Как опасны треугольники.

      За окном собирался закат. Мрачноватые серо-голубые облака прикрывали яркие лучи света и словно линзы разжигали через себя солнце. Огромный алый шар тихонько катился к западу и понуро бросал последний взгляд на Скайрим. Солнце было гостем в этих землях. Зимой и осенью его вообще не было в этом богами забытом месте как будто Магнус даже не мог найти его среди серых облаков, покрывавших небо в те дни. Девять месяцев из двенадцати было холодно, и пытаться выращивать урожай в промерзлой насквозь почве могли только очень усердные люди (либо слишком безумные). Все эти скамповы девять месяцев в Скайриме ночи длились дольше, чем дни, а иногда дня не было и в помине, и жители Старого королевства просыпались среди ночи, чтобы позавтракать, а потом снов лечь спать, словно последние медведи шатуны.        Камилла даже подумать не могла, как живут люди в Виндхельме, Винтерхолде, Данстаре. Ривервуд был ее землей, за пределы которой она не осмеливалась выходить одна. Брат не отпускал ее дальше моста, и томление в этой дыре под названием Ривервуд было ей противно. Раньше они с братом жили, торговали и процветали в Имперском городе, а теперь были вынуждены оставить цивилизацию, в которой родились, и уехать в провинциальную деревушку, которую деревней даже можно было назвать с трудом - мелкое поселение, перевалочный путь от Хелгена до Вайтрана. А теперь, когда вернулись драконы и Хелген был уничтожен, путники заходили в поселение на реке все реже и реже. Лукан все чаще опасался, что и без того не особо богатый магазинчик «Ривервудский торговец» скоро станет банкротом. Постепенно он все более отчаивался и незаметно для себя и сестры ушел в запой и по вечерам отсиживал пятую точку в «Спящем великане», сплавляя по быстрому течению все оставшиеся деньги.       А Камилла уходила в свои грезы. Многие говорили, что объявился таинственный Довакин. Но для девушки Довакин был отнюдь не таинственный. Драконорожденный, а вернее Драконорожденная, объявлялась в Ривервуде довольно часто, и это начиная с того момента, когда она прибежала в деревушку в каком-то рванье вместе с Ралофом. Теперь же эта чрезмерно эгоистичная данмерка появлялась в деревне и исчезала так же сверхъестественно, как и появлялась. Давным-давно Камилле удалось урвать шанс поболтать с великим героем, но мерка, выслушав лишь часть всего ей сказанного, свалила в Ветреный Пик. После этого объявилась лишь чтобы вернуть Золотой коготь, обобрав при этом лавочку на вдвое большую сумму, чем Лукан дал ей за возвращение достопримечательности заведения. Впрочем, ее вина в краже не была подтверждена, и эльфийка спокойно гуляла на свободе, не заплатив ни септима государству. Но в какой-то мере Камилла ей завидовала, у Довакина не было старшего брата, который запрещал ей увидеть мир. Хотя кто знает, может и есть?        Закат застал имперку за такими рассуждениями. Она сидела на небольшом балкончике второго этажа «Ривервудсткого торговца» и вышивала на холсте забавный узор, откинувшись на стуле, который брат заботливо вынес на свежий воздух. На дворе стояла поздняя весна, и было более-менее тепло, лишь промозглый ветер дул откуда-то с востока, но от него Камиллу заботливо защищали стены магазина. Единственным минусом было солнце, отсвечивающее в глаза, но от Магнуса никуда не денешься, он - вездесущий. Где-то внизу бегали и играли дети, лаяли собаки, ругались и бранились люди. Этот шум как-то радовал девушку, не давая просочиться одиночеству, которое накатывало в последнее время.       Да…Камилле было до скампов одиноко. Брат не хотел разговаривать с ней, а жители поселения все реже обращали на нее внимание. Имперка все чаще впадала в депрессию. Все случилось около месяца назад или чуть меньше….        Как раз тогда Камилла в первый раз увидела Драконорожденную, но не обратила на данмерку особого внимания. Примерно тогда она начала замечать на себе отчетливые взгляды молодых людей. В данном случае Свена, местного барда, и Фендала, босмера-охотника и по совместительству лесоруба. Сначала она просто не обращала на это внимания, но и эти двое постоянно отводили взгляды, стараясь, чтобы Камилла и ее настырный брат этого не заметили. Та данмерка тогда все еще крутилась в Ривервуде. Уходила на целый день и возвращалась с ворохом всякого добра типа - неизвестно откуда взявшейся брони и всяких шкур, потом сбрасывала это Лукану и уходила ночевать в дом старейшины деревни. После того, как великая героиня (тогда еще не Довакин) вернулась после Ветреного Пика, то занесла Камилле очень интересное письмо. Послание было якобы от Фендала, но эльфика разъяснила, что письмецо на самом деле от Свена, чтобы оклеветать первого. С того времени Камилла начала презирать барда за такую низость, а сама ему назло начала гулять с эльфом.       