Is there somewhere

Я не могла вспомнить, как долго мы находимся в дороге, но мне кажется, что достаточно длительное время. Как раз для того, чтобы руки и ноги затекли, умоляя о хотя бы малейшей смене положения тела в пространстве. Меня пробудила тряска и тот неприятный факт, что моей голове посчастливилось удариться об стекло. Ещё менее приятным был ужасный июньский зной, вездесущее дыхание которого превращало все в округе в южноамериканский ад. Можно было наблюдать за тем, как горячий воздух поднимается вверх от раскалённой дороги. Тупая ноющая боль в левом плече снова напомнила мне о том, насколько сильно моему телу надоело находиться в этом положении, поэтому я отодвинулась от спинки сидения, насколько это было возможно. В машине было очень душно, даже открытые окна и работающий во всю силу кондиционер не могли спасти ситуацию. Из динамиков звучал голос Шона Мендеса, поющего о том, что иногда на человека слишком много наваливается. Вот эту песню я очень даже понимаю. Я удобнее расположилась на переднем сидении автомобиля. В дороге мне всегда хотелось спать, как бы ни комфортно это было. И сейчас мои глаза все ещё не желали открываться и настойчиво продолжали слипаться, словно веки были самими тяжёлыми частями моего тела. Они словно были против того, чтобы я любовалась прекрасными местными пейзажами. Я потерла их руками, оглядываясь по сторонам. Водитель сосредоточено смотрел на дорогу, но жара утомляла и его тоже. Капельки пота выступили у Скотта на лбу. Он был моим лучшим и единственным другом, сколько я себя помню. И даже сейчас, несмотря на все навалившиеся на меня проблемы, Скотт всегда рядом, всегда готов выслушать и помочь. Мне очень повезло. Один лишь взгляд на его темные растрепанные волосы, вечно скрывающиеся под кепкой, его полуулыбку и бездонные глаза умиротворял меня. Он на секунду переместил свой взгляд на меня и слегка улыбнулся. - У тебя на щеке отпечатался ремень безопасности, - все ещё улыбаясь, сказал он. - На правой. Он уточнил это после того, как я начала потирать щеки с недовольным выражением лица. - Только не говори, что проведешь половину времени в "Грин Хайнс" именно так, - прозвучал мелодический голос из заднего сидения. Я обернулась посмотреть на его владельца. Алоиз удобно разместилась сзади и увлеченно играла в какую-то игру на телефоне. - Нет уж, я знаю, чего хочу от этих мест, - ответила я, возвращаясь в нормальное положение. А вот от неё это хранилось в секрете. Девятилетняя Алоиз была младшей сестренкой Скотта: задорной, сумасшедшей и забавной девчушкой с волосами цвета сухой травы, собранными в две мелкие косички, в отличие от брата-брюнета. Они были совсем разными, и объединяло их только одно сходство - серые и светлые глаза. Алоиз никогда не находила себе места. В предвкушении поездки в летний лагерь из неё фонтаном выплескивалась энергия, которой и без этого было немало, поэтому она и напросилась в это путешествие. Скотт надеялся, что такое изматывающее приключение хоть немного успокоит сестру, но пока что его надежды не оправдались. У Алоиз было чему научиться: в каждой мелочи она была способна увидеть что-то невероятное и захватывающее. И Скотт подозревал, что она работает от солнечной батареи (а в Лос Анджелесе не бывает проблем с солнцем, это всем известно). Это, мне кажется, одна из разновидностей детской магии. Хотелось бы верить, что она не потеряет эту способность с годами. И вот теперь девчонка без ума от нашей поездки из Калифорнии в Техас. Я бы с удовольствием радовалась во всю вместе с Алоиз, но особо беспощадное солнце превращало мою голову в зефир, а моя суперспособность засыпать в любых местах и при любых обстоятельствах тоже не желала подчиняться моей воле. Трек на радио сменился, и теперь звучали MisterWives со своей невероятной песней Our Own House. - Я сделаю громче, - моя рука немедленно протянулась исполнять сказанное. Такая музыка была мне по душе. Она заставляла меня чувствовать себя свободной птицей, парящей где-то высоко-высоко, вдали от человеческой мелочности и повседневной суеты. - Ох, я обожаю эту песню! - Алоиз вскрикнула так внезапно и неожиданно, что я подскочила на месте. Ее голос зазвучал на весь салон: - Мы построили наш собственный дом, собственный дооом… Мне было сложно удержаться и не начать подпевать, и я не стала сопротивляться внутреннему желанию: - И мы поклялись в тот деееень, что он никогда не развали.... Я прервалась, так и не выдавив из себя последнее слово до конца. Клятвы разбиваются, налетая на жизненные обстоятельства, словно волны на скалы. - С тобой все в порядке? - спросил Скотт, заметив, что я тихо прокашляла, после того как не продолжила напевать. Его взгляд снова скользнул в мою сторону. Я сомневалась: сказать правду или нет. Но я уверена, что он обо всем догадывается, это ясно читалось в его серебристых глазах. Отвернувшись, чтобы посмотреть в окно, а заодно и не выдать того, что творилось у меня в душе, я ответила еле слышно: - Не совсем, но я с этим