Гром и молнии

Давайте поговорим о том, что такое везение. Меня такая штука, как «везение» не посещает уже очень давно. Сейчас я сидела в гостевой комнате двухэтажного поместья семьи Игараси. И из этой комнаты я уже практически не выходила ровно трое суток. Сколько я ещё должна тут просидеть было неизвестно. Акаши связался с родителями Кента в тот же вечер и попросил приютить девушку на время, заверив, что покроет все расходы. Собственно платить ему скорее всего придётся не много. Мне купили немного вещей, средства личной гигиены и всё. Остальным со мной охотно делился Кент. Книгами, ноутбуком, тетрадями и учебниками оставшимися с того. Так я старалась не отставать от своего класса. Где-то мне помогал Кент, где-то сама справлялась. Родители Кента не возражали, они вообще оказались людьми весьма хорошими. Сегодня утром видела в новостях, что «AOKI—IC» подали иск против «Yoshida Inc», но последние не сделали ответных выпадов, наверняка потому, что Аоки и Акаши держат заложника. Кент сказал, что они тоже залегли на дно и в школе не появляются. Я чувствую себя героиней какого-то американского боевика. Заложники, убийства, погони, диверсии. Не хватает перестрелки только. Ах да, вернемся к везению. Оно меня давно покинуло, раз я в очередной раз оказалась в такой жопе. А так же, у меня подозрения, что я начинаю сходить с ума, раз сейчас разговариваю сама с собой. Гениально, не так ли? Сейчас, я сидела на кровати и играла в какую-то стрелялку на ноутбуке Кента. Сам же парень сидел за столом в этой комнате и пытался сделать историю. Брюнет что-то раздражённо шипел с ненавистью смотря в учебник. Меня это забавляло. Я никогда не учила ни общество, ни историю, но что в России, что в Японии имела чистую «5». Был это талант или просто удача? Ответа на этот вопрос не существует. Зато я не плохо понимала химию и биологию, а вот физика и математика было немного не моё. Но в последнее время я начале вытягивать на экзаменах даже эти предметы. Ракудзан в принципе не сильно отличался от моей школы в России, только здесь отбор был немного суровее, а так, моя Рашка. Как выяснилось совсем недавно, Акаши не зря решил меня спрятать. По словам отца Кента, Ёсида весьма изобретательны, когда дело доходит до получения информации. А старший сын, говорят вообще дикий садист. Но Ёсида имеет статус не семьи, а клана, что говорило о том, что старые порядки и устои сохранились. А лет даже 40 назад, информацию получали далеко не простыми уговорами. Говорят, что японские методы пыток одни из самых жестоких. И меня это не радовало. Если бы я попала в руки этих ублюдков, вряд ли осталась живой. — Эй, Кент, а у Аоки такая же огромная история, как у Ёсида? — Да, но рассказывать тебе ничего не буду, я занят, — парень отмахнулся от меня и снова уткнулся в учебник. Это забавно, человек, которого не иначе как называют гением третьегодок, на самом деле всё безустанно зубрит. Интересно, а Акаши и Аоки такие же? Ведь они вдвоём возглавляют рейтинг школы. Набирают абсолютно на всех экзаменах по 100 баллов. То ли они так подтверждают звание «гения», то ли в очередной раз доказывают звание своей семьи. Мне этого не понять. Мы с ними как небо и земля. Мы вроде все живем в одном мире, имеем одинаковую природу, но до одури разные. Мы как будто живем в параллельных мирах. Они наследники богатейших компаний Японии, а я гайдзин, у которого от Японии, только кровь отца. В остальном я русская, и я некогда не считала себя японкой. Спустя ещё два дня я получила короткое сообщение от Аоки. В котором она говорила о том, что сегодня состоится сделка и завтра-послезавтра я смогу вернуться домой и в школу. О чём я сразу говорю Игараси, им было всё равно. В тот день, когда всё это началось, Сэберо хотел