Фендал был хорошим собеседником и услужливым мером. Камилле он нравился своим незаурядным и смелым характером. Благодаря ему Камилла однажды смогла выйти за пределы деревни. Босмер обладал великолепным даром красноречия и уговорил Лукана отпустить сестру в его кампании прогуляться по лесу дальше, чем было дозволено. Во время этой прогулки он многому ее научил. Они шли по лесу и разговаривали. Мер очень долго рассказывал о Валенвуде и его красивых лесах, часто присаживался около привлекающих взгляд цветов и объяснял их свойства, потом аккуратно срывал их и дарил ей. Потом он оставил ее на полянке в лесу собирать цветы и ягоды. В скором времени он вернулся и принес ей что-то в небольшой корзинке. В корзинке оказался совсем маленький волчонок. Он был таким крохотным, что его можно было держать в руках словно грудного ребенка. Эльф сказал, что он нашел его в лесу совсем одного и взял его для Камиллы, пообещал, что щенок будет защищать ее от всего, когда вырастет, как и он сам. Рассказал, что сам приручит его, поскольку, как у всякого босмера, у него есть подобный дар. Камилле было очень приятно, и она оставила волчонка у себя. Брат почти не сопротивлялся, в скором времени самому начал нравиться зверек. Теперь волчонок посапывал у нее на коленях и дергал во сне лапкой, видимо, ему снился сон о том, как он взрослый гонится за оленем или горной козочкой.       Теперь же… Фендал уехал. Он обещал, что вернется через неделю и обязательно привезет ей что-нибудь. Камилла скучала, но к ней все чаще подкрадывалась странная мысль. Фендал хороший и приятный, но он босмер. Она бы хотела прожить с ним всю свою жизнь, но… не суждено. Союзы с эльфами ничем хорошим не заканчиваются. Он переживет ее на лет эдак сто и заведет еще кого-нибудь от скуки. Теперь она сомневалась в своем выборе. Может, зря она отшила Свена? Нет. Свен просто наглец, но он был единственным симпатичным парнем во всей скамповой деревне. Может, плюнуть на Ривервуд и сбежать куда глаза глядят, в большой город – там уж свободных юношей навалом. Над этим стоит подумать. - Камилла! Сойди с небес на землю, для богинь это не трудно! – Камилла привстала и, положив вышивание на стул, взяла на руки раскрывшего сонные глазки волчонка. «Наверное, Фендал вернулся!» - радостно подумала она и опустила глаза на пыльную дорогу под ногами. - Свен, какого скампа ты тут делаешь? Пшел вон!       Внизу стоял светловолосый норд и, сложив руки рупором, взывал к деве своей любви. Все надежды имперки рухнули, и лицо приобрело сероватый оттенок разочарования. -Я тут подумал, - он немного потупился и опустил глаза, – я подумал, что зря я так поступил… ну в первый раз. Я хотел бы извиниться за все. Я… ну, ты понимаешь. -Я понимаю, что ты - эгоистичный наглец, помешанный на обладании. – Камилла отвернулась и сделал шаг к двери. Зачем она обозвала Свена? Она сама не знала. Возможно этот стереотип о том, что он - идиот, въелся в ее душу? Возможно. Она презрительно фыркнула и, смахнув с лица локон, поднесла своего питомца к лицу. -Как ты думаешь, зря? – волчонок лишь заспанно зевнул, раскрыв ротик с только прорезающимися зубками. -Камилла, извини! Я… я просто… Камилла – я люблю тебя! Тебя люблю! Слышишь? Только тебя! – девушка встала у открытой двери и обернулась. Это признание… такого чистосердечного признания не делал ей даже Фендал. Бард даже не постеснялся крикнуть это на всю деревню, и из-за этого в груди девушки начало колотиться сердце. Тем временем норд продолжал: -Камилла, дорогая, прости меня, пожалуйста! Хочешь, я на колени встану? Я встану - ты только скажи! Я... я… я все сказал. – Он, отчаявшись, медленно развернулся и побрел к своему дому. Ему было немного обидно, ведь… он все сделал зря. Опозорился. -Стой! Свен, подожди! – он обернулся.       