справлюсь. - Почему ты не хочешь высказаться? Откровенный разговор может решить твои проблемы. - Алоиз, прекрати. Это не подходящий случай, - строгий голос Скотта сразу дал это понять. - Я все равно когда-нибудь узнаю, что вы задумали на самом деле, - шепот девчонки был достаточно громким, чтобы мы хорошо расслышали её слова. В ответ на это я лишь вздохнула и уставилась на приборную панель. - Иногда не нужно докапываться до сути, просто принимай некоторые факты молча. У каждого человека есть что-то такое, о чем он не хочет разговаривать ни при каких обстоятельствах. - Как скажешь, Ари, - Алоиз лишь драматически закатила глаза. - Ты слишком болтливая для своего возраста, - пытаясь угомонить сестру, сказал Скотт. На это она не ответила, так как была слишком занята добыванием наушников из своего рюкзачка цвета морской волны. Как только Скотт убедился в том, что Алоиз нас не слышит, он хотел добавить что-то еще, но я сразу же возразила: - Все нормально, не беспокойся. - Ты уверена в этом? Все-таки не стоило брать её с собой и... - Ох, прекрати. Лучше скажи, как долго нам осталось. - Всего полтора часа и мы на месте, - лёгкая улыбка снова коснулась его лица. Видимо, он обрадовался, что я первая сменила тему. Мы проезжали через очередной крошечный городок: типичный для этого штата, уставший от солнца и пыли, но с относительно живой растительностью. Вдоль главной дороги рядами выстроились ветхие деревянные здания, которым с виду было ну уж очень много лет. С правой стороны дороги расположилось местное кафе с большой, выгоревшей на солнце, вывеской “Coca-Cola”. Ниже размещалась еще одна, с названием самого кафе, но я не успела прочитать и без того неразборчивые буквы. Единственным строением, которое не навевало тоску, оказалась небольшая церковь, окруженная ухоженными зелеными кустиками. Я поспешила перевести взгляд на небо, чтобы не поглощать угнетающую атмосферу городка. Под моими ногами перекатывалась бутылка минеральной воды, которая успела достаточно нагреться. Но я не обращала на это внимание, достала ее и отпила немного. Впереди еще чуть больше часа утомляющей дороги, и одна только мысль об этом вернула мне прежнюю сонливость. Под горячим солнцем, проникающим в салон, я снова провалилась в сон. Мне удалось окончательно отдохнуть, когда до "Грин Хайнс" оставалось всего несколько миль. В этой местности было гораздо больше деревьев, и дул свежий ветер. Уже который раз за сегодняшний день мою душу заполнило облегчение. Ветер врывался в открытое окно, играя с волосами и лаская мои горячие щеки. Сокращение расстояния между нами и океаном ощущалось все сильнее с каждым вздохом. Счастью Алоиз не было предела. Вся семья Дэнверсов упоминала об этом месте, как об истинном рае. Хотя бывали они здесь крайне редко. Скотт посещал усадьбу дяди дважды, а его сестра - всего лишь раз. Но блеск глаз малышки и теплота голоса моего друга, когда он в очередной раз рассказывал о "Грин Хайнс", давали понять трепетное отношение ребят к этому месту. Девчонка просто прилипла к стеклу, любуясь пейзажем. И я вполне понимала её восторг. Сама местность уже располагала к себе собственной атмосферой. Трава захватывала здесь немалую территорию, а все благодаря деревьям, которые прятали землю от солнца в благодатной тени. Дорога была не такой идеальной и петляла в зарослях колючих кустарников и небольших деревьев, которые были способны противостоять местному климату. Растения обступали путь со всех сторон, скрывая от глаз то, что находилось впереди. Спустя некоторое время они снова отступали вдаль от дороги. Нашему взору открылась поляна с густым ковром из низкой и светлой травы, загороженная неустойчивым деревянным ограждением, а прямо перед нами возвышались ворота. Мы подьехали ближе и остановились. Скотт неторопливо вышел из машины и направился открывать их. Быстро справившись с этим, он вернулся и мы въехали во двор усадьбы. К самому крыльцу дома вела дорога, по которой мы и двигались. Из окна я осматривала все вокруг и наблюдала за тем, как из-за листвы постепенно появляется дом. Я не смогла сдержаться и мой рот приоткрылся в немом восторге. - Как же здесь красиво! Только посмотри, Ариана! - казалось, что восхищенная Алоиз сейчас вылетит через крышу автомобиля на Луну. Мне сложно было подобрать подходящие слова, поэтому я всего лишь улыбалась, так сильно, насколько мне позволяли щёки. Скотт припарковался прямо возле ступенек, которые вели в дом. Алоиз наспех спрятала свои вещи обратно в рюкзак, быстро выскочила, и полетела в направлении к дому. Её довольный писк можно было услышать в Сан Антонио. Я вышла из машины, захлопнула дверь, оперлась об неё спиной, при этом не отводя взгляд от особняка. Сзади раздался мягкий смех друга: - Твоё выражение лица говорит гораздо больше, чем можно было представить. Добро пожаловать в "Грин Хайнс". Я ещё раз осмотрела этот двухэтажный деревянный шедевр, в котором собиралась провести следующие 2 месяца лета, и впервые за последнее время почувствовала себя хорошо.