Ради нас

– Он оставил нам свое разбитое сердце… У монстра тоже есть душа. Легко следовать правилам, которые приняты в обществе. Убийца, каннибал, преступник. Легко назвать того, кто объединяет в себя все это, монстром. Но только не для меня. Всю свою жизнь я чувствовал, что я другой. Атмосфера одиночества окружала меня долгие годы. Ее не помогло пробить ни доверие Джека, ни чувства к Алане, ни восторженные взгляды студентов. За моей спиной никогда не смолкал шепот живых и мертвых. И если живые оставались вдалеке, когда я наконец нашел дом, куда людские голоса не долетали даже случайно, то мертвые были рядом постоянно. Женщина с перерезанным горлом, услужливо напоминающая, что ее убийцу я так и не нашел, ребенок, прижимающий окровавленную игрушку к груди, зовущий родителей, которые уже никогда не придут к нему на помощь… Те, чьи голоса должны были умолкнуть в тот самый миг, когда перестали биться сердца, преследовали меня везде. Со временем я перестал различать их. Они стали шумным фоном, который сопровождал меня повсюду и на который я научился не обращать внимания. Она стала неожиданностью для меня. Я отчетливо вижу ее, как и раньше. Я привык к ней настолько, что не задумываясь говорю обо всем, что мучает меня. Она склоняет голову и улыбается, отводя упавшие на глаза темные волосы. Мы знаем друг друга не так уж и хорошо, Но неожиданно для меня все получается так, как рисовало когда-то мое воображение. Я не смею верить в это. Все голоса за моей спиной замолкают. Я слышу только свой собственный голос и ее, спрашивающую дорогу у пожилой женщины. Я смотрю на жизнь, словно превратившуюся в немое кино, где голоса есть только у двух персонажей. Как и цвет. Может, это из-за того, что только мы вдвоем знаем верную дорогу? Она оборачивается и кивает мне, словно услышав мои мысли. Еще раз я убеждаюсь, что мы на правильном пути. Она словно возвращает меня в прошлое, всего на несколько месяцев назад, но как же я благодарен за это временное путешествие. Она не первый человек, который заставляет шепчущих замолчать хоть на какое-то время. Первого человека я считал своим другом. Я также слышал только его успокаивающий голос и свой собственный, соглашающийся или возмущающийся. Я помню спокойствие, которое окутывало меня во время наших бесед. Не могу сказать, что я витал в облаках и рыдал от счастья, что нашел человека, который понимает и принимает меня. Напротив. Я нашел того, кто мог помочь мне измениться. Вытащить из кокона, в который я сам себя заключил. В отличие от тех психопатов, на которых надевают смирительные рубашки, я отлично понимал, что у меня есть проблемы, которые нужно решить. Вот только не думал, что их так много. И не думал, что решать их будут таким способом. – А ведь можно все изменить. Расслабься. Закрой глаза. Отдайся власти течения. Два самых близких для меня человека, не заставляющих подстраиваться под общество, а помогающих выживать. Он – уходит, она – истекает кровью. Мои пальцы чувствуют, как бьется ее сердце. Бешеный ритм ее сердцебиения под моими пальцами, темнота, в которую я падаю, и отчаяние. – Он хотел, чтобы мы выжили. Белая ткань на ее шее, укоризненный взгляд, который она бросает на меня и чувство, что все не так, как должно быть. – Он хотел взять меня с собой. Уехать мы должны были все вместе. Он знал куда. И я понимаю, что мы должны уехать. Я выполняю это общее желание, о котором слышал лишь однажды. Так хочу я, так хочет она, так хочет он Он знал куда. Я тоже знаю. Знает и она, молчаливым кивком подтверждая мою догадку. По лабиринтам моей памяти я путешествую один, но ее незримое присутствие придает мне уверенности. Я хочу исправить то, что сделал. Я хочу, чтобы она вновь улыбалась. Улыбка появляется на ее лице, когда она говорит о Ганнибале. А тот оставил для нас путь. Путь из нашего прошлого, путь из его прошлого, о котором мы и не знали. Это в его стиле, дать подсказки и оставить полагаться на собственные силы. Уверен, что он довольно улыбается, наблюдая за исполнением своего замысла. А она освобождает меня от кошмара. Небьющееся сердце, которое Ганнибал оставил для нас, и новое путешествие моего разума. – Мы ему нужны. Нужны. Но теперь прийти к нему сможет только один из нас. Сердце, прекратившее биение, принадлежит не Ганнибалу. – Ты все еще хочешь к нему? – Да. И я знаю, что верну ее. Верну не только потому, что это ее желание. Теперь она не принадлежит себе. – Он говорил, что знает место. – Место для тебя, Эбигейл? В этом мире. А на большее я не способен. Я бы отдал многое, чтобы ошибаться в предположениях. Но я вижу, как появляется рана на ее шее, как кровь стекает вниз, не оставляя следов на мраморных плитах капеллы. Я последний раз могу взглянуть ей в лицо. В прошлый раз глаза ее были закрыты, а губы сжимались, стараясь удержать крик. Теперь же, она смотрит мне в глаза, и я вижу ее улыбку. И уже через мгновение ее нет. Ганнибал отдал мне Эбигейл, чтобы забрать – так думал я раньше. Ганнибал отдал мне Эбигейл, чтобы мы встретились вновь – так думаю я теперь. И сколько времени бы ни прошло, сколько бы усилий мне ни потребовалось, я найду его. Ради Эбигейл. Ради себя самого.