Крылья Свободы

      И вот они скользят среди деревьев, скрываясь в кроне, прислушиваясь и принюхиваясь. Хинами всё порывается вернуться и помочь, но Тоука уверяет, что надо им верить, если говорят, что справятся сами. Тем более, там только один против двоих. — Одна, — поправляет Хинами. — С ними сражается девушка. И мне очень знаком её запах.        Внезапно Йоцуме замирает, натягиваясь, как струна, буквально на пару секунд, словно охотничья собака, что почуяла добычу, а потом так же внезапно срывается с места, разом оставляя Тоуку позади. — Хинами, подожди, — шёпотом кричит та, прибавляя ходу. — Я не поспеваю. — Там братик. Он впереди, недалеко, — Хинами почти светится, не останавливается.        И это точно не куинке из братика — она слышит биение сердца. Это точно он. Ещё чуть-чуть, совсем немного, и они встретятся!        Тоуке приходится активировать свой кагунэ, чтобы нагнать младшую подругу почти по прибытии на небольшую полянку, где Хинами застыла в удивлении и непонимании.        Спиной к ним сидит девушка и жадно уплетает тушу какого-то крупного зверя. Сырую тушу какого-то крупного зверя. На памяти Тоуки люди всегда предавали мясо термической обработке, а тут…        Заметив их присутствие, девушка оборачивается, глядя на них из-под взъерошенной чёлки не очень добрым взглядом. Оно и понятно — хищники не любят, когда прерывают трапезу. Глядя на её перепачканный кровью рот, несколько дикие глаза, Тоука вспоминает тупые американские сериалы и фильмы, где люди восстают из мёртвых и потом бродят в поисках свежего мяса. Спутанные волосы, почти скрывающие глаза и немного рот, в которых застряли листики и веточки, и несколько испачканная грязью одежда лишь дополняют этот образ. Хорошо, что взгляд не мутный, а то в пору было готовиться к бою или побегу. А ещё Тоуке кажется, что она увидела в ней что-то знакомое, что на долю секунды мелькнуло за волосами. — Тоука…? — девушка смотрит пристально, словно не верит своим глазам. — Хинами…? — переводит взгляд на вторую.        В её глазах Тоука видит своё отражение с ещё активным кагунэ и, когда та переводит взгляд на Хинами, деактивирует. — Кто ты? — строго спрашивает она на немецком. — Откуда ты знаешь нас? — Почему от тебя пахнет братиком? — Хинами спрашивает на японском и делает неуверенный шаг назад.        Её вопрос можно счесть риторическим, да и, как они уже узнали, японского здесь не знают, но девушка поднимается на ноги и, утерев рукавом рубашки рот, уточняет тоже по-японски, но с акцентом. — Братиком Аято или братиком Канеки Кеном? — Ты знаешь, где они? — Тоука держит дистанцию. Хоть, это и человек, но нельзя расслабляться. Она уже видела её, Тоуки, кагунэ и может рассказать. Тогда им не поздоровится. Анни говорила им об осторожности, рассказывала, что если высшие чины узнают, что они неместные, их могут стереть в порошок. — И постарайтесь, чтобы жители Стен не прознали, что вы демоны, иначе на вас откроют охоту, — предупредила Рита уже в канализации. — Они и титанов до усрачки боятся, вот около месяца назад выяснилось, что мальчишка может превращаться в титана. А тут им ещё, как гром среди ясного неба, новость про демонов, в меню которых может быть только человечинка. А у людишек сердечки слабые. — Мы не демоны, — Тоука смотрит серьёзно. — Мы гули. — Прости, я не сильна в вашей терминологии, — девушка почти тут же извиняется и с улыбкой толкает Анни в плечо. — Слышала? Гу-ли. — Уймитесь, — бросает та, толкая Риту в ответ. — Знаю, — девушка кивает, вновь переходя на немецкий. — Я расскажу вам, но при условии — ни одна живая душа не узнает о том, что вы сейчас видели. Я знаю, что вы зовётесь гулями, — а потом вновь переводит взгляд на Хинами и спрашивает по-японски. — Запах Аято или Канеки Кена? — Канеки, — отвечает та. — Почему…        Девушка принимается обнюхивать себя — плечи, руки, за воротником, да и Тоука тоже принюхивается, но не чувствует. — Это тоже должно остаться тайной, — наконец выдаёт она. — И хоть я не вижу сходства, никому не слова.        