Безнадёжно?

      Выбежав из сверкающего огнями и светом зала, юная девушка быстрым шагом направилась далее по коридору, надеясь, что её ухода никто не заметит. На это можно было рассчитывать, так как все её близкие друзья были несколько заняты, танцуя и веселясь, а иногда и целуясь, будто бы случайно попав под омелу. Она, ни в коем случае, не расстраивалась и не обижалась, она была безумно рада за них. Они выстрадали своё право быть счастливыми. Но как бы она ни старалась, ей с трудом удавалось притворяться такой же безудержно счастливой. Она была взрослой, самодостаточной девушкой, которая, несмотря на столь юный возраст, уже многого добилась. Она была героиней войны, была создателем и когда-то единственным членом организации Г.А.В.Н.Э., которая теперь пользовалась неописуемой популярностью и большая часть прогрессивного общества считала своим долгом вступить в почётные ряды борцов с несправедливостью. Она была единственной волшебницей, даже не окончившей школу, которой предлагалось столько должностей в Министерстве, она, в конце концов, была истинным другом, любящей и любимой подругой. Но она не была счастлива. Она могла получить всё, что захотела бы, но вся проблема заключалась как раз в том, что она сама не понимала, чего же хочет. Просто глаза Джинни светились такой безоблачной радостью, когда Гарри обнимал её, унося в очередной сумасшедший танец. И смех Лаванды так звонко разносился под прекрасным потолком, на котором сверкали звезды, когда Рон крепко прижимал её к себе, шепча на ухо милые глупости. Анджелина ни на секунду не выпускала руки Джорджа, как будто боясь потерять его в толпе. А её никто не боялся потерять. Нет, у неё были поклонники, и не мало, но она не любила. В этом и была вся суть её беспокойства. Неужели девушка за все свои двадцать лет может ни разу не влюбиться по-настоящему? Да, ей нравился когда-то Крам, и Рон тоже, но настоящего трепета не было, как будто это чувство было закрыто от неё. Может с ней что-то не так? Неужели профессор Трелони была права тогда, на третьем курсе? Она просто не способна полюбить? Но как же так, если её душили рыдания, когда она взахлёб читала романы, переживая, боясь, шепча что-то о том, что этого не может быть. Нет, Джейн не могла уехать, исчезнуть бесследно из жизни мистера Рочестера, не могла покинуть его. Не могла Элизабет ответить "нет" на выстраданное бессонными ночами предложение мистера Дарси. Овод не мог погибнуть, так и не узнав, что его любят, любят безрассудно, отчаянно. Она не понимала, почему, сидя на свидании с вполне милым парнем, который как мог пытается привлечь её внимание, она прекрасно осознаёт, что не полюбит его так, как в книгах, не будет готова ради него на всё и даже больше. Кажется, был один человек, которого она вполне могла ТАК полюбить в силу их отличий, но он её никогда не воспринимал как девушку. Похоже, всё действительно безнадёжно, ей остаётся только делить одиночество с Живоглотом. Она сидела на подоконнике, на пятом этаже. Эта было её любимое место, вроде галереи с множеством окон, сейчас освещаемой лишь лунным светом. В её голове мелькали какие-то непонятные ей самой воспоминания, похожие на кадры маггловского кино. Она не понимала, откуда они появились, ведь в её воспоминаниях такого не было. Она слышала свой крик, отчаянный и полный боли, видела смертельно бледное лицо Фреда, но ведь этого не было. Ведь она увидела его только во время затишья в битве, так же как и всю семью Уизли в Большом Зале, все были живы, хоть и изрядно побиты. Он был ранен, но не настолько серьёзно. Голова всё тяжелела, и девушке казалось, что она проваливается в темноту, перед глазами завертелся ураган сияющих обрывков мыслей... Вот она входит в Большой Зал под руку с Виктором и среди тысячи взглядов замечает один, полный восхищения и какой-то своеобразной нежности. Она