Глава 16.
18 сентября 2012 г. в 09:24
Глава 16.
Утром меня разбудил телефонный звонок, а не будильник, как это бывает по обычно. Спросонья перед глаза застилала пелена, поэтому я не смогла рассмотреть номер входящего звонка на экране своего мобильного:
- Алло, - просипел мой голос в трубку, голова ещё совсем не соображала.
- Доброе утро, Эффи. Какие у тебя планы на сегодня? – Отец говорил вполне спокойно, никуда не торопясь.
Протерев глаза и встряхнув немного головой, чтобы привести себя в чувство, я ответила ему уже более бодрым тоном:
- Вообще-то мне в школу надо.
- На сегодня у тебя занятия отменяются. Приходи ко мне на работу в час дня, нужно обсудить важные вопросы.
- Что ещё за вопросы? – Меня насторожила серьёзность тона отца.
- Обсудим всё, когда придёшь. А школа тебе больше не нужна.
- Но я вообще-то в выпускном классе! – возмущённо воскликнула я, - мне надо готовиться к экзаменам и поступать в университет!
- Вот об этом и поговорим. Буду ждать тебя в час дня. Не опаздывай.
На том конце провода послышались гудки. Я устало опустила руку, телефон выскользнул из ладони и с грохотом упал на пол. Повернув голову в бок, увидела, что часы, висящие на стене, показывали без пяти семь утра. Через пять минут у меня зазвонит будильник, и мне пора будет вставать в школу. Но раз сегодня я туда не иду, можно поспать и подольше. Я взяла телефон и перевела будильник на девять утра. Однако все мои надежды поспать подольше не увенчались успехом. Отец уже окончательно разбудил меня, и сна не было ни в одном глазу.
Он сказал, что хочет поговорить со мной о моих экзаменах и поступлении в университет. Надо сказать, мне тоже давно хотелось обсудить с ним этот вопрос. Через месяц я закончу школу. И мне надо будет чем-то заниматься дальше. Но единственное, на что я способна – это учиться. В свои 18 лет я ни к чему другому не приспособлена.
Встав с кровати, я побрела в ванную комнату. Почистив зубы и умывшись, я попросила Тиару приготовить мне завтрак. Не успела я отхлебнуть горячего шоколада, как снова зазвонил мобильный. На экране высветился номер Люция.
- Привет! Ты чего сегодня не пришла? – Слегка обиженным тоном спросил парень.
- Ох, прости. Важные дела возникли. Мне в час дня надо идти на одну встречу. Мне о ней сообщили только в семь утра.
- А почему ты меня не предупредила, что не придёшь? – его голос стал ещё насупленнее.
- Прости, забыла, - виновато покаялась я.
- Ну, да, конечно! Зачем тебе сообщать мне о своих делах!
- Люций, ну, прости! – я уже теряла терпение.
- Я так хотел тебя увидеть сегодня.
- И что мне сделать, чтобы ты меня простил? – Игриво спросила я, заулыбавшись в трубку.
- Ну… я даже не знаю… - Люций задумался, - может, тебе стоит сказать, как сильно ты меня любишь, а потом пламенно поцеловать, а? Как тебе такая идея?
Я засмеялась:
- Скажу, что люблю, пламенно поцелую и даже больше, - с намёком проговорила я.
- О, а это уже интересно!
- Будет ещё интереснее, если ты сегодня ко мне придёшь. С ночёвкой.
- В котором часу мне быть у тебя? – Быстро подхватил мой парень.
Я на секунду задумалась, прикидывая, примерно, во сколько буду полностью свободна.
- Давай в восемь.
- Отлично! С нетерпением буду ждать встречи.
- И я, - мой голос превратился в нежный шёпот.
- Я люблю тебя, Эффи.
- А я тебя, Люций, - с моих губ слетела очередная ложь, но мне не было за неё стыдно. С некоторых пор моя совесть совсем не мучает меня. Она умерла.
Это странно, но между нами зародились отношения. Иногда я пытаюсь вспомнить, с чего всё началось, но так и не могу найти начало. Вот мы простые друзья, которые веселятся в школе на переменах. А вот мы уже парень и девушка, которые целуются, лёжа на одной кровати в обнимку. Всё произошло слишком быстро и спонтанно, чтобы можно было заметить. Помню только, что я сильно отдалилась от Ариадны после её признания тогда, в день годовщины смерти мамы. У меня не на шутку разыгралась депрессия с навязчивыми мыслями о мести и суициде.