С лестницы магазина, перепрыгивая через ступеньку, к нему бежала та, которую он любил. Распущенные волосы трепетали на ветру и закрывали лицо, а юбка бешено подпрыгивала на порывах ветра, приоткрывая взору оьутые в кожаные сапожки ноги чуть ниже колен… Вдруг более сильное дуновение нарушило ее равновесие, и она, споткнувшись, чуть не упала, но ее вовремя поймали. - Спасибо. - Всегда пожалуйста, – Свен мягко улыбнулся, ставя имперку в более ровное положение. - Давай все забудем, хорошо. И прости меня за то, что обозвала. - Хорошо. И ты меня прости. - Я понимаю. Еще раз спасибо, что не дал мне разбиться. - Кон…- норд не успел договорить, когда губы девушки коснулись его и слились в поцелуе. Он невольно сжал ее талию и приподнял над землей. Благо на улице никого не было.       Камилла закрыла глаза, пытаясь забыть мучившие ее мысли, но почему-то всплыла новая. Ведь Фендал… хотя он же босмер, но и у него есть чувства. Получается, она – предатель? Как эльф воспримет это? Но… это проклятое чувство долга! Оно не хочет уходить. Камилла боялась, что оно не уйдет никогда. Может, отстраниться? Сказать, что она не должна была этого делать, предложить остаться друзьями? Боги… Что же она наделала. Сердце, подскажи, как быть! - Ну же! Я же сказала, что он твой и это тоже все твое! Забирай. Я не люблю долгих расставаний. И вообще…так! Все! Не отпирайся! – этот голос привел пару в чувства. Люди прислушались, стараясь понять, откуда идет звук. Свен отпустил девушку, та осторожно заглянула за угол.       У ворот в деревню стоял черный конь с красными как угольки глазами. Рядом с ним стояли два путника. Девушка и мужчина. Девушка была одета в богатую мантию и такие же красивые сапоги и перчатки. На голове был черный капюшон с коричневатой зачарованной маской. Она натянула маску на макушку, так что во тьме капюшона мерцали такие же, как и у коня, красные глаза.        Мужчина был чуть повыше. На нем был золотистый доспех, который ковали только эльфийские мастера. На спине висел колчан со стрелами из странного черного материала. На вытянутых руках он придерживал такие же золотистые меч и лук (по-видимому, тоже зачарованные). - Бери. Мне всякий мусор не нужен, а тебе он еще пригодится, – прошипела данмерка сквозь платок, натянутый вокруг шеи. – И больше никогда не говори мне, что я жадная и делаю все только для самой себя. - Мусор? Да это же сокровище! Как такое можно назвать мусором? – возмутился ее спутник знакомым голосом. - Эх… глупый ты… глу-пый. У меня дома для такого дерьма уже места нет. Поверь, оно тебе нужнее. Встретимся еще, ты мне больше не нужен. Глядишь… а там на свадьбу свою меня пригласишь, но это потом будет. Нам, героям – это…. Тебе не понять. Ну давай. Чмокнуть тебя, что ли? Ой, о чем я думаю? Иди там к своей это…Как ее?- данмерка, задумавшись, посмотрела на магазин в центре деревушки. - Камилла. И спасибо тебе. Я так…тебе благодарен, ты меня выручила. И про свадьбу, это ты погорячилась. Скорее ты меня пригласишь, ты думаешь, я не видел, как ты с Дретом задушевно разговаривала? Боги, помилуйте, – лучник улыбнулся под шлемом и наконец принял дареное оружие. - Да уж, Фендал. Скажу честно, - она засунула руки под складки мантии на манер карманов и немножко потопталась на месте. – Знаешь…надеюсь, свидимся. Мне пора, меня ждет очень важная персона. Он не очень любит, когда йорре опаздывают, – данмерка ухмыльнулась, накинула маску и вспрыгнула в седло. - Полностью согласен. Ну что ж, пока, Эскар. - Всего наилучшего, мутсера, – она махнула рукой и пришпорила черного коня. Тот громко заржал и умчался галопом в сторону Вайтрана. Фендал некоторое время посотрясал пыль сапогами, рассматривая, удаляющуюся черную точку, и устало потащился к «Ривервудскому торговцу», по пути снимая с плеча дорожную сумку. Наверное, он собирался навестить Камиллу прежде, чем пойти домой. А сама девушка наблюдала за золотистой фигуркой из-за угла и не знала, что делать. - Иди….