Рокировка

       Прохладный октябрьский дождь бил по стеклу старого школьного автобуса. Жёлтая краска давно облупилась, обнажая старые слои синего, красного и чёрного цветов. Изредка попадались места, где не осталось ни одного упоминания о краске, только стальной кусок, изъеденный ржавчиной. Вереница таких автобусов следовала по давно развалившейся каменной дороге, от которой осталось лишь одно название. Дождь разъел глину, и автобусы явно использовали магию, чтобы не застрять в этих ямах. Большая часть детей досыпала свои законные часы сна примостившись на плече у соседа. Не каждый день ученики вставали в пять часов утра и ехали к остановке, откуда автобус отправил бы их в «увлекательнейшее» путешествие в школу. Остальные сидели на полу, расстелив чей-то плед, играли в «Правда или действие», пили чай из личных термосов и кружек, ели припасённую на дальний путь еду и веселились.       — Сев, твоя очередь, — мальчишка с ярко-зелёными волосами сидел по-турецки в центре толпы, образовавшей круг. В одной руке он держал печенье, а в другой — кружку с чаем. Дунув на сползшую на глаза длинную чёлку, он поморщился и чуть не чихнул. Он не был ведущим или вожаком, нет. Просто девчонке, что заплетала ему косички, так было удобнее. Отпив чаю, мальчишка продолжил: — Правда или действие?       — Правда, — ответил «Сев», обмакивая печеньку в чай и отправляя её в рот. — Знаю я ваше «действие». Опять скажете каждому по пятнадцать баллов начислить на первом уроке.       — Ну что же, ладно, — глаза мальчика хитро блеснули. — А вы любили мою маму?       «Сев» поперхнулся. Ошарашено глядя на собеседника, он сказал:       — Гарри, чур меня! — Северус, а это был именно он, отпил из своего термоса. — Чтоб я в Эванс влюбился?       Гарри пожал плечами.       — Ну не знаю… Это была так, догадка. И всё же, профессор, кого вы любили?       Отставив термос, профессор Снейп поудобнее сел и, тяжело вздохнул, начал свой рассказ:       — Тогда, когда я прибегал на ту поляну, в детстве, — Северус прикрыл глаза, вспоминая. — Я прибегал смотреть не на твою мать. С ней мы дружили, не спорю, но я надеялся на дружбу с её сестрой. Красивая, смышлёная и маг. Думал, что мы с ней подружимся, но нет. Она ненавидела всё ненормальное и себя. Да и сейчас ненавидит, — хмыкнул он, мельком глянув на Гарри. — Но твоя мать… Полная противоположность во взглядах. Они были похожи, только твоя мама не была магом и любила всё волшебное. Мы росли, у твоей тёти я всё ещё был в разряде приятелей, а время утекало. Я сдружился с мальчишками со своего факультета и стал забывать про неё. Там я познакомился с твоим отцом, да… Хорошее было время.       — Так это вы свели мою маму с папой? — ахнул Гарри.       — Ну, фактически да, — задумался Северус. — А они тебе что, не рассказывали? Джеймс же как Петунью увидел — влюбился без возврата! Да, кстати, зачем ты покрасил волосы в зелёный?       — Под цвет факультета же, дядь!

