Украв изящество у кошки

- Даст? Дасти, чего замер? — высокий худощавый парень, подходя сзади, толкает блондина в плечо. Тот не отвечает, лишь слегка качает головой, не отрывая взгляда от девушки на другом конце лужайки. - Дружище, так откровенно пялиться на Лилиан - уже некрасиво, — ухмыляется Льюис и снова толкает Мелларка в бок. — Давай, отомри. Парень разочарованно вздыхает и отводит, наконец, взгляд от хрупкой девушки по ту сторону толпы. Коралловая юбка развевается на ветру, подобно флагу на крыше дома правосудия в сильный шторм. Лилиан одергивает ее и спешит скрыться в кампусе школы, спасаясь от непогоды. Даже под моросящим дождем она выглядит великолепно, к слову, и платья такие могут позволить себе лишь состоятельные жители Двенадцатого. Но, будучи дочерью аптекаря, недостатка в деньгах Лилиан не испытывает. — Что случилось, Льюис? — Дасти отряхивает пепельные волосы рукой, ускоряя шаг, пытаясь поспеть за товарищем. Дождь усиливается: капли барабанят по земле, сбивая угольную пыль и освежая воздух. — У тебя, должно быть, что-то важное, раз ты отвлек меня от… дела. — Это глазеть-то на девчонку Роуз — важное дело? Если так, то ты все время занят. Я бы на твоем месте давно уже познакомился с ней,— чуть насмешливо начинает Андерси привычный монолог. Мелларку не остается ничего, кроме как вытерпеть очередную дружескую проповедь: - Даст, она ведь не в Шлаке живет, в конце-концов, такая же городская, как и мы. В чем твоя проблема? Ну да, ее семья немного состоятельнее, и что с того? Аптекарь - самый богатый человек в городе, не считая мэра, конечно; так что муж Лилиан явно изначально будет чуточку беднее, — он снова усмехается. — У тебя определенно есть шанс. - Я не разделяю твоего энтузиазма. - Такими темпами, будешь всю жизнь на нее со стороны пялиться, — фыркает Андерси, закрывая за собой дверь в кампус школы. Дастин отмахивается и поправляет сумку на плече. - Идешь сегодня на уроки? У нас, кажется, по плану экскурсия в угольную шахту, — чуть хмурится Мелларк, переводя тему. Юноша не любит шахты, уголь, а после того, как ушел его отец, еще и шахтеров. По правде говоря, пекарский сын вообще людей-то не очень жалует, а уж выходцев из Шлака… - Я лучше в Котел наведаюсь, нужно кое-что матери купить. Место, конечно, не из лучших, но и то предпочтительнее этой пыльной норы, — морщит нос тот. — Прикроешь меня? Парень раздумывает несколько секунд, а позже снова кивает: - Ладно, мне всё равно придется пойти. Иначе засчитают третий прогул в этом полугодии. Я всегда эти экскурсии пропускаю, ты же знаешь, — пожимает он плечами. В ушах до сих пор звенит голос матери: хриплый голос, которым она рассказывала правду об отце, крепко впитался в сознание. Даст совсем не плакал и даже не был удивлен. Все, что он помнит: густая тухлая жижа, которая разливается в мальчишеской груди, затапливает, душит. Малыш тогда лишь чуть нахмурил брови, угрюмо кивнул и отказался от ужина. Он давно догадывался о том, что папа их бросил, со временем эта мысль даже укрепилась, но всё же ему нужно было услышать это, чтобы окончательно убедиться. Позже, через несколько лет, он шел со своей первой Жатвы, еле волоча ноги, под бодрые реплики Андерси сбоку, когда увидел своего отца на границе Шлака. Тот держал на руках малышку: на ней тусклое платьице, черные волосы развеваются на ветру. Рядом худая женщина, которой он передает дочь. Потрескавшийся образ, словно пришедший из давно забытого сна, всколыхнул что-то в детской душе. Горько-сладкое послевкусие Жатвы уступило место жгучему разочарованию и уверенности: Дастин ни за что не будет похож на своего отца. Ни за что не бросит семью, и что бы не произошло, ни за что не станет лгать.

