С добрым утром

Ничего не может так радовать, как звонок. Посреди ночи. С бодунища. Когда каждый звук, даже самый тихий писк мышки или капающая из крана вода где-то в отдалении – как молотом по наковальне. Первый порыв – запустить в трезвонящую штуку чем-то тяжелым, чтобы заткнуть ее навсегда. Правда, он это уже пробовал, вездесущая Тринкет после заставила своих миньонов все починить, еще и взяла с него обещание больше так не делать. Второе желание – срочно что-то выпить. Что-то холодненькое и соленое. А, к черту привередливость, сейчас он бы выпил и горячий чай, и непросыхающую лужу возле дома, и любой другой сосуд, содержащий хоть какую-то жидкость. Третье желание – послать мудака далеко и надолго, да так, чтобы он и номер его забыл и цель звонка. Остановившись на этой цели, Хеймитч кое-как проковылял к без устали трезвонившему аппарату в коридоре. По дороге глянул на часы – без четверти четыре. Утра. Вот ублюдки. Мало им новостей, теперь еще решили добить его раньше времени, поспособствовав его бессоннице. Хеймитч, зарычав от очередной трели в ушах и голове, яростно схватил трубку. - Лучше бы это было что-то важное, приятель, - пробурчал он, машинально осматриваясь в поисках бутылки. Как назло, все ближайшие - пустые. Вместо ответа последовал неясный звук, словно кто-то сделал резкий вдох. И тишина. Ну, здорово, почему бы не поиграть в молчанку… - Звонить в такую рань, чтобы помолчать – это, как минимум, невежливо, - прорычал он, готовый бросить трубку и вырвать шнур с корнем, для верности. Но… его привлек последующий звук. Ему померещилось, или это был… всхлип? Кто мог звонить в четыре, мать его, ночи и рыдать в трубку женским голосом? Хеймитч закатил глаза, проклиная всех богов Олимпа и президентов Капитолия. - Тринкет, ты? Последовало бурное сопение, дыхание, высмаркивание. - Я просто… - голос дрожит как осиновый лист, и Хеймитчу сразу делается не по себе. Хочется что-то сделать, чтобы она прекратила. Хотя бы быть ближе на пару-тройку километров. – Я… Он тяжело вздохнул. - Женщина, возьми себя в руки, перестань реветь и внятно скажи, что стряслось. Тебя кто-то обидел? Нервный полусмех-полувсхлип в ответ. - Я просто… - она явно сделала глубокий вдох, чтобы восстановить дыхание, - не могла заснуть после этой новости… Хеймитч, это… Это ужасно, и так несправедливо… Так несправедливо… Вот теперь он напрочь забыл о похмелье, резко посерьезнев и прервав ее лепет: - Ну-ну, не реви и не говори ерунды, - боже, он надеялся, она поймет намек. Не хватало еще, чтобы она навлекла на себя беду в порыве своей безрассудной истеричной глупости. – Слава Капитолию. Иначе мы бы все уже давно сдохли от скуки. Очередной поток истерики. Наверное, не надо было ему упоминать термин «сдохли». - Эффи, - попытался он призвать к ее рассудку. – Возьми, черт возьми, себя в руки, милая. - Не могу… - И всхлип. Снова. Проклятье. И почему он сейчас не рядом. – Я не могу, Хеймитч. Просто не могу… - Слушай, до Квартальной Бойни еще больше трех месяцев, мы будем усиленно тренироваться, я брошу пить – по крайней мере, Пит пообещал, что отучит меня радикальными методами. Мы не отчаиваемся. Чуть больше минуты потребовалось, чтобы услышать ее более-менее внятный ответ: - На этот раз в живых точно останется лишь один. Хеймитч, вы… Я… - И… он снова ее потерял. И в бессильном отчаянии посмотрел в потолок. - Так, Эффи, у нас уже половина пятого. У меня чертовски раскалывается голова и меня одолевает сушняк. Какова вероятность, что их прослушивают и их разговор записывают? По всей стране начались стычки, смятения и недовольства. Пустят ли ее настолько раньше в дистрикт? Вряд ли. Позволят ли ему покинуть дистрикт до начала Квартальной Бойни? Пустят ли в Капитолий? Хмм… Почему нет? Он же, в конце концов, победитель. С ним не сделают ничего такого до Арены. - Да, конечно… - слабо отозвалась Эффи на том конце, выводя его из задумчивости. – Прости, что потревожила… Как это невежливо с моей стороны. – Судя по натянутым ноткам, она еле сдерживалась, чтобы вновь не зарыдать. Всеми силами стараясь придать голосу как можно больше официальности и отстраненности. – Я лишь хотела… - Эфф, перестань, - прервал он, закатив глаза. – Это хорошо, что ты позвонила… Правда. И мне на самом деле нужно выпить. Так что… договорим позже, идет? Он принял решение. Пусть ненадолго, на пару дней, но он приедет в Капитолий. - Так что давай, прекращай это нытье и отправляйся спать. И без глупостей, ясно? Сиди на своей капитолийской аппетитной попке ровно. - Хеймитч… - еле слышно пролепетала она надтреснутым голосом. Она была настолько подавлена, что даже не обратила внимания на комплимент. - Все, милая. Пока. И с добрым утром. – Он быстро повесил трубку. Не стал дожидаться, пока она ляпнет что-то такое, за что потом придется заплатить. А еще он больше не мог вынести ее всхлипы. По какой-то необъяснимой причине ему была невыносима мысль о том, что где-то за тысячи километров от него сидит эта несносная барышня и безудержно плачет, заранее его похоронив. Он не мог винить ее в том, что она не ставит на его выигрыш. Он и сам бы не поставил. Пит? Китнисс?.. Тоже вряд ли. Хеймитч тяжело вздохнул, зарывая пальцы в спутанной шевелюре. Ему срочно нужно выпить. А после сходить на вокзал, купить билет…