***

      Большой Зал Хогвартса радовал своим посвежевшем видом. Капитальный ремонт, на который содрали чертовски много денег и который шёл не три запланированных месяца, а четыре, возродил из руин древний замок и полностью окупил все расходы родителей. Да, программу надо будет догонять, но лишний месяц каникул ведь никому не повредил, верно?       Мистер Филч, заместитель директора, оглашал первокурсникам их факультеты. Самое нелюбимое занятие каждого родителя, что отправлял в школу своего отрока, — заполнение анкеты. Двести пятьдесят вопросов о характере и пристрастиях будущего ученика, на которые отвечали всей семьёй. После заполнения анкеты отправлялись на рассмотрение в школу, а в начале учебного года каждый ребёнок узнавал, для какого факультета он подходит. Бедные учителя, им все эти анкеты проверять надо было…       Закончив с распределением, Аргус облегчённо вздохнул и пошёл за учительский стол. После того, как ученики угомонились, директор встал, чтобы произнести приветственную речь:       — Приветствую вас всех здесь, — начал свою речь директор Хогвартса. — в новой, отремонтированной школе. Я ваш новый директор — Рубеус Хагрид. Прошлый директор Хогвартса, профессор Квиррел, ушёл с этой должности по состоянию здоровья, — Рубеус окинул внимательным взглядом столы факультетов. — К сожалению, ремонт затянулся на целый месяц, так что в октябре мы будем учиться с удвоенным усердием, — по залу прокатился тяжёлый вздох. — Но я прошу вас не расстраиваться! В этом году у вас появится новый и очень увлекательный предмет! Полумна Лавгуд, которая в этом году получила должность Министра Магии, — ученики искренне удивились. Полумна — Министр Магии?! Ей же всего тринадцать! Но, вспомнив, как она проучилась в Хогвартсе всего один год и сдала все экзамены Ж.А.Б.А на «Превосходно», успокоились. — ввела указ, в котором все дети, что обучаются магии, должны изучать такую дисциплину как прорицания. Поэтому встречайте профессора прорицаний Долорес Амбридж!       Немолодая женщина во всём розовом поднялась с места. Худенькое тело под весом тёплой шали клонилось к земле. Огромные очки, множество побрякушек с кошками. Несмотря на всё это Долорес Амбридж вызвала умиление у всех учеников школы. Ей зааплодировали.       Рубеус продолжал свою речь:       — Из-за того, что профессор Златопуст Локонс изобрёл зелье для роста волос, — директор тяжело вздохнул, — которое приобрело немалый успех и подарило своему создателю немало галеонов, он покинул пост преподавателя по уходу за магическими существами, — директора передёрнуло. Все знали, что Рубеус Хагрид ненавидел животных. — Встречайте вашего нового учителя по этому предмету — Тома Риддла!       Зал взорвался бурными овациями. Том Риддл был самым известным ученым Великобритании, который изучал зверей. К тому же, ходило множество слухов о его героизме, который он проявлял встречаясь с самыми опасными животными! Риддл был молод — недавно ему исполнилось сорок два года, — и красив. Загорелое лицо, тёмные волосы до плеч и живые глаза. Он улыбался светлой улыбкой, которая заставила улыбнуться окружающих.       Мальчики думали, как выведать о его приключениях не спаивая профессора, ибо все знали, что он не любит распространяться на эту тему, а девочки-старшекурсницы таяли и превращались в розовые лужицы, прикидывая, смогут ли они охмурить профессора Риддла.       — На этом новости не заканчиваются, — подождав, пока стихнут овации, продолжил Рубеус. — Хочу представить вам нового преподавателя защиты от тёмных искусств — Риту Скитер!       Со своего места поднялась молодая девушка. Строгий костюм, маникюр, роскошная причёска и очки выдавали хрупкую женщину, которая, должно быть, работает журналистом. Но, увы и ах, нет. Эта женщина — сильнейшая волшебница Великобритании, которая в одной из дуэлей победила самого Вернона Дурсля — сильнейшего мага столетия из Америки.       Зал аплодировал. Роли в зале поменялись: девчонки смотрели на своего кумира думая, как узнать у неё все секреты красоты, а мальчишки-старшекурсники — можно ли закрутить с ней роман.       — Думаю, все главные новости вы узнали и можно приступать к пиру! — директор хлопнул в ладоши.       В тот же миг двери большого зала отворились и ученики внесли блюда. Курица, баранина, рыба, пироги, картошка, чипсы, салаты, соусы… Чего здесь только не было!       — Человечинки…       — Ганнибал!       — Молчу-молчу!       Сидящие за столом с грустью смотрели на своих одногруппников, которые разносили еду. Вот надо было им в автобусах дебоширить и в конце года устраивать пакости?! Теперь они будут работать целый вечер. Хорошо, что людей было много. Один раз все столы обслуживал один-единственный ученик, который случайно принёс на урок профессора Хагрида жабу. Любим, помним, скорбим, нервы…