Люций вытащил меня из этого состояния, словно из омута. Желание покончить с собой прошло, а вот отомстить – нет. Я не вынашиваю планов жестокой мести, просто знаю, что в один день это случится. Спонтанно. Само по себе.
Это больно, но я потеряла подругу, хотя на людях нам приходится держаться вместе. Мистер и миссис Фликерман до сих пор не в курсе нашей ссоры и поэтому часто задаются вопросом, почему я реже стала к ним приходить. Но бывать у них всё же приходится, чтобы никто ничего не заподозрил. Ненавижу эти часы. Мы с Ариадной вынуждены сидеть в её комнате и делать вид, что до сих пор лучшие подруги, хотя одна из нас люто ненавидит другую, а эта самая другая вечно чувствует себя виноватой и раскаивается.
- Ты любишь его? – спросила меня однажды Ариадна в один из этих вечеров у неё дома, когда мы играли роли лучших подруг. Она имела в виду Люция, ведь на тот момент было уже полгода, как мы встречаемся.
- Ты знаешь, кого я люблю, - мой простой ответ накатил слёзы на её глаза, но Ариадна изо всех сил старалась их сдержать.
- Зачем ты тогда с ним?
- С кем-то же мне надо быть. Мне уже 16, а у меня никого нет. Совсем никого, - я подчеркнула последние два слова.
- Я желаю вам счастья, - её голос был полон искренности.
Я ухмыльнулась:
- Как будто это возможно в моём случае.
- Придёт время, и ты встретишь своё счастье.
- Уже встретила, но оно с тобой, а не со мной.
- Нет, - Ариадна говорила так, будто знала моё будущее, - твоё счастье ещё придёт.
- Знаешь, а мне ведь и с Люцием совсем не плохо, несмотря на все обстоятельства. Главное, что он любит меня, а мне с ним хорошо. К тому же он отличный любовник, – я сомневалась, говорить ли последнее, но всё же решилась.
Ариадна удивлённо на меня посмотрела:
- У вас уже всё было?
- Да. А у тебя нет что ли?
- Нет, - растерянно проговорила подруга.
- Ты уже год встречаешься с Сенекой и до сих пор девственница? – Я не скрывала своего удивления.
- Я ещё не готова. Сенека понимает это и не настаивает.
Я засмеялась:
- Ну, тогда поставь своему парню памятник. За терпение.
Это был один из немногих разговоров, которые могли возникнуть у нас от безысходности. Нам обеим одинаково не хватало их, и это чувствовалось. Но слишком сильными были мои чувства к Крейну, и слишком большим её предательство, чтобы возродить между нами былую дружбу. Люций подозревал, что между нами пробежала чёрная кошка, но никогда не задавал мне вопросов.
Единственное чувство, которое я к нему испытывала – это бесконечная благодарность. Благодарность за любовь, за поддержку, за понимание, за терпение, за верность. Я любила его, но какой-то особенной любовью. Дружеской любовью.
Из размышлений меня вызвало воспоминание об отце. Я кинула взгляд на настенные часы и ужаснулась. Уже 11 часов, а я ещё совсем не готова.
Быстро подскочив с места, я побежала в свою спальню. Времени на планирование наряда не было, поэтому я нацепила на себя первое, что попалось под руку. Это салатовое платье с большими чёрными пуговицами посередине, чёрные чулки в сеточку и чёрные туфли на большой шпильке. Самое долгое – это макияж и причёска. Напудрив лицо до мраморной белизны, я ярко выделила глаза зелёным цветом в тон платья. Красные румяна и бордовая помада дополнили макияж. Завершающим штрихом был бирюзовый парик.
***
В кабинет отца я зашла ровно без пяти час.
- Здравствуй, папа, - я натянуто улыбнулась. Отношения с отцом не улучшились со времён смерти мамы. Он не старался наладить наше общение, да и я тоже.
- Здравствуй, - он окинул меня беглым взглядом, - присаживайся.
Я устроилась напротив его письменного стола и с вниманием посмотрела на него, пока он что-то дописывал в своих бумагах.
- Так, - отец положил ручку на стол и устремил глаза на меня, - какие у тебя планы на дальнейшую жизнь?
Я пожала плечами:
- Хочу закончить школу и поступить в университет.
- И на какую профессию?
- Я думала о журналистике.
- Журналистике? – Отец скривился в брезгливой гримасе, - у меня есть для тебя идея получше.
- И какая?
