Будь она неладна?

- Устал я, мама. - Она далеко? - Ее зовут Ира. На этом странном разговоре с давно умершей матерью Карпов проснулся. Один, в пустой квартире. Вытер со лба испарину и, тяжело вздохнув, подошел к окну. А за стеклами темно и разводы льда, И качается фонарь на ветру всегда. Подошел к холодильнику и стал готовить нехитрый завтрак. POV. Карпов. Какая-то тяжесть в сердце, апатия, пустота в душе… Делать ничерта не хочется. Димку обещался проведать в суворовском. Дисциплина идет на пользу пацану, да и присмотр там, учеба. Что я ему еще могу дать? Димка, конечно, сперва выпендривался, обижался, казенщина слишком ему детдом напоминала, но свыкся и уже не проявляет недовольства. Вон, моим приходам радуется, мнения спрашивает. Хожу к нему, как нормальный такой батя, на выходных. - Привет, Стас, - выбежал на встречу Дмитрий. - Здорово. Ну как тут? – без проявления эмоций спросил Стас сухо. - Да ничего. У меня увольнение сегодня до двух. Давай по центру погуляем? - Ну, пошли. - Стас, - через некоторое время начал Дима. - Ну? - Ты это, был когда в церкви? - Чего? Головой, что ли, ударился? – Стас не смог скрыть удивления. - Да не, ты не подумай. У нас, это, есть урок, про религии в нашей стране, в общем. И там надо работу, текст к следующему занятию, про то, что меня поразило в церкви. А я никогда не был. Учитель сказал, что в православную церковь можно просто так зайти, только шапку снять. - А что там делать-то? - Да не знаю я. Молятся там. - Молиться, что ли, будешь? Тьфу, лучше бы вас учили снаряды различать. Ладно, зайдем. - Бать, Светлану вчера видел. - Опять уроки прогуливал? - Не, воспитатель поручил передать мужику у метро бумаги какие-то. - Что за бумаги? - А я знаю? Я в них не смотрел. Короче, передал, иду обратно, вижу - Света. - Ну, как она? - Ниче так. Выглядит нормально. Как всегда, в общем. Про тебя спрашивала. С бабой какой-то была. - Вон, смотри, эта, кажется, православная. Пошли зайдем, - перебил его Стас. Они боязливо вошли в церковь, но, к удивлению, ничего страшного и неожиданного там не было. Службы не было, народу – тоже. В церкви очень темно и прохладно, иконы практически не разглядеть, да и что они в них поймут. Они постояли немного возле входа, переминаясь с ноги на ногу и озираясь по сторонам, не зная, как себя вести. Наконец, вышли. - Стас, а вот эту учитель на уроке в альбоме показывал. Точно помню. Сказал, один из главных и старых храмов города, - воскликнул Дима еще через полчаса прогулки. Они зашли и сюда. Тут все было иначе. Многолюдно. Светло. Торжественно. Много золота. В воздухе непривычные ароматы. Они опять переминались с ноги на ногу у входа, не решаясь пройти дальше. Было видно, что в церкви к чему-то готовятся. - Наверное, церемония какая-то будет, - предположил более осведомленный Дима. Уже на улице на дверях они прочли расписание богослужений, узнали от попрошаек, что готовятся к венчанию. Через пару часов Стас, проводив Диму до училища, опять шел этой же дорогой через парковку у собора. - Надо же, Зиминуха, - изумился Стас, увидев, как та уверенно заруливает на стоянку, - интересно, а вот она-то какого тут забыла. - Девушка, подайте на храм, - нашелся Стас, метнулся к ее машине, заржал и протянул руку, будто просил подаяния. - Господи… - Зимина от неожиданности лишилась дара речи, отшатнулась и практически упала обратно на водительское сиденье. - Стас…ты что тут? – ей пришлось опереться на его протянутую руку, чтобы выйти из машины. - Да так… Иду, смотрю – Ваше полковничество, дай, думаю, поздороваюсь. - Все шутишь? Дима как? - Нормально. - Ладно, я пойду, - начала Ирина, а Стас заметил, как собравшиеся на венчание гости усиленно кивают ей и жестикулируют. - А что тут? - Подруга венчается. Только тут Стас обратил внимание на то, что Ирина была в длинном платье. Это было необычно и неожиданно. Гости потянулись ко входу. - Пошли, провожу, - коротко бросил Стас. Зяма же раздумывала, не воспользоваться ли случаем, - Слушай, Стас, тут все парами, а я как бы без. Торопишься? - спросила она неуверенно. - Нет. - Что нет? Нет или не торопишься? - Не тороплюсь. - Короче, Стас, останься ненадолго, будто со мной пришел. Надо парами, подруга суеверная, сам понимаешь, ну, приметы всякие, чтобы брак крепче был. - А чо делать-то надо? - Да ничего, просто стоять и молчать, только прилично веди себя. Ну и, - добавила язвительности в голос Зимина, - за людей порадуйся, если сможешь. - Ладно. - Он подал руку и они направились в церковь. Бывший подполковник не был ни суеверным, ни экзальтированным, ни осведомленным в ритуалах и таинствах, поэтому ожидаемо чувствовал себя не в своей тарелке. Но, почему-то, черт знает, почему, он согласился. Венчание шло своим ходом, красивая и полная смысла церемония для посвященных. Стас изредка косился на свою спутницу. Та стояла сосредоточенно, не крестилась. Но и дала понять, что болтать или что-либо комментировать не намерена. - Вот, злючка, - подумал про себя Карпов. – Красивая злючка, - Стас и не заметил, как восхищенно залюбовался