не верит и, тряхнув головой, чтобы прогнать наваждение, продолжает путь... Затем она оказывается в Выручай-комнате, на тренировке ОД, где у неё никак не получается вызвать патронус, а Гарри всё повторяет, что она выбрала не то воспоминание. Но Гермиона упрямо продолжает пытаться, не желая смириться, неожиданно она чувствует, как чьи-то широкие теплые ладони ложатся на её плечи, и низкий, хрипловатый голос шепчет на ухо: "Подумай обо мне." И у неё получается. Она поворачивается, чтобы сказать ему что-нибудь, но он только улыбается уголком губ, и ей не остаётся ничего другого, кроме как улыбнуться ему в ответ... Дальше перед глазами всплыл момент их с Гарри и Роном возвращения в школу. Искренняя радость в его глазах, которую она объяснила встречей с братом, слишком крепкое объятие - он просто боялся за неё, они ведь друзья... Но всё равно она, казалось, что-то забыла. Что-то важное. Потом было не до этого, кровавая битва, Фред при смерти, они в какой-то нише, и она держит его голову у себя на коленях, обнимая, отчаянно шепча, что любит... потом больница, её необъяснимый дикий страх за него, сочувствующе-понимающие взгляды вокруг, слёзы счастья, когда он очнулся, и разговор в его палате, из которого она не помнит ни слова, хотя говорили они о чём-то важном, потом темнота... Она очнулась на полу, видимо, упала с подоконника. Ничего не понимая, попыталась подняться, но голова закружилась, и она села обратно. Кажется, картина начинала вырисовываться в её голове. Она вспомнила, что родители рассказывали о заклинании Obliviate. Симптомы были те же, но зачем бы кому-то стирать ей память? Кажется, ей нужно срочно со всеми поговорить. Резко встав, она потеряла равновесие и вновь приземлилась на свою несчастную искательницу приключений. И вдруг: "... В больнице всё было до жути белым. Она зашла в палату, которую Джордж умудрился покрасить во все цвета радуги. Он не меняется, даже несмотря на то, что пережил. Фред лежал на кровати, бледный и исхудавший, но с сияющей улыбкой на губах. - Фред, я... - Шшшш, не говори ничего, хорошо? Просто подойди сюда. Она села на край его кровати. - Я хочу знать только одну вещь, - она кивнула, - когда ты шептала, что любишь меня, это была правда? Ему было нужно услышать ответ. Она испуганно смотрела на него. В его глазах полыхнула боль. - Фред, прости меня, пожалуйста, я не знаю, что на меня нашло. Просто я так испугалась за тебя, я, наверно, не понимала, что говорю. Он с грустью кивнул, стараясь не смотреть на неё. Потом обнял её за шею и, слегка коснувшись губами её лба, прошептал: - Значит, не вспомнила, прости меня, милая. Но я должен. Я люблю тебя, малышка. Дальше была вспышка, она удивленно взглянула на него, а он сказал, что она только что зашла. Она удивилась его хриплому голосу и отсутствующим, бегающим по комнате, лишь бы не встречаться с ней взглядом, глазам, но списала всё на болезнь. " Девушка ошарашенно уставилась в стену. Вдруг она заметила, что кто-то вошёл. Быстро поднявшись, она вытащила палочку и замерла в темноте. - Кто это? - Спокойно, Гермиона, это я, Фред. - Как ты узнал, что это я? В комнате было темно, хоть глаз выколи. Луна зашла за тучи. - Я твой голос узнаю из тысячи, - столько грусти в его голосе она, кажется, не слышала никогда. - Что-то не так? Почему ты ушёл с праздника? - А ты? - Если бы я знала. Он подошёл к ней, легонько коснувшись руки, потянул её к подоконнику и сел рядом. - Может, я смогу помочь? Её как будто ударило молнией. " - Может, я смогу помочь? - Ты? Фред, не смеши меня. Ты, конечно, отличный волшебник, но это тебе не шутки. От этого зависит жизнь моей семьи. - Я не шучу. Я понимаю, как это важно для тебя. Позволь мне помочь. В чём проблема с этим заклятьем? - Вся проблема в том, что я не смогу снять его. Вернее, не смогу снять его до тех пор, пока они не полюбят