найти Кента, чтобы переманить его семью на строну Ёсида, но как он сказал позже, его родители предпочитают не вмешиваться в такие разборки. Мол не их это уровень. Я бы тоже в это не вмешивалась, если бы была чуть умнее. Понедельник день тяжелый, это известно всем. Ученикам, студентам, работающим людям и даже бездомным. Мой первый день в школе после недели отсутствия начался с того, что Акаши сообщил о том, что на обеденном перерыве будет собрание школьного совета, куда входила и я. За оставшиеся 3 урока я должна была подготовить отчёт, что было самой настоящей катастрофой. Благо члены комитета оказались адекватными и не хитрожопыми, и за время моего отсутствия продолжали работать и документов, которые мне придется оформлять оказалось не много. Спать хотелось просто дико, эти собрания были до жути нудными, но иногда там можно было узнать что-то интересное, хотя бывало это крайне редко. Но сейчас у меня была одна цель, сплавить старшего Ёсида в другой комитет. Не хотела я с этим человеком ничего общего иметь. Возможно, всё потому, что я не была создана для грандиозных планов и перестрелок. Да и редко применяла свои боевые навыки не для защиты. Собрание длилось уже полчаса, я начала медленно, но верно засыпать. Мне не интересно было слушать о том, что куда ушло и что планировалась. Я отчиталась о проведённой за прошлый триместр работе и предоставила график на третий триместр. После чего начинались занудные завывания других членов школьного совета. Я подпёрла рукой подбородок, наблюдая за девушкой которая отчитывается об общих затратах. По словам Кента её речи всегда самые занудные, да и сама девушка не очень. Серая мышка, уверена, что зубрилка. Следом после неё будет отчитываться дисциплинарный комитет и Акаши начнёт давать распоряжения по поводу это триместра. — Кстати, Акаши, с каких пор за клуб шахмат отвечает спортивный комитет, разве это не дела комитета внеклассных мероприятий? — к слову, я единственная их всего школьного совета, кто позволял себя обращаться к «великому и могучему Акаши-сама» без почтительного или уважительного суффикса. Парень, что сидел около меня, как раз был из выше сказанного комитета, и он с досадой уставился на меня. Как будто ему своих документов было мало. — Это только на этот триместр, если всё будет хорошо, клуб шахмат закрепиться за спортивным комитетом на постоянной основе. — я даже рот открыла от удивления. Сука, я понимаю, что это только на этот триместр, чтобы можно было держать Ёсида под контролем, но меня бесило то, что за этими богатыми мудаками должна следить я. С каких пор я стала их цепной собачкой, которая должна по первому зову бежать и исполнять их волю? — Если больше ни у кого вопросов нет, давайте обговорим план на этот триместр. После того, как эти умники наконец-то обсудили все свои важные вопросы, нас отпустили. Жрать хотелось неимоверно, но желание врезать сволочи Акаши или хотя бы наорать на него, было в разы сильнее. Я не принимала, с какого хера я должна их слушаться?! Я рассчиталась со своих долгом, розововолосая стерва это подтвердила, когда они с Акаши готовились бежать из школы более недели назад. К тому же я была втянута во все их разборки и не была этому рада. Мне это доставило массу проблем. — Скажи-ка мне, с каких пор я стала вашей цепной псиной? — злостно прошипела я, стоя напротив стола Акаши. В кабинете уже никого не было, потому что все члены совета хотели успеть поесть за оставшиеся 8 минут. — С каких пор я стала обязана плясать под вашу дудку? — Ты знала, на что идешь, когда связалась со мной и Маруямой в том году, — флегматично заявил парень с невероятной скоростью сортируя бумаги. Самое смешное, что я не знала. Даже не догадывалась, что так всё повернётся, я не хотела