***

      В гостиной Хаффлпаффа горел камин. Гермиона сидела за столом и делала домашнее задание. Звёздная карта никак не хотела вырисовываться, и девочка от усердия высунула язык. Кинув взгляд на готовую карту одногруппника, она шмыгнула носом. Плавные, ровные, чёткие линии ни в какую не шли в сравнение с её кривыми, отрывистыми и неуверенными. У неё не получается, ничего не получается! По щеке заскользила слезинка.       — Хей, Геранька, ты как? — Драко подошёл к ней и приобнял за плечи.       — У меня не получается… — прошептав, она шмыгнула носом.       — Ну, Геранька, не плач, — он поцеловал её в макушку. — Давай я тебе помогу, — накрыв её руку своей, он стал чертить звёздную карту. Штрих за штрихом, Драко выводил звёзды, планеты и их названия, местоположение и пути, по которым они шли. Тонкие, уверенные и плавные линии оставляло после себя перо. Гермиона как зачарованная следила за всем этим. Вот появился Сатурн, а потом — Плутон. Марс красовался на своём месте во всём своём великолепии. Они просидели за картой час, в тишине, которая нарушалась только треском поленьев. Драко за все время ни разу не сел, а девочка то и дело бросала восхищенные взгляды то на карту, то на своего друга.       — Как красиво! — прошептала она, когда Драко закончил рисовать карту и отпустил её руку. Гермиона совсем по-детски рассмеялась и захлопала в ладоши. Мальчик широко улыбнулся и потрепал её по голове. Маленький барсучонок, которого все любили. Ещё по-детски наивная и доверчивая. Так сходу и не скажешь, что ей четырнадцать. «Как ты будешь здесь без меня, Геранька?» — печально подумал Драко. — «Ведь ты целый год будешь без меня…»        И ведь было из-за чего печалится барсуку — он был старше Гермионы на год. Но, отбросив, печальные думы на потом, он принялся щекотать маленькую девчонку-барсучонку…

***

      Коридоры Хогвартса встречали одиноких путников холодом и безмолвием. До отбоя оставались считанные минуты, а холод надвигающийся зимы отбивал желания прогуляться даже у самых вредных учеников заядлых нарушителей. Рональд Уизли возвращался из библиотеки в башню Равенкло, держа книгу для лёгкого чтения в руках. Поднявшись, он постучал в дверь бронзовым молотком в форме орла.       — Что было раньше — вода или облака? — вопрос для входа в гостиную факультета всегда был на логику, что давало возможность ученикам других факультетов посещать их обитель, но только равенкловцы могли правильно ответить на вопросы двери.       — Круг не имеет начала, — Уизли устало потёр переносицу. Как же хотелось спать. Он хмыкнул. Да, надо бы перестать читать по ночам, но привычка сильнее. Он уже шагнул в гостиную, как что-то взорвалось. Послышались взрывы смеха, а потом и два недовольных крика:       — Персиваль и Джиневра Уизли! — эти голоса Рональд узнал бы даже на грани маразма. Джордж и Фред Уизли были братьями близнецами, которые стремились после Хогвартса попасть в Министерство Магии. Рон считал их занудами и заучками. Он закатил глаза и быстро пошёл к своему креслу, которое находилось около окна, попутно отмахиваясь от неприятного запаха навозных бомб. Открыв окно, мальчик впустил в комнату свежий ветер. Сев в кресло, Рональд уже хотел насладиться книгой и впитать в себя новую информацию, как его покой нарушили:       — Тебя не было на ужине, — рыжая голова сестры показалась из-за фолианта. Джин, как её называли в семье, села на подоконник.       — И на обеде, — не отвлекаясь от содержания главы, проговорил Рон.       — Рональд, — Джинни склонила голову набок. — ты почти не ешь, что с тобой? Я волнуюсь.       Отложив книгу, мальчик взглянул на сестру и улыбнулся. Джин, его маленький рыжий Джин. Наклонившись, он потрепал её по голове, оставляя после себя полный бардак.       — Что, близнецы так скоро вас отпустили? — спросил мальчик, устраиваясь поудобнее в кресле.       Джиневра фыркнула:       — Они нас и не ловили, — Джинни и Перси были близнецами и знатными весельчиками в семье Уизли. Говорят, учителя хотели отправить их на Гриффиндор, где учились их старшие братья — Билл и Чарли, — но передумали. — Ты не ответил на мой вопрос, Рон! Ты же скоро будешь похож на скелет!       — Это называется анорексией, — Рон откинул назад голову. Смотря в потолок, он ответил: — Я не хочу, Джин.       — Надо! — рядом с ним появилась корзинка с продуктами и Перси. Близнецы расхохотались, увидев шокированное лицо Рона. Ещё раз подивившись слаженности Джина и Персика, он отдал фолиант Джиневре и забрал корзинку с едой. Близнецы же не отстанут, пока он не поест…