меня вновь. - То есть как это? - Ну, смотри. Убрав себя из их жизни, я стираю их любовь ко мне и не могу вернуть им воспоминания о себе до тех пор, пока они меня не полюбят, хоть как-то. Да хотя бы как соседку или не знаю, что-то вроде того. - Ааа, теперь понятно. А это интересное заклинание. А если я его с тобой, скажем, сделаю, то так же будет? - Да, конечно, я должна буду вновь тебя полюбить. А почему ты спросил? - Да нет, ничего, просто интересно стало, оно всегда так действует или нет. - Фред, а... Он не дал ей закончить, закрыв ей рот поцелуем, понимая, что глупо было так напрямую спрашивать, слишком уж у него умная девушка... Он сделал это прямо перед свадьбой Билла и Флёр, когда они стояли в его комнате, и она помогала ему завязать бабочку, которую он заранее возненавидел..." Фред обеспокоенно смотрел на девушку, которая остекленевшим взглядом смотрела мимо него. - Герм, что.. - Да как ты мог? Ты чёртов идиот, Уизли! Фред решительно ничего не понимал. Она ведь не могла вспомнить?! - Да как я вообще могла влюбиться в тебя? Ты.. да ты! - она закричала то ли от ярости, то ли от невозможности подобрать слова, коих он был бы достоин. - Просто слов нет, чтобы тебя охарактеризовать! Эгоист, сволочь, самовлюблённый рыжий гад! Чем ты думал? - похоже, всё же могла. Девушка задыхалась от гнева. Как можно было поступить с ней так? Не спросив её мнения! Она что, вещь какая-то? Фред не позволил новому потоку возмущения и оскорблений вылиться на свою голову, резко поцеловав её. Глаза девушки расширились, она была в лёгком шоке, но быстро совладав с собой, она решительно оттолкнула его и залепила пощёчину. Он остановил её руку, занесённую снова, и тихо сказал: - Я знаю, что заслужил, но тогда мне это казалось единственным способом защитить тебя. Прости меня. Можешь бить меня сколько угодно, это всё равно не изменит моего мнения, что так было правильней. Я ведь мог погибнуть, Гермиона. А ты бы мучилась! Я не хотел, чтобы тебе было больно. Кажется, он прокручивал этот момент в голове тысячи раз, но всё равно не знал, что говорить. - Лучше, чтоб я вообще тебя не помнила, да? - Ну, ты бы помнила меня как брата Рона и Джин, как друга. Этого было достаточно. - А ты, идиот несчастный, не подумал, что как друга я тебя тоже любила? - Подумал, конечно, но я ведь не мог себя совсем стереть из твоей памяти. Согласись, было бы странно, если бы при встрече Джорджа ты узнала, а меня - нет, - он издал нервный смешок. - Я не об этом. Чтобы вернуть память, надо было, чтобы я тебя полюбила вновь, хотя бы как-то, верно? Неужели трудно было догадаться, что я тебя всегда любила, как друга, брата своих друзей, сокурсника, да не важно как! Ты мог вернуть всё сразу, а не ждать грёбанные полгода, оставив меня страдать от чёртовых непонятных кошмаров каждую ночь!!! Челюсть Фреда не желала возвращаться в исходное положение. Он действительно чувствовал себя идиотом. Полнейшим. Каак?? Как он мог не подумать об этом?! Это же элементарно! "Ага, но сам ты до этого не додумался, придурок." - протянул ехидный внутренний голос. Он вдруг резко повернулся к ней. - А как ты смогла вспомнить, Гермиона? - Ты, похоже, даже не читал о заклятье, да? Видишь ли, у заклятья есть один изъян. Если ситуация, о которой забыли, повторится, то воспоминания вернутся сами, - она смущенно отвернулась, праведный гнев погас, оставив лишь слабое жжение в ладони, которой она ударила его. Фред не сразу понял, что она сейчас сказала. - Подожди, я не понял.... то есть ты... ты что...? - его глаза удивлённо расширились. - Да, Уизли, я умудрилась снова в тебя влюбиться, - раздражённо ответила девушка. Улыбка Фреда, кажется, расплылась от уха до уха, грозя порвать его наглую физиономию. - Ну и чего ты такой довольный? Он не ответил, просто притягивая её к себе и целуя. Теперь у Гермионы Грейнджер было всё.