попадать в этот их чертов проклятый мир. Я уже начала понимать, что мне пытался объяснить Кент, но было уже поздно. Ещё при первой встречи с Акаши я стала какой-то фигурой на доске, ясно отличающийся от королевы. И это бесило. Я ненавидела быть частью чего-то плана. Впервые за очень долгое время во мне проснулась ярость. То, что каким-то чудом не появлялось почти 4 месяца. Не обузданная жажда крови. Желание убить этого ублюдка к чёртовой матери. Я знала, что ещё немного и я взорвусь. Перегорю подобно лучинке. Вспых. И чья-то жизнь подходит к концу. — Сука, — рычу я, занося кулак для удара. Но парень реагирует быстрее, он хватает меня за запястье и откидывает назад. Я теряю баланс и точку опоры, из-за чего делаю несколько шагов назад и удаляюсь об стол, за которым недавно сидела. Сознание немного проясняется, но когда я вновь смотрю на Акаши, злость на него накатывает с новой силой. Он меня бесил до такой степени, что хотелось раз и навсегда стереть с его лица эту непроницаемую и непоколебимую маску. Чтобы он умолял о том, чтобы его пощадили. Дыхание участилось. Я, подобно дикому зверю, дышала глубоко и быстро, как будто готовилась атаковать. — Ты кажется забываешь, Рей, — холодно бросает парень и встаёт из-за стола. Безумие наростало, и казалось, что ещё секунда и я наброшусь на него. Снова. — Это ты твоя невеста заигрались, — сипло протянула я, пытаясь убить его взглядом, — Я не твоя слуга или подчинённая. Так что, оставь свои приказы и грандиозные планы для них. Чёртов Император. И тут около моего лица на невероятной скорости пролетает нечто. Не успей я убрать голову в сторону, это нечто вонзилось бы мне в глаз. Скулу обожгло легкой болью. И только спустя несколько долгих секунд, я осознаю, что только что случилось. Акаши направил на меня ножницы, что лежали на его столе. Царапина на лице начала дико саднить и я почувствовала, как нечто тёплое потекло по щеке вниз. Кровь. Моя кровь. Весь мой запал мгновенно исчез, но пришла обида. Этот ублюдок поднял на меня руку. Нет, даже не так, он пытался меня ранить, и куда серьезней, чем просто царапина. Я редко плакала, но сейчас в глазах стояли слёзы. Не сколько от душевой и физической боли, а сколько от обиды. — Тварь, — мой голос дрожит, как будто сейчас начнётся истерика. Как и мои губы. Я смотрю в алые глаза, и не вижу ничего. Обида захлёстывает сознание и я отвешиваю Акаши звонкую пощечину. Его голова чуть уходит в сторону от удара. Я знаю, наши с ним рефлексы абсолютно на разных уровнях. И по этому, я понимаю, что он в очередной раз позволил мне себя ударить. И это бесит. Что за снисходительность? Я хватаю свою папку со стола и собираюсь дать дёру, как Акаши хватает меня за запястье и дергает на себя. Документы рассыпаются по полу, но не это меня поражает. Красноволосый хватает меня за затылок и целует. Страстно, жадно, как будто изголодался. Начинаю брыкаться и отпихивать его. Но всё четно. Я закрываю глаза и сдаюсь на милость победителя. Поцелуй выходит мокрый и долгий, с привкусом слёз и стали. Когда парень отрывается от моих губ, я дёргаюсь и без оглядки выскакиваю из кабинета. Это крыло всегда было пустым, что сейчас несомненно меня радует. Я забегаю в туалет и смотрю на своё отражение. Тушь, которой я начала изредка краситься немного потекла и под глазами появились не большие серовато-грязные разводы. На скуле, вдоль скуловой кости «красовался» длинный и глубокий порез. Кровь уже перестала течь и запеклась неплотной корочкой, а на левой щеке образовались бордовый кровяные разводы. Шик просто. Выдергиваю из рулона бумажное полотенце и начинаю оттирать всю эту красоту. В этот момент звенит звонок. Но мне плевать, спустя некоторое время заканчиваю вытирать кровь и остатки туши и спускаюсь в мед.