Ты доволен?

Я не видела. … Но я никогда не чувствовала себя ущербной или неполноценной из-за этого. Вовсе нет. Это была моя добровольная личная жертва, которой я гордилась. Никакого сожаления. Никакого сомнения. Порой мне хотелось увидеть своих близких. Заглянуть в глаза брата, чтобы лучше понять его и поддержать в тяжелые для него времена. Или рассмотреть Отца, каждую его черту. Иногда в голову даже забредал интерес о том, какой же была я сама. Порой мне хотелось полюбоваться миром, в котором я живу. Следить за солнечными зайчиками, встречать чудные восходы и дивные закаты, наблюдать движение света и его суть. Я хотела убедиться, что на течение вод и полыхающее пламя действительно можно смотреть вечно... Но вдруг настал такой момент, когда даже сама мысль о наличии зрения была мне отвратительна. Я не хотела видеть. Я хотела зажмуриться, закрыть ладонями уши, спрятаться в коконе из крыльев, выставить вокруг себя солнечный барьер и просто провалиться сквозь землю. Я слышала. Я была там, когда один из самых дорогих мне существ страдал. Он кричал от боли. И этот крик разрывал мне сердце. Как же мне хотелось уйти. Убежать. Раскрыть крылья и лететь оттуда изо всех своих сил, забыть этот кошмар, как страшный сон. Но я стояла. Чуть в отдалении, делая вид, что происходящее меня совершенно не заботит. Я была лишь тенью, на присутствие которой всем участникам инцидента было плевать. Бог карал, он делал свое дело. «Предателю» же было далеко не до публики. Еще один пронзительный вопль. Я зажмурилась. Как же хорошо, что мне было не дано это видеть. Лишь слышать. Но... От этого на душе было не менее тоскливо. Я понимала, что не могу ничего сделать. Лишь стоять и слушать. - За что, Лорд Сиралос? - Голос некогда слишком любопытного юноши дрожал. Видимо, сия расправа навеки отобьет у него такую замечательную черту, как любознательность. Ему уже не нужен был ответ на тот вопрос, который и привел его к такому концу. Или, возможно, к новому началу?.. - Ты мне больше не нужен, - резко, с легкой тенью гнева отозвался Бог. Сожалел ли он? Возможно. Но сейчас в нем не было ничего, что могло бы хотя бы намекнуть о помиловании. Совершенно ничего. Это был бессердечный палач, который уничтожал свою жертву со всеми «почестями». Мне было страшно. Почему? Ведь у нас была такая чудесная семья! Отец открыл нам целый мир, показал все его чудесные стороны, научил нас всему и действительно заботился о нас. Он... Любил нас. Любил, возможно, не как детей, но как одних из лучших творений. Когда все это исчезло? И... Действительно ли это было? Быть может, я все-таки слепа? И просто не видела истины, которая только сейчас открылась мне в полной мере. Ужасающая истина. … У нас не было семьи? - Пади глубоко во тьму и сгори в постыдном адском пламени, - холодно и совершенно отчужденно прозвучал приговор. Слишком жестокий, чтобы принять его сразу. Быть обычным наблюдателем и дальше я не могла. Тяжело дыша, я быстрым шагом направилась к брату, надеясь залечить его раны. Достаточно. Вся эта игра с изгнанием зашла слишком далеко. Но стоило мне приблизиться к Ивлису, как на мое плечо опустилась чья-то рука. Нет... Нет-нет-нет! Без всяких сомнений узнав ее обладателя, я почувствовала, как мое тело начала бить дрожь. Пожалуйста, Отец! Не нужно... Я не могу вытерпеть этого тяжелого взгляда, сверлящего мне спину! Не мо-гу! Прекрати! В воздухе повисло мрачное молчание. Казалось, все солнца этого мира в один миг погасли. По щекам потекли горячие слезы. Застыв, я не смела пошевелиться. Еще один шаг... И ждет ли меня та же участь, что и моего брата? Да. Ведь попытка помощь «изменщику» - тоже предательство. Но... С кем же тогда останется Отец? Какие чувства он будет испытывать, потеряв в один момент сразу обоих детей? Я смирилась. Да, Ивлису сейчас нужна поддержка, как никогда. Но он справится. Он всегда был сильнее. Он готов был смотреть правде в глаза. И ему любые препятствия будут по плечу. Отцу я сейчас нужнее. Поникнув, я лишь слушала нечеловеческий вопль, доносящийся, казалось, со всех сторон и сразу. Почему? Почему я не полетела следом? Я могла бы поймать брата, могла бы вернуть его, могла бы залечить его раны... Позади послышалась удовлетворенная усмешка. Потом раздались тихие шаги. Бог ушел, видимо, размышляя уже о чем-то совершенно постороннем. Интересовала ли его дальнейшая судьба «сына»? Возможно. Признался бы он когда-нибудь в этом? Вряд ли. С трудом поборов желание все-таки полететь вслед за Ивлисом и убедиться, что он жив и относительно здоров, я повернулась спиной к той тьме, куда его беспощадно сбросили, как ненужный мусор. Я вернусь. Когда-нибудь. А пока я пойду вслед за Отцом. Ведь сейчас я ему нужнее, верно?.. «Ты доволен, Отец? Я с тобой. Я всегда с тобой, что бы ни случилось...»