День двадцатый. В плену у невозмжной.
28 июля 2015 г. в 19:55
Она то ли сука, без которой галактика вздохнёт спокойней, то ли смысл жизни. Он ещё не решил. Джаггед не может смотреть, как его Лири смеётся в компании какого-то чисса из Второй Правящей Семьи. Будь его воля — Митт'илирия уже давно бы была бы на его плече, на полпути к нему в спальню.
В конце концов, он швыряет деньги на стойку, уходя из бара. Атаки переместились с их региона подальше вглубь объединённого Совета, и потому дочь Трауна сейчас сделала переброску своих войск с остановкой на Нирауане.
Она без малейшего смущения открывает дверь его каюты и заходит туда как победительница. На ходу снимая с себя летный комбинезон. Сейбер и мандалорский палаш отправляются на стул рядом с кроватью. Чуть потянувшись, Илирия опускается на кровать и прижимается к нему под одеялом.
— Поставь будильник на шесть.
И от такой наглости он повинуется абсолютно безропотно, хотя потом Джаггед будет говорить о трансе.
***
Утром она первая соскальзывает с кровати, выключая будильник, и тянет его в душ. Там его ждёт быстрый секс и ледяной душ. За год её отсутствия он начинает забывать, как потрясающе она смеётся.
— Видела бы меня моя семья.
Илирия не может считаться красавицей ни как человек, ни как чисс: у неё по-чисски тёмные волосы и красные глаза, но от матери-человека у Лири белая кожа с россыпью едва заметных веснушек. Джаг знает, что их можно разглядеть только вблизи.
Только всё равно каждый раз, когда она его целует, Фелу кажется, что его пробирает дрожь, будто от холода и жара одновременно.
***
В полдень по стандарту она уезжает. Всё так же не позволяя Фелу и намёка на привязанность. Только вот спустя девять месяцев он узнаёт, что у гранд-адмирала и его супруги родился первый внук.