кабинет. Медсестра мне не особо верит, когда говорю, что споткнулась и задела лицом острый угол стола, но всё же заклеивает царапину пластырем и даёт расписку о том, что я действительно была у неё. В общем счёте в класс я захожу через двадцать минут после начала урока, показываю учителю математики записку от медсестры и под его осуждающий взгляд сажусь на своё место. Слава всем богам, что в начале третьего триместра я смогла сесть как можно дальше от Акаши и Аоки, теперь я сидела на 4 парте третьего ряда. Когда Акаши и его невеста на первом ряду на 3 и 2 парте. Я делаю всё, лишь бы не смотреть в его сторону. Однако я буквально чувствую, как он буравит во мне дыру. Господи, что же я натворила. Сажусь на своё место и пытаюсь успокоиться. Чтобы хоть как-то отвлечься пытаюсь вникнуть в суть того, что говорит учитель, получается с трудом. Голова кажется совсем тяжёлая, я заметила это, когда ещё сидела на собрании, но сейчас это почему-то кажется практически невыносимым. Закрываю глаза и кладу голову на парту, но ужасное чувство тяжести не покидает меня. Как будто я не ела уже очень долго. Что было весьма правдиво, в доме Кента я практически не ела. Стресс. Кажется, что звонок звенит целую вечность, отдаваясь в голове неприятным шумом. Хочу сбежать отсюда. Из этого шумного класса и подальше от этих дьявольских глаз. Встаю из-за парты и делаю несколько не уверенных шагов вперёд. В глазах привычно темнеет, так всегда происходит, когда я встаю после лежания на парте. На этот раз всё иначе, я уже практически выхожу из кабинета, как вперёд меня вылетает какой-то парень задевая меня плечом. Я теряю равновесие и начинаю падать назад, зная, что позади меня точно никого нет и падение будет болезненным. Так оно и происходит. Затылок, локти и спина отдаются болью. Голове достаётся больше всего. От затылка по всей голове распространяются словно разряды боли. С губ срывается болезненный стон. Перед глазами темнота, чувствую, что кто-то бьёт меня по щекам, в глаза начинает жечь и зрение медленно возвращается, но весьма не чёткое и размытое. Передо мной кто-то из парней. Я закрываю глаза от невыносимой боли и так ожидаемо проваливаюсь во тьму.

***

Я смотрела на то, как малышку-гайдзин уносят в мед.кабинет. Акаши в не сомнения знал, почему она свалилась в обморок. Скорее всего он и был виновником этого. На её щеке был пластырь, который каким-то образом слетел, когда она в полу-живом состоянии лежала на парте, являя миру порез на щеке. Слишком характерный и знакомый. Она что-то сказала Сею, что его вывело из себя, и он вернулся к старой привычке. Что же ты сделала, а? — Сей, — тихо зову парня, который сидит со мной на соседнем сидение, когда мы едем по домам, — Что ты сделал с малышкой-гайдзин? — Указал ей её место, — бросил парень, смотря мне в глаза. Это настораживало, Акаши редко смотрит мне в глаза, да и вообще кому-то. — Она бунтует. — Это из-за того, что мы заставили её присматривать за детьми из Ёсида? — я догадывалась, что такая как она, не захочет больше иметь дело с нашим миром. Но давно уже стало понятно, она так же прочно в нём прописалась в нём, как и мы с Сейджуро. — Да. — Ясно, — я набираю сообщение Игараси, чтобы он пересмотрел за малышкой-полукровкой, она важная пешка в моей игре. Нельзя позволить ей выйти из этой игры так рано. Она поможет мне сломать и поставить на место этих заносчивых детей. Но Акаши об этом знать не обязательно. — Тебе сегодня к врачу? — я припоминаю, что говорила Сею о том, что мне надо на этой недели сходить к врачу. — Да, — я заканчиваю набирать сообщение и смотрю на Акаши, что подперев щеку смотрит в окно, — Пообедаю и поеду. — Я с тобой. — Как хочешь. Меня не перестаёт покидать чувство, что он что-то натворил.