просто не обращали на нас внимание. Такие мне нравились больше всего (да и сейчас нравятся). К ним относятся Джаспер Уитлок (мой сосед по алгебре), Бенджамин Рин (у нас общая физика), Бен Оуэлл (мы с ним раньше хорошо общались) и несомненно Эдвард Мейсен, который проявляет к Белле особую симпатию. К слову о нём. Он новенький, пришёл на второй недели после нашего приезда. Он выглядел смешно, я видела его в библиотеке, когда ему выдали целую гору учебников, я до сих пор не знаю, как он донёс эту кипу до шкафчиков. Но он был очаровательно милым. Эдвард мне нравится, нравится, потому что он всегда рядом с Беллз. Это мило. Ах, они были бы чудесной парой, я бы могла организовать их свадьбу, уверена Беллз была бы против, но кто её спрашивает? Жаль, что это только мои глупые мечты..." Впервые Белла улыбнулась, узнав в этих строках настоящую Элис, ту, которой она была два года назад. "Эдвард просто находка для сестры – он постоянно рядом, не верит слухам про нас, готов общаться со мной и Рози, и он никогда её не обидит. В этом ей повезло больше, чем нам, Белле есть с кем поговорить, а у нас с Розали есть только мы. Я не знаю о чём они разговаривают, но на её месте я бы рассказала всё. Иногда у меня возникает навязчивое желание подойти к нему и поговорить. Почему к нему? Он вызывает доверие, он не похож на тех психологов, которых я посещала, он похож на того, кто реально может помочь. Но я снова боюсь ошибиться. Так что оставлю Эдварда для Беллы. Когда-нибудь и меня кто-нибудь выслушает. Ах да, Джеймса мы видели часто. Я настолько привыкла к его образу, что он меня больше не пугал. Розали же безумно злилась только от упоминания его имени. Карпентер делал вид, что не знал нас, что было только на руку. Я успокоилась. Может быть этот год пролетит незаметно? Я так надеюсь…и всё же боюсь». Это была последняя запись дня. Белла читать дальше не решилась.