После этих слов девушка тут же отворачивается от гулей, и Хинами слышит чёткое, но тихое: «Особенно Аято.» — Чего встали? — даже не обернувшись, спрашивает она. — Я провожу вас. Канеки Кена увидите, как минимум, завтра. Если удастся договориться с моим начальством.        И Хинами с Тоукой идут следом, переглядываясь между собой. «Значит, это и есть та девушка, про которую говорила Рита?» — думает Хинами.        Если это так, то Хинами её немного жаль, ибо Аято недолюбливает людей. Но вместе с тем, Хинами присматривается к девушке. Почему от неё пахнет так же, как и от Канеки? Хоть и немного, но чувствуется. И нет, это не оттого, что она часто находится рядом. Тогда что?        Дома здесь проще, чем за стеной Сина. Сразу видно, что там центр, место для элиты. Грустно. Грустно, что так живут. Многие голодают и побираются на улице, не имеют крыши над головой. Здесь даже медицины почти нет, и умирают от некоторых хворей — это Хинами точно знает. — Мы пришли, — они останавливаются у одного из домов.        После стука им открывает дверь какой-то парень с тёмными волосами, немного зевая. — Сестрёнка, чего так поздно? — спрашивает он, протирая глаза. — Аято изучает окрестности, его сейчас нет. — Я встретила Тоуку и Хинами, — она чуть отходит в сторону, показывая девушек.        Парень отступает от прохода, знаком приглашая войти. — Проходите, — говорит их проводница и входит следом за ними.        Хинами чувствует запах Аято. Явственно и чётко. Он был здесь совсем недавно. Разминулись примерно на минут двадцать. — Какая прелесть, — всплеснул руками парень, закрыв за девушками дверь. — У меня здесь прямо прибежище акума*. — Они гули, — вздохнула их новая знакомая. — И определение «акума» здесь не подходит. Тогда уж «ёкай»**.        И вот сейчас, при свете керосиновой лампы, Хинами смогла лучше рассмотреть её. Всё же в лесу она была не слишком приветлива. А сейчас она видит некоторое сходство с собой. Например, во взгляде. Словно ещё ребёнок, что повзрослел довольно рано, из-за чего-то от него независящего, жёсткого. Насильно, без спроса, не давая времени, чтобы привыкнуть. Да даже во внешности было немного сходства, как например, цвет волос. Если бы были одинаковой длины, то можно было б даже разыгрывать кого-нибудь сходством. — Рэй, познакомься, это Хинами и Тоука, — представила их девушка. — А это Рэймонд. — Можно просто Рэй, — улыбнулся тот. — Располагайтесь, Аято скоро должен вернуться. Ну, или к рассвету… — Кстати, а как тебя зовут? — спросила Тоука у девушки. — Наши имена ты уже знаешь, а мы твоё так и не спросили. — Саша. Саша Браус. — Это что же надо было сделать, чтобы имя не спросили? — усмехнулся Рэй. — Просто мы встретились на охоте, — просто ответила Саша. — На охоте? — переспросил парень, и Хинами услышала, как его сердце чуть сбилось. — Я поймала вепря, и тут из-за деревьев выскочили они, — девушка чуть надулась. — Я аж чуть не подавилась. — Вепря поймала? — сердце выровнялось. — А ты не лопнешь? — Не лопну, — она надулась ещё сильнее, а потом внезапно тихо рассмеялась и показала брату язык.        