Ириной. Ее огненными распущенными волосами, которые не мог скрыть тонкий прозрачный платок, этими знакомыми до боли чертами лица, тонкими пальцами, стройностью и внутренней силой. От Зиминой не укрылось, как долго он на нее смотрит, она густо покраснела. Затем чуть наклонилась к нему и шикнула, - Стас, прекращай, на них смотри. Но смотреть по сторонам ему было уже не интересно. Он уже все понял про это место. Интересно было смотреть на Зяму. Он видел, что она злится, поджимает губы, наверняка уже сто раз пожалела, что позвала его. Но Карпова это только раззадорило. Пришла легкость, веселость, озорство, забытые в последние годы. Он плавно обводил взглядом изгибы ее тела, подчеркнутые длинным и облегающим вечерним платьем, которое ей невероятно шло. Мужчину затопило тепло, удивление и нежность и желание, которое все труднее контролировать. А Зимина, действительно, в который раз ругала себя за то, что позвала Стаса, а Стаса за то, что не отказался. Она видела, как он бесцеремонно ее разглядывает, мысленно лапает, краснела. И злилась. - Ладно, хоть ведет себя прилично, молча, как подобает в храме, ничто не высмеивает и ни о чем не спрашивает, - думала Зимина. По ходу церемонии народу в церковь прибывало, становилось тесно. Бывшие коллеги оказывались все ближе и ближе друг другу, поэтому в какой-то момент Зимину это начало чисто физически напрягать и волновать. Теперь уже и Зимина отвлеклась и поглядывала на Карпова. Тот, казалось, сосредоточился на происходящем. Она опять попыталась сконцентрироваться на церемонии, как вдруг Стас коснулся ее ладони. Ирина дернулась, оба вздрогнули, будто их ударило током. Зимина инстинктивно чуть отвела ладонь, насколько позволяло мизерное расстояние между ними, прижала к телу. Стас настойчиво снова коснулся ее ладони, дав понять, что будет так, как хочет он. Ира также молчаливо и не глядя на него, угрюмо пыталась отпихнуть его руку, ткнуть в бок, сделать хоть что-то, чтобы вернуть статус-кво, но не тут-то было. - Прекращай, - прохрипела подполковница, тяжело дыша. Но Стас давил на ее руку, зажав между своей ладонью и ее бедром. Переплел пальцы женщины со своими и стиснул до боли. До синяков. - Карпов, мать твою, да какого ж черта?? - негодовала шепотом Ирина, не в силах ничего сделать, чтобы не привлечь всеобщего внимания. Ее и его ощущения в разы усиливались, ее била дрожь еще и от того, что приходилось сдерживаться. Сдерживать гнев, эмоции, учащенное дыхание и растущее желание, столь неуместное в данной обстановке, а оттого шокирующее и неправильное. Тем временем, священник начал проповедь. Он говорил простые и всем известные вещи: о таинстве брака, о любви к Господу и ближнему, о заботе друг о друге, о законной связи между мужчиной и женщиной перед Богом и людьми, от ответственности и воспитании детей, о родстве душ и подвиге в быту, который выражается в заботе о семье. О прославлении Господа в любви, работе, искусстве и увлечениях, во всем, что делаешь. О воле и силе мужчины, о чуткости и заботе женщины. Но Зяме было не до чуткости. Народ прибывал, стало очень тесно и душно, Стас уже сбоку давил на нее всем своим телом, прижимая женщину к колонне. Хотелось Стаса побить, накричать. Чтобы сделать хоть что-то, она больно наступила ему на ногу, он дернулся, но положения тела не изменил. Ирина с ужасом ожидала, что будет дальше. Она уже знала, что. Это позор и стыд, каких нету, так решила для себя подполковница. Поэтому, когда она почувствовала тепло ладони Карпова на пояснице, она резко вырвала руку и дернулась к выходу, как затравленный олень. Она металась и бормотала извинения – ведь не так-то просто было пробиться сквозь толпу, заполнившую церковь. Зимина уже не хотела знать, что происходит за спиной, у нее темнело в глазах от злости и обиды, она чувствовала себе чуть ли не жертвой насилия и очень хотела на свежий воздух. Наконец, Зимина пробилась к массивным дверям, выскочила в вечернюю вьюгу и ринулась туда, за колонны, подальше от ветра и людей, чтобы отдышаться и успокоиться. Карпов догнал женщину, сильно дернул, развернул на себя, прижал к стене. Она сопротивлялась, пыталась дотянуться до его лица и надавать пощечин, но, конечно, он намерения ее прочитал и зафиксировал запястья Ирины своей рукой. От удара о стену сверху резко осыпался снег, попадая за воротник, на волосы и ресницы. Для Карпова эта лавина замерзших хлопьев стала словно спусковым крючком, и он грубо впился в губы женщины. Он чувствовал, как упирается она, как борются и сопротивляются ее руки, губы, все ее тело, видел слезы на глазах. - Ир, прости, - тяжело дыша, Стас оторвался от ее губ, заглянул в огорченные глаза и стал целовать в соленые капли слез и следы от растаявших на ее лице снежинок. - Ир, - Стас опять позвал ее по имени, - это все церковь, будь она неладна… - Неладна? - Как-то вдруг резко успокоившись, глухо переспросила Ирина. Стас не ответил и снова потянулся к ее губам. И замер, не коснувшись. - Буду так ждать, пока сама… -шепнул он горячо, а продолжить не успел, так как она ответила.