***

Хлюпающие шаги по лужам вливаются в ритм общего топота ног. Густой прохладный туман окутал весь дистрикт, оставив жителей без дорожной и угольной пыли, но всего на несколько часов — скоро все вернется в привычное русло. Пекарский сын специально выбрал длинный путь домой — хотел пройти недалеко от аптеки Роуз. Как знать, возможно Дасти повезет, и он увидит Лилиан? Один только ее образ может разогнать пасмурный дым в его душе и унять напряжение в плотно сжатых кулаках, пока тот идет прочь от ненавистной шахты. Под землей душно, темно и жутко, словно, в гробу. Так мало пространства, что вот-вот задохнешься или, того и гляди, тебя раздавит махина угля. Скрипучие подъемники там стонут, как умирающие звери, скрипят, готовые издать последний писк. Светлая футболка Даста, обычно испачканная в белоснежной муке, покрыта тусклыми крупинками земли и пыли. Ткань промокла от холодного пота, струящегося по его спине. Визиты Адской норы не проходят бесследно. Парень вытирает потные ладони о брюки, испытывая отвращение: даже на зубах он чувствует угольную крошку, а вокруг расплывается противная болотная краска. — Чертова шахта, — бормочет он, уставившись на собственные ботинки: потрепанная материя и разорванные шнурки — ничего нового. Ну и что с того, что Дастин городской? Деньги на них с матерью с неба не падают. Хотя они и не голодают, в излишествах приходится себе отказывать. Работать в одиночку ей не так уж сподручно. Былое состояние пекарской семьи давно кануло в Лету. Даже муку парень выписывает на тессеры. Не каждый год, но иногда приходится. Страх попасть на Игры всё же крепче голода. «Так дело не пойдет, — размышляет парень, — нужно будет попробовать найти сносную обувь в одном из городских магазинов.» В Котел идти Мелларк наотрез отказывается, если уж что и нужно там купить — Льюис справится. Андерси, даже будучи городским, местного рынка не гнушался, к тому же, как он частенько говорил: — Цены на площади кусаются еще и из-за аренды: миротворцы три шкуры с продавцов дерут. Ему ли не знать: Льюис — сын владельцев торговой лавки с одеждой и тканью. Не сказать, что одевается он уж совсем дорого, но вещи у него получше, чем у многих. Андерси приносил другу новые сапоги или рубашку пару раз — те, что поступили с браком. Нитка там или здесь вылезла — для обычных людей не проблема, но для самых состоятельных такой товар уже не годится. Не все богачи такие уж гордецы, есть и хорошие люди, но их явно меньше. Вот уже и дом Лилиан. Мелларк готов себе шею свернуть, проходя мимо — так отчаянно он пытается высмотреть знакомый силуэт в окне. Юноша загорается глубоким фиолетовым с переливами синего- в нем целая вселенная, готовая рассыпаться на кусочки в любую секунду. И вот все великолепие звезд впитывает в себя чёрная дыра — Лилиан за прилавком нет. Дасти разочарованно вздыхает и ускоряет шаг. Сердце покалывает, будто его и в правду проткнули шипом. Ноги мельтешат все быстрее и быстрее по влажной земле, пока Даст, наконец, не переходит на на бег. И тут же сбивает с ног идущего навстречу. - Аккуратнее! — слышится короткий девичий вскрик рядом, когда прохожий задевает ее плечом, и вот уже от каменных стен откликается эхом шум летящих брызг: дама благополучно приземлилась прямо в лужу. Подросток недовольно поджимает губы, уже готовый бросить упавшей едкое словцо. - Нужно смотреть, куда ты… Юноша теряет дар речи: в той самой коралловой юбке, промокшей до нитки, с густой грязью на ладонях, брезгливо раскрыв руки в стороны, словно птица, пытающаяся стряхнуть противную жижу, на дороге сидит Лилиан. - Куда я, что? — ее голос звучит возмущенным укором. Блондинка хмурится, морщит нос и старается подняться, пока Мелларк растерянно чешет затылок. - Я хотел сказать, — бормочет он. — Нужно было мне смотреть, куда я иду. Давай помогу встать. Тонкая девичья ладонь оказывается в тисках мягкой, но плотной пекарской руки. У Дастина сердце в груди бьется, словно бабочка, по ошибке запорхнувшая в дом. Влажная земля теперь и на его руках. Роуз отряхивает кусочки