Вереск на пороге

Жизнь в Скайриме хоть и опасна, но для большинства жителей однообразна, особенно если жить в глуши, где твоей единственной компанией становятся деревья и всякая лесная живность. Сама Свана не жаловалась – лучше уж в лесу, чем в прогнившем Рифтене, где благодаря Хельге она так и не смогла нормально устроиться. Вот только за детей она беспокоилась – боялась, что они вырастут так и не узнав мира вокруг, а потом не смогут нормально жить. Оба её ребёнка, Рона и Хеймс, – копии отца. Когда Свана брала сына или дочь в город, все косились на них и обсуждали их происхождение. Вереск так просто не упрятать, особенно от жителей Рифтена, которым всегда нужно что-то для обсуждения. Именно по этой причине большую часть времени семья не покидала маленького домика в лесу. Хеймс не терпел, когда его называли бастардом. Когда один из мужиков в Рифтене крикнул ему это вслед, мальчик оклеветал его перед стражей тем же вечером. Он был так похож на отца, оставившего ей на прощание лишь цветы вереска, которые давно уже засохли. Свана упорно их не выкидывала, держа в руках долгими вечерами. Давно пора было убить в себе глупую влюблённую девочку, мечтавшую выйти замуж за наследника самой богатой и влиятельной семьи в Рифтене, но в глубине души Свана всё ещё верила, что Сибби вернётся, хоть всё вокруг и говорило, что это бессмысленные мечты. Мавен женила своего внука на какой-то Сиродильской дворянке, и с тех пор в Рифтене его не было видно. Дети часто спрашивали её, кто их отец. Дочь – в надежде услышать красивую сказку, какой у неё замечательный папа. Хеймс же почти не интересовался этим, только после того, как его в очередной раз обозвали бастардом, он, хмуро смотря на Свану, спросил, правда ли это. Что она должна ответить? Что его отец даже не подозревает о существовании сына, что оставил её с двумя детьми в утробе в их последнюю встречу? Мальчик понял по её взгляду, у него был тот самый черновересковый ум, который позволил стольким членам этой семьи возвысится над остальными жителями Рифтена. И всё же он не перестал огрызаться на каждое замечание Рифтенских зевак. Рона была другой. Пугливая и болезненная, она всегда пряталась за брата, который только к ней тёплые чувства и питал. Свана часто видела, как они сидят вдвоём рядом с домом, и Хеймс обещает сестре, что он убьёт всех их обидчиков. Рона таких слов боялась, но послушно кивала – брат был для неё главным авторитетом, и его слова значили всё. Да и не только для неё, Свана и сама не заметила, как к девяти годам её сын стал настоящим хозяином в доме. Женщина часто думала, что будь он признанным членом клана Чёрный Вереск, Мавен бы точно была им довольна. На десятый день рождения двойняшек Свана неожиданно набрела на целое поле дикого вереска. Рона радостно носилась среди цветов, Свана почти потеряла дочь из вида, только чёрная макушка девочки изредка мелькала то тут, то там. Хеймс же не присоединился к сестре. Он угрюмо держал красивые цветы в руках, думая о чём-то своём, не говоря матери ни слова, а после, так странно для него, сплёл из вереска венок, водрузив его сестре на голову. На чёрных волосах Роны венок был словно корона. Свана в тот момент не выдержала и расплакалась. Как бы она ни старалась, она так и останется глупой девочкой из "Ночлежки", голова которой забита дурацкой первой любовью. Она невыносимо скучала по Сибби, по его сладкому голосу, по его рукам, которыми он обнимал её по ночам, по губам, которые целовали её везде, по слегка насмешливому взгляду. Хельга не уставала повторять, какая её племянница дура. Она, наверное, была права, но даже захоти Свана признать правоту своей развратной тётушки, сейчас было уже поздно. Рона по-своему истолковала её слёзы и протянула матери свой огромный венок. Свана улыбнулась и отказалась, потрепав дочь по голове. Пусть маленькая принцесса хоть на какое-то время получит свою корону, пусть и не из золота. Вечером после импровизированного праздника Свана сидела снаружи их небольшого домика, слушая, как сын бьёт по пеньку деревянным мечом. Рона сидела недалеко от брата, прижимая к себе венок и смотрела на Хеймса восхищённым взглядом. В её воображении он, возможно, пронзал дракона или злых жителей Рифтена. Мальчик сосредоточенно сопел и яростно колотил то, что когда-то было деревом. Свана же рассматривала засохшие цветы вереска, которые Сибби ей дал перед тем как сообщить, что он уезжает в Сиродил. Звон метала заставил её в ужасе вскочить. Перед Хеймсом стоял высокий темноволосый мужчина, блокировавший его удар настоящим мечом. Мальчик недовольно смотрел на того, кто посмел прервать его тренировку, а Рона испугано бросилась к матери, тут же спрятавшись за её длинную юбку. – Миленький меч, но тебе совершенно не подходит, – у Сваны внутри всё перевернулось, когда она услышала голос прибывшего. ЕГО голос. Она во все глаза смотрела на Сибби, который стоял напротив сына со своей обыкновенной, такой знакомой, усмешкой. Хеймс опустил своё игрушечное оружие, ожидая, что ещё ему скажут. – В твоём возрасте у меня уже был нормальный. Считай это подарком, – к ногам мальчика упал настоящий меч, который Сибби только что держал в руках. Свана не могла даже пошевелиться. Ей казалось, что она всё ещё спит, что всё происходящее – мираж, только проведи рукой, и он исчезнет. Они с Хеймсом просто смотрели друг на друга, и Свана в очередной раз поразилась их сходству. Она не понимала, зачем было Сибби приезжать спустя десять лет, когда у него есть жена и, наверняка, законные дети. Через несколько секунд, он отвернулся от мальчика, бросив: – Ты бы понравился Мавен, – Хеймс ему ничего не ответил, но Свана впервые за долгое время видела в глазах сына какой-то детский восторг – Тебе следовало позаботиться об образовании для моих детей, мне совершенно надоело видеть, каких пустоголовых бездарей я наплодил, – Сибби вплотную приблизился к Сване, с его лица не сходила усмешка. – Но этот мне нравится, – он вырвал из её рук засохшие цветы вереска, бросая их в траву. – Гербарий тебе не к лицу, а я слишком долго ехал по этому лесу и хочу дать взгляду отдых, – в её ладони мягко легли свежие редкие чёрные цветы. – Ты ведь ещё не разучилась строить коварные планы мести? Я скучал. – Какие планы мести? – Рона, почувствовав, что может получить новую историю, дёрнула мать за юбку. – Вот видишь, мне даже барда нанимать не надо, – после чего Сибби мягко подтолкнул Свану к дому. – Только много вещей не бери, я собираюсь одеть новых членов своего клана поприличнее, слухов мне не надо. Сване хотелось разрыдаться. Умом она понимала, что женой Сибби её не сделает, даже если и признает Хеймса своим законным сыном, что он точно также как и десять лет назад не будет хранить ей одной верность, но в душе пробуждалась юная наивная девушка, верящая в свои несбыточные мечты, и распускался давно засохший вереск.