Я тебя не задерживаю, – Свен подтолкнул ее сзади и встал вполоборота, повесив голову. – Я…забудь. - Нет-нет-нет. Я тут поняла кое-что. Фендал хороший, но… он не тот, кто мне нужен, Свен, – норд поднял голову, и в голубых глазах мелькнула надежда. Камилла решилась. Она, немного опустив глаза, вышла из-за угла. Босмер сразу ее заметил и помахал рукой. Из-под шлема ярко светилась улыбка. - Камилла! Рад тебя видеть! Я как раз шел к тебе. Не поздно ли ты одна гуляешь? – спохватился эльф, хватая ее за руки холодными перчатками. - Она не одна, – девушка обернулась. Свен осторожно вышел из-за угла, потряхивая головой. «Дурак!» - крикнула про себя имперка. - Камилла…я чего-то не знаю? – босмер отпустил ее руки и отступил на шаг. В вечерних сумерках эльф казался совсем маленьким по сравнению с человеком. - Фендал…прости, – в горле встал противный комок, а на уголках глаз накатились незаметные слезы. - Я так не хотела это тебе говорить, но… Может, мы останемся просто хорошими друзьями? Ты…я люблю тебя, но я люблю и Свена. Я просто не могу решить… Думаю, ты сам знаешь ответ, – в этот момент лесной эльф благополучно понял, что происходит, и кинул взгляд вправо от себя. - Понимаю….Я не вправе судить тебя…тебя судят боги, и я не имею ничего против. Каждый идет волей своей судьбы, и тебя никто не гонит и не тормозит. Спасибо, что не соврала мне, это лучше, чем осознавать, что любимый человек лжет тебе в лицо и при этом верить, что он тебя все еще во что-то ставит. Это твой выбор и твоя судьба, тебе решать, – Фендал снял с головы шлем и наигранно улыбнулся, хотя в этой улыбке отчетливо была некая кривизна невольной тоски и грусти. - Спасибо. - Фендал, извини меня, пожалуйста, я правда не хотела тебя расстраивать. Пойми меня, – имперка прижала руки к сердцу и приблизилась к эльфу. Тот лишь отстранил ее руками, продолжая улыбаться. - Не надо извиняться, со всеми бывает, – он отвернулся и побрел в сторону своего дома. По пути он немного обернулся и поднял руку в локте, крикнув напоследок: – Я не расстроился! Спокойной ночи.       Камилла вздохнула. Она понимала, что мер неимоверно страдает и в душе скребут кошки, как и у нее самой, но просто не хочет этого показывать, стараясь сохранять свое вечно веселое настроение. Сейчас он открывает дверь дома ключом и, покачиваясь осиновым листом на ветру, буквально вваливается срубленным деревом внутрь. Что же она наделала, ведь он так любил ее. Она разбила ему сердце.       Девушка падает в объятия Свена и рыдает. Она уже не может сдержать столько чувств. Чувство вины бьет ее изнутри и вырывает из груди сердце, а из глаз льются горным потоком слезы. Она колотит по широкой груди норда слабыми кулачками и пытается ругаться, что выходит плохо. Ругается на саму себя, проклинает богов, Свена, но это уже ничем не спасет ни ее, ни Фендала… ***       В небольшой лачужке догорает свеча. Еле слышно скребутся мыши в своем подполье. Сверчки играют свои серенады за камином, и воют на луну волки. Особенно это хорошо слышно с улицы. Скрипят половицы от томных шагов. Темная в тусклом свете фигурка падает на шаткий стул и прикладывается к открытой бутылке хорошего вина «Алто». Она пьет столько, сколько может. Наконец бутыль ставится на пол, мер откидывается на спинку стула и кладет ноги на стол. Свеча трепещет и отбрасывает неравномерную, дрожащую тень. В воздух врезается тихий стон, взывание к богам за все страдания истерзанной души.       Босмер нащупывает на столе стопку бумаг и открывает один конверт. Этот конверт таит в себе грустную тайну, которую ее обладатель не будет говорить каждому встречному. Шелест бумаги и злосчастное письмо перед глазами мера.             «Дорогой Фендал. Если ты читаешь эти строки, то нас уже нет в живых. Сегодня в Элден Руд назначили званый ужин казнь восставших против Талмора. Мы будем там сегодня. К сожалению, я не успел встретить тебя в Сиродиле и очень скучаю по тебе. Хотел бы увидеть тебя в последний раз, но….нет. Надеюсь, что ты сказал правду, что в Скайриме ты нашел себе пристанище. Надеюсь, что тебе там хорошо.                                                              Твой отец.»       Босмер прислонил тыльную часть руки ко рту, пытаясь не расплакаться. Стало тяжело дышать. Захотелось вообще перестать это делать. Фендала все достало. У него не осталось никого! Никого не осталось, и теперь нет шанса найти кого-нибудь еще, из-за этого идиота – Свена. Нет…у него остался лишь он сам. Только он сам. Сам-по-себе. Идиотская несправедливость. Да пошла она ко всем скампам! Эльф поднимает с пола бутыль и вновь опрокидывает на себя. Даже в вине нет утешения. Но тут цепкий охотничий взгляд улавливает блеск серебристого кинжала в углу. Эльф осторожно встает и поднимает с пола короткий ножик. - То, что нужно…       Следующие несколько дней босмера никто не видел…