- Будешь сопровождающей на Голодных Играх. Работа два месяца в год: с момента проведения Жатвы и до последнего дня Игр. Но зарплата каждый месяц и довольно приличная. Если твой трибут победит, придётся ещё потрудиться в туре победителей, но это тоже не больше месяца. – Отец остановился, сделал глоток воды и продолжил, - знаешь, Эффи, твоё содержание обходится мне в кругленькую сумму, пора бы тебе уже самой о себе позаботиться. У меня нет денег оплачивать тебе высшее образование.
- У тебя нет денег? - я засмеялась, - ты – президент, а я твоя дочь. Я хочу учиться. Ты можешь и ты должен содержать меня, пока я не получу высшее образование.
- Я ничего тебе не должен, - резко оборвал меня отец, - а вот ты мне должна. Пора тебе уже становиться самостоятельной. А то с парнем встречаться ты можешь, а работать – нет.
К лицу резко прилила кровь, а саму меня бросило в жар. Если бы не тонна косметики на моём лице, отец бы заметил, как я покраснела. Он знает про Люция. Ну, естественно знает. Он всё обо мне знает. А я о нём – ничего.
- Какое это имеет отношение к делу? – Как можно более спокойно спросила я.
- А такое, что ты выйдешь замуж, а там уже не обязательно быть очень умной. В замужестве нужно, как можно больше времени проводить с семьёй, и та работа, которую я тебе поручаю, идеально подойдёт для замужней дамы.
- Папа, я замуж ещё не собираюсь. И неизвестно, соберусь ли.
- Соберёшься. Что тебе ещё остаётся?
- Нет, папа, знаешь, но я всё же хочу стать журналистом. Я хочу учиться в университете.
Отец многозначительно посмотрел на меня:
- А я считаю, что тебе уже пора самой о себе заботиться.
- Ну, пожалуйста, папа, - я уже почти плакала.
Но отец оставался непреклонен:
- Я определяю тебя в двенадцатый Дистрикт. Ментор – Хэймич Эбернети. Познакомишься с ним на следующей неделе, когда отправишься в это захолустье проводить Жатву. А теперь можешь идти, у меня много дел.
В горле у меня стоял ком, который я еле сдерживала, чтобы не разрыдаться:
- Ты разрушил все мои мечты, папа. Я никогда тебе этого не прощу.
- Эффи, я не тот человек, которому ты можешь угрожать.
- Я не угрожаю. Я лишь говорю, что ты никогда не будешь для меня прежним папой, которого я так любила.
Отец даже не смотрел на меня. Всё его внимание было устремлено на проклятые бумаги:
- Я не виноват, что твоя мать воспитала тебя такой слабой, и мне приходится тебя перевоспитывать.
- Мама воспитала меня человеком. Что не скажешь о тебе.
С этими словами я удалилась из его кабинета с твёрдым намерением больше никогда туда не возвращаться.
***
Горячие струи душа падали на меня, смывая всю косметику и унося её в канализацию мутными ручьями. Из глаз бежали слёзы, которые никто не был в силах остановить. Смыв с себя остатки сегодняшнего дня, я вышла из душа, обернувшись в полотенце. Скоро придёт Люций, и мне надо будет как-то ему объяснить, что я не закончу школу и не пойду в университет.
Через пару часов, когда я уже была с сухой головой и в одежде, но всё же с красными от слёз глазами, кто-то позвонил в дверь. На пороге стоял Люций с букетом моих любимых ромашек.
- Я скучал, - прошептал он, прильнув к моим губам и крепко меня обняв.
- И я, - на этот раз это не было ложью. Мне правда его не хватало. Я слишком привыкла к Люцию, чтобы не скучать по нему, когда мы долго не видимся. И отсутствие моей любви к нему никогда не мешало мне испытывать острую необходимость в Люции.
- Так чем ты сегодня занималась? – поинтересовался Люций, снимая обувь.
- Мне сейчас нужно многое тебе рассказать. Пойдём в мою комнату. – Я поставила цветы в вазу и направилась к двери своей спальни, - ты голоден?
- Нет, я поужинал дома.
Не успела я закрыть дверь своей комнаты, как Люций жадно накинулся на меня с поцелуями. Его губы страстно целовали мои волосы, лицо, шею.
- Я чуть не сошёл с ума без тебя сегодня. Не делай больше так, - прошептал он мне, целуя в губы.
- Не буду, - снова соврала я, обняв его крепко за шею и запустив руки в волосы.
- Я хочу тебя, - его поцелуи спускались всё ниже, унося мои мысли очень далеко от забот, терзавших меня полдня.
Мы упали на кровать и стали жадно срывать с друг друга одежду.
«Мы занимаемся любовью» сказал бы Люций.
«Мы занимаемся сексом» сказала бы я.