Эпилог
25 августа 2012 г. в 02:19
Анастасия проснулась от того, что в комнате было слишком светло, как давно уже не было. Она села в кровати и долго щурилась на окно, силясь понять, в чем дело. Наконец, догадалась, что дело в снеге, который за ночь, видимо, занес сад по самую макушку. Выбравшись из постели, она добежала до окна, едва прикасаясь босыми ступнями к почти ледяному полу. За окном, кроме снега, почти ничего не было видно, но странно, впервые за много дней в саду сияло солнце, и снег в его свете искрился, словно усыпанный бриллиантами. Казалось, даже морозный воздух сверкает и переливается.
Анастасия огляделась: в доме явно что-то изменилось со вчерашнего вечера, правда, она еще не могла понять, что именно. И только накинув халат и выбежав на лестницу, она разобралась, что не так. Весь дом сиял удивительной чистотой, какой Анастасии еще не доводилось здесь видеть. Пол блестел так, что на него ступить было страшно, да и вообще все поверхности были натерты до зеркального блеска. Все вещи были разложены и расставлены в идеальном порядке, как в музее. В гостиной горел камин, оттуда тянуло теплом, а с кухни доносился запах кофе. Анастасия робко заглянула туда.
Татьяна, уже полностью одетая и аккуратно причесанная, готовила завтрак. Лицо ее за ночь еще больше осунулось и побледнело, но было величаво и спокойно.
- С добрым утором, - сказал она, заметив сестру.
- С добрым, - Анастасия нерешительно переминалась с ноги на ногу в дверях.
- Такое солнце, - сказала она, наконец.
- Да, - кивнула Татьяна. – Оно уже часа в четыре взошло, как летом.
- Вот только холодно, - добавила Анастасия, сама не зная зачем.
- Это ничего, - спокойно ответила Татьяна. – К холоду можно привыкнуть.
- Что ты будешь теперь делать? – осторожно спросила Анастасия.
- Завтракать, - ответила Татьяна. – А ты?
Анастасия, подумав, села за стол, Татьяна придвинула к ней два яйца и кофе.
– Ветчины тебе поджарить или будешь сырую?
- Поджарить... Послушай, Таня! - Анастасия не выдержала. – Что ты ВООБЩЕ теперь будешь делать?
- Вернусь на работу, что же еще, - пожала плечами Татьяна.
- После всего...
Татьяна повернулась к ней, глянула строго сапфировыми глазами.
- Легко любить Бога, когда Он добр... Легко Его славить, когда Он благосклонен. Но когда Он гневается и карает... Вот тогда труднее найти в своем сердце любовь к Нему. Труднее. Но все-таки возможно. Не нужно роптать, обвинять кого-то... Просто понять, в чем наша вина. Что мы сделали не так. И если Господь благословит нас познанием... Тогда мы сможем как-то искупить свою вину. И я снова буду чиста перед Ним. Без этих сомнений, без этой горечи... Генри завещал мне быть твердой в вере, и я в ней не поколеблюсь. И не сдамся.
- Ты плакала, - тихо заметила Анастасия.
- Да. Всю ночь. Но больше не стану. Кто знает, может, это и грех, оплакивать Падшего... Но он все же был моим мужем. И этот грех уж мне как-нибудь простится.
...Ибо милостив Бог.