грунта с юбки, сейчас больше напоминающей обмазанную углем бледно-розовую ткань, мокрую к тому же. Материя разорвана по боковому шву. Расстроенный вздох срывается с ее губ: - Она была совсем новая. Мама придет в ужас. «Дорогая юбка, наверное, — думает Дастин, — очень дорогая.» Жена аптекаря — женщина справедливая, но строгая. Не сказать, что дочери она не дает вздохнуть спокойно, но Лилиан под вечным бдительным контролем. Миссис Роуз частенько повторяет: «Моя девочка должна выглядеть достойно.» Парень знает наверняка: за испорченную вещь однокласснице попадет от матери. Безрассудная мысль проклевывается в его голове. - Послушай, мне жаль, что так вышло, — блондин чуть наклоняется, чтобы поймать разочарованный взгляд Лили. — Но, если я куплю тебе новую, смогу загладить свою вину? Светлые брови взлетают вверх. Лилиан удивленно глядит на одноклассника. - Ты серьезно? Уверен, что сможешь позволить себе такую вещь? — слова звучат недоверчиво, но отнюдь не самодовольно. Мелларк абсолютно не уверен, но энергично кивает. - Думаю, да. Совершенно точно. Мы можем заглянуть в магазин на площади, когда тебе будет удобно, — речь прерывает настороженный взгляд голубых глаз, и парень спешит исправиться, — я хотел сказать: можешь и одна зайти, если боишься со мной. - Я тебя не боюсь, — сухо бросает она, чуть приподняв подбородок. — Мы ведь в одном классе учимся, с чего мне тебя бояться, Дастин? Конечно, она знает его имя. Хотя они редко разговаривали, а точнее сказать, перекидывались парой фраз в начальной школе. Сейчас у него в глазах яркая юбка Лилиан расплывается, сливаясь с мышиным цветом кирпичей соседнего дома, а ноздри заполнены свежестью дождя с примесью запаха скошенной травы. - Вовсе нечего, — соглашается Дастин. — Так, когда тебе удобно? - Думаю, завтра мы сможем дойти до площади. Сразу после уроков. Ты свободен? Сразу после школы он должен помочь матери в пекарне: посетители чаще всего приходят после обеда. - Конечно, — Мелларк потирает лоб испачканной в грязи рукой, оставляя широкий чернильно-темный след, и широко улыбается. — Абсолютно. Роуз прыскает, чуть передернув плечами. - Вот держи, — она достает из рюкзака носовой платок и протягивает ему. — Вытри. - Что вытереть? Растерянный голос сбрызгивает душу Лилиан персиковым сладким сиропом, не ядовито-ярким словно капитолийские наряды, но нежным, как солнечный закат. Она, протянув ладонь ко лбу одноклассника, стирает платком липкую грязь. Дастин хмурится, чуть отступает назад и неловко отстраняет чужую ладонь от своего лица. - Спасибо, — начинает он, забирая платок из рук Роуз. — Я сам могу. Она кивает, не настаивая. Делает шаг в сторону крыльца аптеки, бросая напоследок: - До встречи завтра. - До встречи. Всю дорогу домой парень только и размышляет о том, хватит ли у него средств на новую юбку для Лилиан. Наконец, Даст всё же приходит к выводу, что собранных денег на новые кроссовки точно хватит на половину стоимости, а остальное можно взять в долг у Льюса. Быть обязанным другу, конечно, чувство не из лучших, но ведь Мелларк честно собирался вернуть все деньги. Этим он и утихомирил бушующую совесть. А в следующем месяце уже можно взять очередные тессеры на муку и масло. Матери об этом он говорить не собирался — ни к чему ей лишний раз волноваться. Удовлетворенный планом, Дастин приступил к работе, как только вернулся домой. Темные волосы матери пахли мылом, а не ванилью и маслом. Ее запах давно поменялся, но парень скучал по старым ароматам приправ и шоколада, когда она обнимала его или пускала в свою постель, если сыну ночью снились кошмары. А сейчас он вдыхал запах чистого белья, тянущийся за ней длинным шлейфом, наблюдал за выбившимися прядями косы, пока женщина замешивала тесто, рассматривал белые розы, расцветшие на ее блузке белой мукой. Спустя пару часов, утомленный и выдохшийся Мелларк провалился в сон с кривой улыбкой на губах, зажав потрепанные шершавые купюры собранных денег в ладонь. Под закрытыми веками кружевами вились цветы из муки на смуглых запястьях матери.