Благодарность

Солнце клонилось к горизонту, окрашивая небо в ярко красный цвет. Лепестки благоухающей сакуры красиво разлетались от тёплого весеннего ветра, зелёная травка собирала розовые напоминания о скорой вишне, нежным ковром расстилаясь у подножия дерева. Зефир* завывал лёгкую детскую песенку, убаюкивающе присвистывая и мягко гладя листья, травку, стволы деревьев и кустиков, землю, прохожих людей, пробегающих зверей, аккуратно касаясь бархатистых крылышек бабочки. Последний лучик солнца скользнул по окошку дома, стоящего на красивой улице Гибискуса. Двое магов и один синий кот возвращались с задания в снежных горах Хакобе. Блондинистая девушка, изредка поднимая руку, дабы вытереть пот со лба, волочила на себе бездыханную тушку напарника, на котором спал вымученный Хеппи. После удачно выполненного задания, где Нацу получил истощение магических сил и парочку ранений, напарники сели на тележку, потому что поезд, на котором они ехали до ближайшего к горам города, был неисправен из-за буйности некоего мага Фейри Тейл, что после поломки смотался по-тихому в гильдию. По этой самой причине вместо часовой езды на поезде пришлось пять часов мучиться в повозке. Люси, конечно, старалась помочь чем-либо, но лучше, чем прохладный воздух на кипящую голову, средства не нашла, поэтому попросила Хеппи помахать крыльями. И мучились Нацу с иксидом, как уже говорилось, пять часов. По приезду в Магнолию, Люси обнаружила у друзей неспособность к передвижению. Плюнув на кровоточащее плечо и глубоко вздохнув, она взвалила их на себя, не забыв и про походный рюкзак напарника. Несла девушка их к себе домой, потому что родная квартирка была гораздо ближе развалюхи Нацу. С трудом открыв дверь, Люси вошла внутрь и, аккуратно усадив двух напарников в кресло, потянулась, замечая, что одежда парня испачкалась очень и очень сильно. Кинув взгляд на часы и понимая, что полдвенадцатого ночи — вполне подходящее время для уборки, она стянула с Нацу шарф, а после, без задней мысли, сняла и его чёрную накидку, решив шаровары-таки оставить — они были вполне чистыми. Итак, раздев измученного напарника, Люси принялась и за Хеппи, зелёный платок которого тоже был очень грязным. Бросив одежду замачиваться в тазик с мыльной водой, девушка начала обрабатывать ранения Нацу, смачивая всё перекисью водорода, обмазывая вокруг повреждённой плоти зелёнкой, обматывая тело бинтами, а кое-где всего-лишь приклеивая пластыри. Стоит ли говорить, что про плечо своё она даже и не вспомнила. Долго ли, коротко ли, но с лечебным делом Люси управилась довольно хорошо. Однако дела на этом не закончились — впереди предстояла стирка. Девушка полночи мучилась с въевшимися пятнами. Да, чернила Гарганта**, того пещерного монстра, отстирывались плохо, оставляя на руках Люси тёмные мозоли, от которых не мог избавиться даже волшебный нежный крем для рук. Ладошки болели, а костяшки были стёрты в кровь, но это мелочи. Люси вернулась в комнату, вытерла пот со лба и посмотрела на Нацу, положение которого в кресле было явно не очень удобным. Вздохнув, она подняла его и осторожно переложила на свою кровать, откуда частенько прогоняла этого непоседу. Да и Хеппи, не без помощи волшебницы, устроился рядом с ним на подушке. Вроде бы можно теперь было пойти отдохнуть, да только Люси вспомнила, что Нацу по утрам очень голодный, а когда он ещё и израненный, то голоднее голодного голодняка. Поэтому девушка отправилась на кухню прямиком холодильнику. Достав оттуда все необходимые ингредиенты для завтрака напарника, она принялась за работу. Быстро, но очень аккуратно разрезала куски свинины и говядины, овощей, вкладывая всю свою душу в благодарность за спасение в мясное блюдо. Тогда, когда чудище пыталось ударить её своей остроигольчатой лапой, она как раз застряла в сугробе, а Нацу подставил себя под удар. Да, девушка понимала, что у него полученные раны болеть будут недолго — парень всегда вставал на следующий день бодрым, весёлым, сильным, готовым к новым приключениям. Как говорит Мира: «Всё заживает, как на драконе». И вправду: Нацу, как дракон — добрый, сильный, дружелюбный, горячий, слегка легкомысленный, но когда надо — мудрый и серьёзный, а главное — красивый. И внешне и внутренне. И любимый. Да, Люси ещё, возможно, пока ещё не осознала этого, но сердце стремилось к нему, Нацу. Стремилось с самой первой встречи, когда он позвал её в Фейри Тейл, когда дрался с Призрачным Лордом, когда… Да всегда. Всегда стремилось, стучалось, ломилось в двери сознания, крича: «Он! Это он!», но Люси не слышала… тогда. Сейчас же, включая духовку, она поняла, почему щёчки алели при взгляде на его улыбку, посланную ей, почему сердце учащало свой ритм, танцуя знаменитый венский вальс в темпе «престо»***. Люси улыбнулась, когда после завершенных дел зашла в свою комнату и обнаружила удивительно милое лицо спящего возлюбленного. Но любоваться долго она не могла, ведь и её клонило в сон после бурного дня и тяжёлой ночи. Слегка хрустнув шеей, Люси залезла на кресло прямо с ногами, свернулась калачиком и тихонечко засопела.

