Привет, братик!

Из моих глаз брызнули солёные слёзы и потекли по щекам, быстро падая с подбородка на одежду и оставляя за собой мокрые дорожки. Почему-то только сейчас я смогла дать волю слезам и по настоящему плакала, хотя нет, лучше сказать, ревела, издавая какие-то совсем нечеловеческие звуки. Но меня не очень волновало то, как я выгляжу. Я вообще редко, когда думала о своём внешнем виде. Бывало, во времена моего бродяжества, я была похожа на, извиняюсь, бомжиху. Некоторые люди попросту не обращали на меня внимания, другие с недовольством оборачивались, мол «Развелось в городе таких, нормальным, интеллигентным людям прохода не дают», третьи же, наоборот, с жалостью во взгляде лезли в кошельки и давали мне несколько долларов. Тогда мне было некогда следить за собой, впрочем, как и позднее, мне это было просто не нужно. А сейчас, когда на моих глазах моей, только что явившейся сестре отрубили голову безо всяких сочувствия и эмоций… Я слишком быстро и крепко привязываюсь к людям, мне сложно их отпустить, забыть… Наверное, такое случается со многими людьми. И, надеюсь, мой случай не единичный. Начал валить снег, и подул ветер. Однако быстро же меняется погода в декабре! То дождь, то снег, то град, потом опять снег и ветер. Стоит ли говорить, что такая погода нисколько не влияла на моё настроение и совсем не давала пинок, чтобы успокоиться. Сзади послышался треск, будто кто-то наступил на сухую ветку. Я обернулась, но никого не увидела (чего вполне себе можно было ожидать). Мне внезапно стало немного страшно. Да что там таить, мне стало очень страшно, хоть я не совсем понимала причину этого внезапного «приступа». Мне, конечно, захотелось скорее добраться до дома, и я повернулась в его сторону, но в кого-то врезалась. Подняла голову и увидела лицо, укрытое белой маской с чёрными губами и глазами. Тим. Я уткнулась в его грудь и, сотрясаясь от рыданий, полностью облакотилась о парня. — Эй, ты чего это? — Маски явно недоуменно смотрел на меня, видно, надеясь, что я сама отлипну от него сейчас, иначе просто не могу объяснить, почему он и палец о палец не ударил, чтобы меня убрать с себя. Я пробурчала что-то совсем нечленораздельное, не отрываясь от брата. — Что-что? — парень явно не понял, о чём я «говорила». — Я только встретила её… Мелани всё это время была со мной… А там больница… И бензопила… И её убили-и-и, — я не смогла связать слова в одно предложение. Для Тима, похоже, и моё мычание в его одежду и только что мною произнесённый, несомненно душераздирающий рассказ, были примерно одним и тем же и совершенно не приносили плодов для размышлений о том, что послужило причиной моим рыданиям. — Ну прекрати. Хотя бы отлипни уже от меня, — парень предпринял попытку убрать меня, но я, не устояв на ногах, снова упала на грудь Тиму, немного пошатнув его. После ещё нескольких таких тщётных попыток, он всё же бросил это дело. Теперь, кажется, он решил меня немного успокоить, но у него это получалось не лучше, чем поставить меня на ноги твёрдо. Маски поднял правую руку и поглаживал меня по спине, хоть эти прикосновения я едва различала сквозь куртку, было весьма приятно осознавать, что он пытается успокоить меня. И, готова поспорить, сейчас Тим у себя в голове с некоторым отчаянием говорил: «Когда-нибудь я пожалею об этом». Ну, а я с тем же отчаянием в голосе могла ответить ему «Только не сегодня, Тим, только не сегодня». Через некоторое время — честно, не помню, сколько я ревела у него на груди — Тим, видимо, не выдержал. — Не могу поверить, что я это делаю, — он поднял меня на руки (истинный джентельмен, помяните моё слово) и перекинул через плечо. Я совершенно не обратила на это внимание, поэтому продолжала печально вздыхать, иногда всхлипывая и говоря что-то совсем нечленораздельное. Прошло около десяти минут, и я почти успокоилась, но Маски меня не опускал, причины такому поведению я найти не могла, но вырваться особенно и не пыталась. Вряд ли я дошла бы до дома до весны без посторонней помощи — слишком была вымотана и в прямом смысле не чувствовала ног. Вскоре Тим дошёл до дома и, открыв дверь, спустился по лестнице. В коридоре никого не было. В гостиной сидел Худи, но он, к счастью для Маски, нас не заметил. Зато Тоби, спускающийся с лестницы с недоумением остановился и хотел уже что-то сказать, но мой брат его перебил: — Ничего не говори, — убийца поднял указательный палец левой руки, потому что правой удерживал меня. Надеюсь, ему было не слишком тяжело. — И не собирался, — парень усмехнулся и, когда Тим уже прошёл мимо него к лестнице и не видел его, а я, висевшая лицом назад, видела, выставил два указательных пальца вперёд, одобрительно кивая. Я попыталась улыбнуться, но этого уже не требовалось — Тоби ушёл в гостиную к Худи. Тим пронёс меня в мою комнату и положил на кровать (читайте: бросил). После он вышел, а я, немного полежав, уткнувшись в подушку, вскоре уснула.

***

Было уже утро, когда я почувствовала, что мокрый носик Багмистера трётся о мою щёку. Часы показывали полвосьмого. Пора готовить завтрак. Я встала. Наверное, выгляжу ужасно. Я пошла в ванную и посмотрела на себя в зеркало. Спутанные волосы, опухшие глаза, засохшие на щеках слёзы. Включила горячую воду и умылась. Потом сходила к себе и переоделась в чистые джинсы и футболку, а на неё надела кофту на молнии. Затем я пошла на кухню, чтобы готовить завтрак и стараясь не думать о вчерашних событиях, в основном о том, что Мелани больше нет.