По ту сторону счастья

      Френсис Морган ни разу не любил по-настоящему. На симпатичных девушек он смотрел, как смотрят на красивый цветок, или аппетитное пирожное, или еще нечто милое. Как на чудный, но, по сути, не жизненно важный предмет. Но от Леонсии Солано, казалось, зависела его жизнь. Рядом с ней он чувствовал себя живым, тогда как без неё начинал словно угасать: ничто не приносило радости. Он явно нравился Леонсии: не зря же она захотела остаться с ним наедине. Это его и обрадовало и напугало одновременно, потому что Френсис Морган и Леонсия Солано не могли быть вместе: Леонсия была помолвлена. Однако, это не мешало ей более чем дружелюбно относиться к Френсису. Для последнего помолвка Леонсии была непреодолимым барьером, потому что женихом девушки был друг и дальний родственник мистера Моргана - Генри. Поэтому Френсис тихо сидел на камне, игнорируя попытки девушки привлечь к себе внимание.       Леонсия не выдержала. -Помогите же мне, Френсис, - капризно и немного укоряюще произнесла девушка, указывая на солнечно-желтый цветок, притаившийся на скале. Слишком высоко притаившийся. Чтобы его достать, Френсису пришлось бы приподнять девушку над землёй не меньше, чем на полтора фута. А для этого, конечно же, обязательно потребовалось бы приобнять её за тонкую талию. "Этого она и добивается, - с горечью подумал Френсис, - она хочет, чтобы я прикоснулся к ней. Хуже всего, что я тоже хочу прикоснуться к ней. И ещё хуже - я к ней прикасаться не должен, ведь она помолвлена с моим другом, с Генри... А я не могу увести девушку у друга!.." Тем не менее, подавив горький вздох и стараясь не выдавать охватившего его возбуждения от мыслей о близости, Френсис поднялся с теплого, нагретого солнцем камня и подошёл к Леонсии Солано. Она едва ли не с нетерпением глядела на него. "Дальше так продолжаться не может,"- сглотнул юноша и решил, что сейчас подходящий момент, чтобы объясниться. Но прежде он поможет даме. Он же джентльмен. Притом, Френсис очень старался не получать наслаждения от происходящего действия. А вот Леонсия явно наслаждалась. Она даже сделала ненавязчивую попытку растянуть своё преступное удовольствие, делая вид, что цветок ускользает от её тонких пальчиков. Френсис отвел взгляд. Он хотел вечность целовать эти нежные ручки, эти изящные пальчики он хотел украшать перстнями с бриллиантами. Впрочем, в украшениях они не нуждаются. И не только они... Все её тело не нуждается в украшениях - оно само украшение этого мира. И в одежде оно тоже не нуждается... Френсис вздрогнул и потряс головой, пораженный неприличностью и коварством своих мыслей. Эта девушка помолвлена с его другом и дальним родственником. Она не его. Не его. Не...       - Ах!.. - взволнованно-радостно выдохнула Леонсия, сорвав цветок, в тот же миг словно случайно оступилась. Френсису ничего не оставалось, кроме как заключить её в свои объятия. Мужчина непроизвольно выдохнул сквозь зубы. Даже слой ткани не мог скрыть манящей теплоты ее нежного тела. Да она что, издевается?! Френсис раздраженно отвел взгляд от девушки. Ещё немного и он не выдержит. Леонсия словно почувствовала раздражение Моргана. Она тут же обернулась к нему и обезоруживающе улыбнулась. Слова застряли у мистера Моргана в горле, когда он взглянул на лицо... Возлюбленной? "Нет-нет-нет, только не влюбись, кретин, или ты... уже влюбился?" Он отметил про себя, что останавливает взгляд на губах Леонсии, настолько совершенных, настолько желанных. НУ ПОЧЕМУУ? ПОЧЕМУ ГЕНРИ ЕГО ОПЕРЕДИЛ? Если бы не это, он бы обвел пальцами этот совершенный контур, погладил светло-розовые, мягкие, точно лепестки нежной розы, взлелеянной в тропиках, и оттого дивные, редкостные, наверняка сладкие губы. Но он никогда этого не сделает. Он её не забудет, нет... А вот она его - наверняка. И это хорошо, пусть она не будет разрываться между ним и Генри, пусть будет счастлива. Френсис понял, что по-настоящему любит девушку, раз ради её счастья готов отказаться от своего. - Вы ставите меня в неловкое положение, - почти смущенно бросил он, - есть только одна причина, по которой я еду с вами... - Какая же? - тихо спросила Леонсия, внимательно глядя на Френсиса. В её взгляде появился лукавый огонёк: она знала ответ.       "Как она это делает? Это действительно огонёк, это не отблеск солнца. Солнце путается в её длинных, пушистых ресницах, делая их золотыми, не достигая самих глаз. А глаза от этого... Словно бархатные. И такие прекрасные. Не мои." Ну и пусть не его. Он может смотреть в них и этого достаточно. Она спросила, почему он едет с ними. Хах, Френсис Морган мог назвать множество причин. Он не может не видеть Леонсию. Она снится ему. Снится иногда в таких образах, что, проснувшись, Френсис чувствует себя очень неловко, словно он не во сне, а наяву целовал каждый дюйм её обнаженного тела. Один такой сон особенно запомнился американцу. В нем она сама пришла к нему, прижалась и долго стояла, молча глядя на него. Её глаза сияли любовью, был в них и огонёк желания, почти такой же, какой появился теперь, наяву. У сна было продолжение. Потому что во сне не было Генри. В жизни продолжения быть не могло. Она не отдастся ему с той любовью, с которой отдавалась во сне, даря все своё тело, прощая боль, которую он невольно причинял. Она отдастся так Генри. Но Френсис решил про себя, что физическое наслаждение хоть и будет ему недоступно, нет в мире силы, которая способна запретить ему любить. Пусть Леонсия знает причину, главную причину, которая состоит из миллиарда желаний и которую можно уместить всего в три слова.       -Я люблю вас. - Он впервые сказал это женщине. Люблю. Не влюблен, а именно люблю. Она завладела его сердцем, отныне оно принадлежит только ей. Он будет любить её, целовать в своих снах, думать о ней по ночам, узнавать Леонсию в каждой проходящей женщине, в аромате роз и тропических фруктов. Она не станет его женой, но это неважно. Она уже часть его, так пусть она знает это. - Я люблю вас, Леонсия.       Любить можно не обладая. Обладая можно не любить.