Thanks For the Memories

Как только парадная дверь закрылась за девушкой, Гарри остался в полном одиночестве, все еще ощущая прикосновение губ Саманты к его устам. Все случилось слишком быстро, что даже парень до конца не мог осознать было ли это явью или злобной шуткой его разыгравшегося воображения. Резко развернувшись, пытаясь восстановить сбившееся дыхание и отрезвить свои спутанные мысли, кудрявый шаг за шагом становился ближе к месту своего обитания. В эти секунды пустые комнаты дома как никогда веяли холодом и одиночеством, жажда окутать в свои сети израненного, но до конца не потерявшего надежду, юношу, била ключом. Тонкие длинные пальцы, что еще совсем недавно дрожали в предвкушении результатов состязаний, теперь в спешке пытались отворить бутылку с алкогольным содержимым. Плеснув жидкости в стакан, Гарри быстрыми шагами пересек кухню, направившись в гостиную, чтобы в очередной раз вылить свои переживания на бумаге. Только в этот раз письмо никогда не достигнет своего получателя. "Проводить время с тобой дарило два несовместных по себе ощущения — покоя, умиротворенности, но в то же время восторга с трепетным волнением. Такие разные, какой была и сама ты. Ты не боялась пробовать что-то новое, поговаривая, что согласна на все, пока я стою у тебя за спиной. Один вечер мы могли провести на студенческой вечеринке, где ты, сама того не осознавая, могла привлечь внимание своим звонким смехом, легкими непринужденными движениями в танце. Но в то время, как взгляды „волков“ были устремлены на тебя, своими медовыми глазами ты смотрела в мои напротив. Все, как правило, заканчивалось тем, что встречая рассвет, мы отправлялись домой, напевая любимые песни в хмельном состоянии, надеясь на то, что никто не вызовет полицию. Но уже на следующий день после пар мы могли вместе заниматься дома у меня, а потом весь вечер, укутавшись пледом, смотреть фильмы. Этот наш своеобразный марафон заканчивался тогда, когда я или ты засыпали в объятиях друг друга. Но была одна вещь в наших отношениях, которую было сложно вынести, и я просто терпеть ее не мог — наши ссоры. Ты обижалась, когда я не делился с тобой своими проблемами, когда всю ответственность я брал на свои плечи. Да, ты не закатывала скандалов, не выясняла отношений, но все это запросто можно было прочитать в твоем опечаленном взгляде, нахмуренных бровях и слегка закушенной губе. Если бы ты знала, что я не говорил тебе всего не потому, что я не доверял тебе, а просто из-за того, что не считал это слишком важным, чтобы вносить серость в твою жизнь. Я же хотел разукрасить ее только яркими красками. Помню, как однажды утром я заехал за тобой в университет, чему ты была несказанно рада, но вместо того, чтобы потом отправиться в свое учебное заведение, я вышел вместе с тобой. Именно так ты узнала, что я перевелся в твой университет. Да, все же стоило посоветоваться с тобой об этом раньше. Но мне так хотелось оберегать тебя, быть твоей опорой, но у тебя возникло ошибочное представление, будто я собираюсь ограничить твою свободу. Нет, ни в коем случае, потому что ограничить тебя — это словно пытаться поймать ветер. Все так же напрасно. Семейные невзгоды я никогда не приплетал к тебе, мои родители всегда были рады тебя видеть, ведь по их словам, „эта девчушка хорошо на тебя влияет“. Столь скупой комментарий с их стороны был мне лестен, но „мы считаем, что у тебя слишком серьезные намерения“. Вот скажи, зачем тогда начинать отношения, если для тебя все это просто так, чтобы занять свое свободное время? Вот и я не видел в этом никакого смысла. Играть с другим человеком, тем более тратя свое и его время? Нет, это точно не для меня. И вот после одного такого вечернего разговора со своими родителями, я не захотел после пар возвращаться домой, поэтому мы договорились встретиться позже в местном парке. Погода уже своим отблеском напоминала позднюю весну, но проблески лучей солнца все же можно было увидеть в отражении луж, а холодный ветер не позволял отложить теплую одежду. Я почему-то не любил весну, все видели в ней начало чего-то нового, а я не был большим поклонником этих перемен. Увидев тебя на горизонте с двумя стаканчиками горячего кофе, которое