Амнезия.

Витч открыл глаза. В голове пульсировала боль – ныл затылок, горели виски, лоб будто распирало изнутри. Боль была повсюду – во всей голове одновременно. Крысёнок облизал губы – солёные. Во рту противный железный привкус крови. Витч привстал на локте и сплюнул в сторону. В ушах звенело. Крысёнок осторожно откинулся назад и обхватил голову лапами. - О, проклятие, неужели голова будет болеть всегда?! – простонал он и зажмурился. Всполохи света, мелькание картинок. Туман и череда морд, лап, мест. Витч открыл глаза. Огромные деревья качали кронами, по голубому небу плыли облака-барашки. «Вот это облако похоже на крысу в капюшоне», - машинально отметил он. Витч, ещё когда был мелким диббуном, любил лежать на мягкой траве Леса Цветущих Мхов и разглядывать в облаках разные фигуры. Так, стоп. Откуда он помнит, что он любил делать, когда был малышом? Витч медленно сел на тюфяке, вытянув перед собой передние лапы и бессмысленно разглядывая свои пальцы. Он вдруг понял, что вспомнил. Не то чтобы он вспомнил всё-всё-всё из своей жизни, нет. Просто ушла эта пелена, застилающая разум, и он мог вспомнить эпизоды из своего детства, из жизни в банде, вспомнил шпионаж в Рэдволе и тот уже далёкий поход в Малькаррис. Как будто вся головоломка вдруг легко сложилась и при желании он мог увидеть в своих воспоминаниях любой важный эпизод своей жизни. Он вспомнил своих родителей. - Ох, выпади мои зубы, какой же я всё-таки мерзавец… По небу плыли белые облака, солнце бросало лучи сквозь пышные кроны деревьев. А небо было ярко-голубое, как тогда. Тогда, когда небо раскалывается на миллионы кусочков, как разбитая ваза, и мир окрашивается в красный туман. Тогда, когда свист этого страшного оружия настигает тебя и в тот краткий миг, миг, прежде чем смертоносные шары дотронутся до твоей головы, за секунду до всепоглощающей боли… Да, ты падаешь на колени и умоляюще складываешь лапы. - Нет-нет, пожалуйста! - Пожалуйста! Шёлковая маска и яркий плащ, хриплый, жуткий смех. Слэгар Беспощадный! Витч знает, что такое ад – он побывал там, выбрался из кромешной тьмы, но этот смех настиг его. Настиг и уничтожил. Крысёнок услышал шаги и обернулся. - Как ты? Это был Маттимео. - Я… Я в порядке, - Витч изо всех сил попытался изобразить беззаботность. Почему-то ему казалось что то, что он всё вспомнил как-то отразится на его морде. А он хотел это скрыть. Надо было что-то решать. В Рэдволл ему точно нельзя, нет, конечно, нет. В Рэдволле ждут потерянных детей и доблестных воинов, которые их спасли. Ждут бывших рабов. Но никак не ждут того, кто принял немалое участие в пленении диббунов. – Можно мне воды? - Да, конечно, - мышонок ушел, а Витч стиснул виски лапами. Проклятие, что же ему делать? Что? - Держи, - Маттимео протянул Витчу кружку воды. Тот почти мигом осушил ее. – Память не вернулась? – вдруг спросил мышонок. - К-ха! – Витч даже подавился от неожиданности. – Нет-нет, не вернулась, - поспешно ответил он. – А почему ты спросил? - Ты очень долго был без сознания. Не так долго, как тогда, но всё-таки… Я думал, что от потрясения память может вернуться. Крысеёнок помотал головой. - Нет, не вернулась. Совсем нет, - повторил он. Витч хотел поменять тему разговора. Он посмотрел на мышонка и заметил, что белый пояс на нём.– А что с этим тритоном? - Его всё-таки поймали. Ой, Орландо так разозлился, когда увидел, что он опять взялся за старое. Грозился отрубить ему голову. Но вмешалась Розиквин, мама Юба, уговорила отпустить его. Так он и ушел на север леса, без хвоста. - Ясно, - Витч разом потерял интерес и к Скерлу и ко всему, что с ним произошло. Рептилия не стала ничего говорить про Витча, что было и понятно, слишком в невыгодном положении он был. Но сейчас почему-то такая виртуозная хитрость с этим тритоном совсем не радовала крысёнка. Вот зачем он это сделал? Какой был в этом смысл? Он такой же, как и Скерл – скользкий тип. Поэтому он и испытывал чувство гадливости, когда тритон к нему обратился. Чем он отличается от этой рептилии? Да ничем. Он тоже не прочь поживиться за счёт тех, кто в беде. - Я принесу тебе поесть, - Маттимео с тревогой взглянул на Витча, но тот лишь улыбнулся и кивнул. Оставшись один, крысёнок встал, а потом устало привалился к спиной к дереву и закрыл глаза. Он стоял и думал – что же он за зверь такой? Почему он всегда поступает совсем не лучшим образом? Что ему нужно в жизни? И он с места не сдвинется, пока не решит.