Хинами, глядя на это, сама улыбнулась. Несмотря на то, что пять лет назад человечество потеряло треть территории с большинством проживающих там людей, они не отчаивались, вот, Саша как веселится. Не разучилась. — Ты так и не сказала, откуда ты нас знаешь, — напомнила Тоука. — И где встретила Канеки и Аято? — Мы возвращались с очередной вылазки за Стену, — начала Саша, жестом приглашая девушек присесть. — И почти у дома мы с майором Ханжи заметили Аято и Кена Канеки. Они сражались друг с другом, видимо, у них не заладилось с самого начала. Это было видно по их драке. Они не друзья, но и не враги. Сейчас я даже не подберу определение для них. — Сражались, значит… — Тоука вздохнула.        Да, похоже, что эти двое никогда не подружатся. А жаль, Тоука очень хотела, чтобы они хотя бы не ссорились. Ведь ей дороги оба. — В конечном итоге они друг друга покалечили до бессознательного состояния, а отключаясь, Аято назвал два имени: Тоука и Хинами. Гораздо позже я спросила у Кена, кто это, и он сказал, что Тоука — сестра Аято, а Хинами друг, — закончила Саша. — А как ты поняла, что это имена? — спросил Рэймонд. — А вдруг это было название алкоголя, и Аято просил выпить? — Сам ты просил выпить, — буркнула девушка, а потом пустилась в объяснения. — Так устроены люди и звери. В момент, когда ты находишься на волоске от смерти, или только так думаешь, ты начинаешь прощаться с родными и близкими. Мужчины, обычно зовут любимую или мать. Значит, вы очень дороги ему.        Закончив рассказ, Саша чуть принюхалась, а потом пошла к двери. — Меня искать скоро будут. Я пойду, — и выскользнула на улицу, где почти пискнула кому-то по-японски. — Ой! Прости, пожалуйста. — У тебя в традицию это вошло или ты никогда глазами не пользуешься? — буркнул тоже по-японски за дверью очень знакомый голос. Аято. Он вернулся. И сейчас они встретятся. — Пользуйся обонянием тогда. Оно у тебя сильнее, чем у обычного человека. — А… Откуда… Когда… — Откуда узнал? — в голосе Аято скользнули старые нотки. — Сразу же. Когда ты первый раз в меня врезалась.        Тут уже Хинами выскочила на улицу. Она хотела поскорее увидеть Аято, удостовериться, что с ним всё в порядке, что это, правда, он, а не её галлюцинация.        Аято, и впрямь, был настоящий. Стоял у дома, напротив Саши, немного уставший, что было видно, только если сильно присмотреться. Но Хинами увидела. — Аято, — тихо вскрикнула она.        Тот перевёл взгляд на напарницу. Все эти серьёзные, несколько самодовольные ноты и черты слетели сразу же, оставив небольшие недоумение и шок. Он так и стоял, пока Хинами не бросилась к нему, чтобы обнять. Несколько секунд он всё ещё стоял столбом, немного напрягшись, но потом обнял её за плечи и погладил по волосам. — Я знал, что найду вас.        Саша возвращалась обратно бегом. Время поджимало — скоро будет смена караула, да и периодически караульный проверяет — все ли на месте. Надо успеть, пока никто не хватился.        А ещё было какое-то странное чувство. И оно возникло после сегодняшней встречи с Аято. Тогда, в почти бессознательном состоянии, он просто решил, что Саша это Хинами, поэтому ничего ей не сделал и спокойно отключился у неё на руках. И Саша немного завидовала Хинами, ведь она близка Аято, он беспокоится за неё, переживает, а когда она потерялась, искал её. Ей, Саше, это не светит. — Стоп, — Саша остановилась и потрясла головой.        Откуда в её голове такие мысли? И когда они появились? Нет, нет, нет, вот только этого не хватало. Или Имир оказалась права, и Саша влюбилась в Аято? А как же тёплые чувства к Герберту? Что она чувствует к нему? Романтические или дружеские чувства?       Саша ещё раз потрясла головой, чтобы окончательно выбросить это из головы, и вновь продолжила путь к своим.