Орден "Красная звезда"

25 июня Пакистан, Зона Племен Лагерь подготовки боевиков Ахмед был обычным солдатом пакистанской армии, ничем не отличавшимся от других таких же молодых мусульманских парней, понявших, что в этой стране единственным путем к месту под солнцем, если ты малограмотный выходец из бедного кишлака, является военная служба. Как и многие другие, он служил без особого напряжения сил, молча, но без энтузиазма выполнял приказы, по мелочи подворовывал армейское имущество, которое потом продавал жителям окрестных кишлаков, или выменивал на коноплю. К боевикам, которых готовили в лагере офицеры и американские инструкторы, относился индифферентно, с легкой долей чувства собственного превосходства и как следствие - презрения. Он твердо знал, что его никто не пошлет за границу на пулеметы шурави и афганских коммандос, а потому считал, что устроился неплохо и не мечтал о большем. Сыт, одет, вооружен, каждый месяц - небольшая, но зарплата - для многих нищих пакистанских крестьян такая жизнь была пределом мечтаний. Ахмед в очередной раз переступил с ноги на ногу и покосился на дешевые наручные часы, которые ему посчастливилось выменять полгода назад на базаре на два рожка патронов. Часы показывали половину девятого - еще полчаса до смены. Пакистанцу жутко хотелось спать, но еще больше хотелось опорожнить переполненный мочевой пузырь - ночью он вместе со своим напарником Хабибом успел втайне от начальства раскурить хороший косяк с коноплей, который впоследствии неизбежно вызывал адский сушняк. В борьбе с ним Ахмед выхлестал всю флягу с водой, и теперь она просилась наружу. Солдат покосился на напарника. Хабиб, прильнув к брустверу из мешков с песком вокруг пулемета, бессовестно спал. Ахмед оглянулся вокруг. Лагерь спал, погруженный в сон, как и напарник. Солдату в голову тут же пришла шальная мысль сбегать до ближайших кустов, пока никто не видит, и справить нужду, после чего тут же как ни в чем не бывало вернуться обратно. Конечно, устав строго запрещал покидать пост, но за отправление естественных надобностей рядом с лагерем начальство карало не менее строго. Между тем слить лишнее хотелось просто таки немилосердно, и Ахмед решился. Споро закинув автомат за спину, он рысью рванул к ближайшим кустам, что густо росли чуть поодаль от дороги метрах в пятидесяти от КПП. Вломившись в них, как буйный носорог, солдат начал рьяно дергать молнию на брюках, не обращая внимания ни на что. Желание опорожниться заставило солдата нарушить боевой устав, что и стало для него роковым. Известно, что в уставе любой армии каждая строчка написана кровью. Не стал исключением и данный случай. Прапорщик Алексей Пчелинцев и старший лейтенант Сергей Дыбенко, в мире спецназа СССР известные как Шершень и Дуб, к большому несчастью для Ахмеда оборудовали в этих кустах свой секрет и явно были не рады столь бесцеремонному вторжению. Короткий точный удар кинжалом, нанесенный Шершнем в сердце солдата, окончил его земной путь и отправил его душу к Аллаху и гуриям. После этого каждая секунда промедления для спецназовцев была смерти подобна. Однако же бойцы в плане предусмотрели и это. Дуб помахал скрывшемуся неподалеку Гиви и они втроем быстрыми, но скрытными перебежками двинулись к КПП. Командир группы, майор Павленко, вместе с Рысью оставшийся на вершине холма прикрывать остальных, выматерился сквозь зубы. Теперь надежды на то, чтобы выцепить американцев, оставались мизерными. Он легонько пихнул в плечо замершего рядом с ним Рысь и показал ему два пальца. Рысь послушно кивнул и потянул из-за спины снайперскую винтовку. Сам майор подготовил к стрельбе свой ПКМ, установив его на сошки. Теперь, если группа и попадет в переделку, ураганный огонь из пулемета и убийственно точные выстрелы из СВД должны были здорово облегчить спецназовцам жизнь. Тем временем Гиви приблизился к бессовестно задремавшему Хабибу и широким размашистым движением перерезал ему горло от уха до уха. Шершень тут же сорвал с пояса убитого гранату, выдернул чеку и быстрым движением сунул гранату под тело. Теперь любой, кто возжелал бы пострелять из крупнокалиберного ДШК, должен был потревожить покойного, а вместе с ним - и покоящуюся под ним взведенную Ф-1. Дуб пробрался в караульное помещение и без угрызений совести зарезал спящего пакистанского сержанта. Группа проникла в лагерь. К сожалению, любой, даже самый проработанный план, в котором, казалось бы, были учтены все возможные неудачи, в том числе и бессовестно нарушивший устав пакистанский солдат, может оказаться провальным - при условии, что неудача будет не одна. Второй подобной неудачей стал невовремя проснувшийся водитель Ханта Дэвид Донован, бывший боец группы спецназначения "Дельта". Рассчитывая выкурить свою традиционную утреннюю сигарету, он подошел к окну штаба и увидел троих вооруженных людей, крадущихся по территории лагеря. Донован немедленно понял что к чему. Для того, чтобы выхватить свой любимый "Кольт-1911" ему хватило полсекунды, для того, чтобы вскинуть его и открыть огонь - примерно столько же. Некая доля везения досталась и советским спецназовцам. Они находились на расстоянии чуть большем, чем дистанция эффективной стрельбы из "Кольта", а потому Донован, расстреляв всю обойму, со злостью обнаружил, что ни одна пуля не попала в цель. А вот Гиви, которому асфальтовой крошкой, выбитой пулей из пистолета, поцарапало щеку, щедро полоснул по окну очередью. Донован почувствовал сильный удар в грудь и навзничь повалился на пол. Даже приглушенная глушителем очередь насторожила просыпающийся пакистанский лагерь. Буквально через полминуты тишина была окончательно разорвана орущей сиреной, поднявшей тревогу на базе. Сирена орала секунд двадцать, пока Рысь не нашел в прицеле источник звука - динамик, закрепленный на крыше штаба, и одним точным выстрелом не заткнул его. Однако это уже было бессмысленно - из казарм беспорядочно выбегали пакистанские солдаты и будущие моджахеды, спросонья ничего не понимающие. Спецназовцы без всякого стеснения открыли по безоружным шквальный огонь, их поддержал командир, щедро поливший казармы огнем из своего пулемета и Рысь, двумя выстрелами ликвидировавший пытавшихся навести порядок пакистанских офицеров. Тем временем командир группы заметил, что в дальнем углу базы началось какое-то движение. Его опасения подтвердились - пакистанцы выводили из капониров бронетехнику. Теперь положение бойцов, находившихся на базе, становилось совсем угрожающим - гораздо лучше ориентировавшиеся на собственной базе пакистанцы могли с помощью бронетехники подавить спецназовцев огнем, оттеснить их к ограждению и расстрелять. Последствия же уничтожения троих советских спецназовцев на пакистанской территории вообразить можно было разве что в самых кошмарных снах - международный скандал был бы наиболее мягким следствием такой наглости. Выдернув из разгрузки рацию, командир, уже не таясь, заорал: - Парни, уходим! Мы прикроем вас! Спецназовцы дружно развернулись и побежали обратно к выходу. Командир беглым огнем резанул по уже появившимся вооруженным пакистанцам, не давая им расстрелять своих товарищей в спину и отвлекая на себя внимания. Пули тут же защелкали по гребню каменистого холма. Майор Павленко был вынужден отойти вниз по склону, под защиту естественной природной преграды. Однако спецназовцы уже покинули территорию базы и теперь во весь опор бежали прочь от нее. Дуб и Шершень во время столь поспешного отступления не забыли раскидать по территории базы два десятка "лепестков" - мелких, но мощных советских мин, еще пяток рассыпали прямо на КПП - чтобы задержать погоню. Походя хитрый Гиви успел-таки уволочь два гранатомета "Муха", лежавших в караулке. Мигом взлетев вверх по склону, спецназовцы чуть было не налетели на майора. - Отходим вглубь! Границу сейчас точно на замок закроют! Бойцы не стали никак реагировать на команду, просто молча поспешили вслед за командиром. Через минуту к ним присоединился Рысь со своей винтовкой. - Последняя пуля все-таки за мной. - зло оскалился он. - Выскочил один толстобрюхий из штаба, я ему аккурат в жирную задницу и всадил! - Убил? - коротко осведомился майор. - Не знаю. Но подранил качественно. Спецназовцы так и не поняли, что причиной внезапно поднятой тревоги стала вовсе не очередь, выпущенная Гиви, а исключительно везучий капрал Донован. Пуля из автомата спецназовца попала в закрепленный на разгрузке нож, вернее, в его рукоять. Донован, получив сильный удар, в считанные секунды понял, что он не ранен и сумел разбудить остальных американцев, в том числе и Миллера, который и нажал на тревожную кнопку. Несмотря на поднятый переполох, майор Павленко все еще не считал операцию проваленной. Имея надежные карты Пакистана, он рассчитывал углубиться внутрь и устроить засаду на американцев в пятнадцати километрах от базы, на перекрестке. В то, что пакистанцы сумеют их настигнуть, он не верил - на месте командира базы и американского советника он был начал поисковую операцию вдоль границы, чтобы перехватить улепетывающих спецназовцев. Обычно застуканные на территории Пакистана бойцы ГРУ так и делали. В этот раз, чтобы спасти группу и выполнить задание, нужно было всего лишь преодолеть пятнадцать километров за полтора часа с полной боевой выкладкой - непосильное задание для обычного человека. Однако для бойцов спецназа ГРУ невыполнимых заданий не существовало. Особенно, если это был вопрос жизни и смерти.