***

      — И что она? — он обмакнул чипсину в соус и отправил её в рот.       — Да ничего, молчит, — вздохнул его собеседник, кладя голову на руки.       — Пошли, — Гарри похлопал своего друга по плечу. — Зачем расстраиваться из-за того, что не случилось? Она не отказала, нет? Нет. Надеемся на лучшее! — приобняв за плечи, он повёл собеседника из Большого Зала.       — Куда мы? — спросила жертва Поттера. Кроме чем жертвой друга неугомонного слизеринца назвать было нельзя.       — В Часовую башню, проветриться, — как ни в чем не бывало ответил он. — Ну! Чего встал?       — В Часовую башню? — жертва вопросительно подняла бровь и посмотрела Поттеру в глаза. — Ты шутишь? Там зима, друг! Зима! А мы в тонких мантиях! — не найдя в лице Поттера хоть какого-то проблеска адекватности, его друг вздохнул. — Пошли, идиот.       — Вот так бы сразу, Нев! — обрадовался Главный Неадекват всея Хогвартса и потащил своего друга наверх, на лютый мороз. Нев был благодарен богам, что были на свете, когда дорогу им перебежал один из красно-золотых.       — Хей! — оскорблённый до глубины души Поттер счёл этот жест личным оскорблением. О чём сразу же уведомил гриффиндорца. — Да-да, ты! Твою наглость надо усмирять! Вызываю на дуэль!       — А давай! — с лёгкостью согласился Диггори. Или гриффиндорская кровь сыграла в нём, или ему было нечего делать, но Седрик, сам того не желая, согласился на свою погибель. Вот кто, кто, скажите мне на милость, примет предложение Поттера, главного недоразумения Хогвартса в целом и Слизерина в частности? Только смертник, только смертник…

***

      В назначенном месте, в назначенное время, с неназначенным числом болельщиков пришли оппоненты. Они, как и подобает правилами, встали друг на против друга, поклонились, отошли друг от друга… Обычная дуэль, как может оказаться. Но вдруг кое-кто понял, что дело пахнет керосином…       — Это что у тебя? — Седрик покосился на оружие Поттера.       — Топор, — спокойно ответил собеседник, занятый тем, что прятал в карман палочку. Но, поняв, что палочка уходить не хочет, взял её в другую руку.       — Но дуэли же проводятся на палочках!       — В мире магглов — нет.       — Но… А-А-А! Три дня спустя       — Требую реванша! — провозгласил Седрик, поймав Гарри в коридоре.       — Окей, я согласен, — не моргнув глазом, согласился слизеринец. — Какую дуэль выбираешь? Магическую или маггловскую?       — Магическую.

***

      — Что это?!       — Палочка…       — Такая большая и с дырой по середине?!       —Да, — ответил он, поджигая фитиль пушки. — Мы чё, зря на трансфигурацию ходим?       Стоит ли говорить, что на этом личным приказом Рубеуса Хагрида дуэльная жизнь Поттера кончилась?..

***

      Рональд Биллиус Уизли сидел на заляпанном соусом столе и внимал бессмертному Данте Алигьери. Откуда проза маггла попала в библиотеку Хогвартса — не смог, наверное, сказать никто, но факт оставался фактом: кто-то из педагогического состава школы, проникшись «Божественной комедией», решил поместить её в библиотеку Хогвартса, за что Рон готов был восхвалять эту личность всеми фибрами своей души: устав от заумной литературы по магии, равенкловец нашёл идеальное чтиво для отдыха его перенатруженного ума.       — Уизли, равенкловец до мозга костей, а ну поднялся! — проорал кто-то ему в ухо. — Сколько раз повторяла — не садиться на стол?! Сколько раз говорила — не таскать книги на кухню, а?! Ты что, не только здоровый сон за книжками своими драными потерял, но и оглох вдобавок?!       «Вот теперь точно оглох,» — пронеслась мысль в голове бедного рыжика, который из-за этого истошного ора вдобавок ко всему ещё и навернулся со стола.       — Шляпа, не ори, а то и впрямь оглохну! — огрызнулся Уизли, отряхиваясь.       — А ты не сиди и не читай, когда тут твои дружки по несчастью работают, — улыбнулась старая Шляпа. Шляпа была, есть и будет самым главным, — и старым! , — поваром на кухне Хогвартса. Кто же ещё знал 1001 рецепт всевозможных блюд из трёх (!) ингредиентов, если не этот воистину прекрасный головной убор?        Если говорить вкратце, то кем была и откуда появилась Шляпа не помнил никто. Одни говорили, что Шляпу создал один из основателей Школы Чародейства и Волшебства, так как ему надоело есть на завтрак, обед и ужин яичницу — единственное блюдо, что мог приготовить Самый Первый Повар Хогвартса и не испортить его. Другие же утверждали, что дух того самого Самого Первого Повара Хогвартса и был поселен в Шляпе, ибо основателям так понравилась его стряпня, что они решили оставить Повара хозяйничать на кухне до конца веков, благо тот не был против.