ты всегда любила захватить, я поспешил тебе навстречу. Кинув простое „привет“, я сразу заключил тебя в крепкие объятия, при этом закрыв глаза, я на полные легкие вдыхал запах твоих волос, пока ты, расправив руки, боялась опрокинуть напиток. — Гарри, что-то случилось? — не отстраняясь, спрашивала ты. Черт, опять я заставил тебя волноваться. — Нет, просто очень хотел тебя увидеть. Но ты мне не поверила. Для того, чтобы успокоить себя, мне было достаточно твоего присутствия, потому что это ты мой вопиющий покой. Я буквально чувствовал, как каждая струна моего тела перестает напряженно дрожать и лишь замирает в немом молчании. А тебе хотелось разделить все мои чувства, переживая, твоя чистая душа хотела помочь. И этот случай был для тебя последней точкой... Помню, как я просил тебя не спрашивать ничего, а просто побыть рядом, но ты всегда требовала ответа на свои вопросы, как выяснилось, ответы так и не слетели с моих губ. Ты ушла, оставив нетронутыми напитки и... меня. Спустя два часа я получил звонок, который оповестил о худшем, что только могло произойти. Твоя мама в рыданиях говорит номер больницы в которую тебя привезли, а я в полном ужасе не могу поверить в происходящее. Тот момент ударил так сильно, что я до сих пор боюсь поднимать трубку, когда звонит телефон. Были ужасными, длинными, словно бесконечность, часы ожидания в больнице, пока ты придешь в сознание, но я не догадывался, что может быть еще хуже, когда, стоя напротив твоей больничной кровати, ты спросила: „А кто это?“. В этот миг мой мир рухнул. Сорвавшись с места, я выбежал из больницы и сел за руль своего авто. Не знаю каким образом, не помню ничего, но я оказался в „нашем“ месте. Я не знал, что мне нужно делать, внутри так было холодно, пусто, что боль своим щупальцами забиралась в глубину моей души, окутывая все приятные воспоминания, которые зачастую были связаны с тобой. Вспоминая все, что ты мне дала взамен на мое присутствие, я еще больше удостоверился в том, что я не намерен сдаваться, просто нужно найти правильный подход. С тех пор я не просто не любил весну, я ее ненавидел. В последующие разы посещения в больнице ты вновь не узнавала меня, но больше того, ты не вспоминала, что я приходил к тебе ранее. Именно тогда я понял, что раз твое подсознание вычеркивает меня, мне нужно отвоевать в нем новое место. Пока я подыскивал жилище, чтобы переехать жить самому, больше всего мне не хватало того времени, что мы проводили вместе. Каждый свой новый шаг ты делала без меня, о них меня оповещала твоя мама. Было так сложно не сорваться и не прийти к тебе с новой попыткой. И вот, когда пришло время к осуществлению всех действий, я боялся, что это может провалиться, и, как оказалось совершенно напрасно. Но самой сложной была первая встреча, потому что мне так хотелось прикоснуться к тебе, ощутить хрупкую тебя в своих объятиях и, наконец-то, почувствовать вкус твоих губ на своих. Встреча за встречей ты все больше открывалась мне, шире открывала дверь в свое личное пространство. Я все ждал, что вот-вот и ты вспомнишь меня, еще одно письмо и ты поймешь, но нет. А теперь, когда я так близко к своей цели, я не знаю чего стоит ожидать. Я влюблен в тебя по уши, но не знаю в какую тебя…... В ту Сэм, образ которой высечен у меня до аварии, или же в новую, с новыми представлениями о жизни, немного сломленную, но с вкраплением прежнего восприятия. Я не знаю." Опустошив свой стакан до дна вместе с ним кудрявый опустошил свою душу на обычном клочке бумаги. Гарри мог позвонить кому-то из друзей, но меньше всего ему хотелось бы говорить все, что он переживает вслух, выливать все это в письмо было гораздо проще. Раньше он писал собственные песни, сочинял музыку, но с того происшествия с Самантой, у него словно отобрали эту способность. Он даже не сразу смог вновь приняться за музыку, для этого тоже понадобилось свое время. Выключив свет в комнате, юноша удобно устроился в кресле, перед этим спрятав письмо в карман своего пальто. Тяжелые веки опускались под грузом возникших мыслей, что вихрем кружились в хмельной голове Гарри. Он хотел еще что-то обдумать, но сон взял свое. — Ладно, это все мы решим завтра. Все будет завтра...