***

На утро, сладко потянувшись и громко зевая, встал Нацу. Впустив в свои лёгкие свежий апрельский воздух, он почувствовал дивный аромат тушёной с луком и картошечкой свинины с говядиной. Блаженно прикрыв глаза, следуя лишь за запахом, он пришел на кухню, вмиг съев двухчасовые труды напарницы. Едва облизав пальцы, Нацу увидел как на кухне появился заспанный Хеппи, который шёл сюда по запаху свежей сырой сёмги. Коту несказанно повезло, что друг не любил сырую рыбу, а то остался бы голодным. — О, Нацу, ты проснулся? А где Люси? — окончательно проснулся кот и более чётко, наконец-таки, разглядев лучшего друга. Огненный маг на вопрос иксида не ответил и лишь пожал плечами. — Странно, она ведь нас вчера сюда притащила, точно помню. Ты тогда в отключке был, я обессилел, а Люси нас принесла к себе домой… — котёнок немного задумался, и потянул к себе тарелку с рыбой. — Кстати, где твоя накидка и шарф? Нацу машинально потрогал свою шею — шарфа действительно не было. Оглянувшись по сторонам, выглядывая место, где мог посеять сей предмет одёжды, он вздохнул и пошёл в ванную комнату. Как парень и предполагал, драгоценный драконий шарф, чёрная несгораемая накидка — всё было идеально выстирано и сушилось на верёвках прямо над ванной. Парень потянулся за вещами (немного влажными ещё, но это не важно), быстро оделся и вышел в зал, где и заметил бледную Люси. Её тонкие ручки с натруженными мозолями сжимали плечи, колени максимально приблизились к груди, губы подрагивали, а нос хлюпал. «Холодно, поди» — подумал Нацу и, стараясь не разбудить, переложил девушку в постель, накрыв тёплым пушистым одеялом. — Сама-то, наверняка, не ела, странная… — буркнул парень себе под нос. — О себе бы подумала… Нацу невольно скривился, кинув взгляд на недавно замеченное кровоточащее плечо Люси и на свои аккуратно перебинтованные раны  — не хотелось видеть подругу такой. Для чего он защищал девушку, парень знал. Знал, что хочет видеть её улыбку и не хочет видеть слёзы; знал, что хочет вдыхать аромат её золотистых волос, а не крови; знал, что хочет видеть её плавные нежные движения, а не хромающие, из-за перелома или раны какой-нибудь. Ведь она — не он, на Люси всё «как на драконе» не заживёт, а значит, будет мучиться. Он знал, что хочет обнимать её, что хочет есть приготовленную ею пищу, что хочет любить её… Последнее он может делать только если будет защищать, оберегать, что Нацу и делал. Вот только кажется, этой защиты не хватает, а значит, нужна забота. — Хеппи, — позвал он кота. — В холодильнике ещё что-нибудь есть? Открыв «шкаф для еды» и осмотрев содержимое, иксид покачал головой: — Только четыре картошки. Идея не состоялась. На некоторое время парень даже затих, а Хеппи забеспокоился: думающий Нацу — это серьёзно! — Слушай, а, наловить рыбку сможешь? — Нацу умоляюще посмотрел на друга. — Айя! — Хеппи умилительно потёр лапками, расправил крылья и полетел через распахнутое окно. Конечно он наловит, ведь Люси всегда его кормит. Почему бы и ему не сделать подруге приятное?

***

Проснулась девушка довольно поздно, ближе к полудню. Сев на постели, она провела рукой по волосам, немного сглаживая разлохмаченные волосы и посмотрела в окно — тёплый апрельский Зефир всё так же игрался с лепестками вишнёвого дерева. Карие глаза умиротворенно прикрылись, а на лице появилась нежная полуулыбка. — Люси, — девушку окликнул приятный бархатистый голос напарника, и та повернулась на звук. Сердце приятно защемило, разгоняя по венам и артериям сладкий сиропчик влюбленности. — А мы с Хеппи тебе завтрак в постель приготовили. Нацу, неуверенно улыбаясь, осторожно поставил голубоватый поднос на колени девушки. Люси перевела взгляд на тарелку, где красиво, практически ювелирно были выложены сильно подгоревшие картофелины размером… с горошину. Брови задёргались в недоумении, а рот чуть не исказился в кривой мимике, но девушка сумела совладать со своими эмоциями. Она знала, что парень и кулинария дружбу не водят. Похоже, Нацу первый раз чистил клубень — видимо очень увлёкся, ну, а то, что вперемешку с угольками — старался, старался и перестарался. Рядом с такой «красотой» на широкой тарелке лежал полусырой чешуйчатый карп размером, благо, нормальным, средним. Почему полусырой, спросите вы, да потому, что когда Нацу жарил рыбёшку, Хеппи вырвал её из «лап огненного чудища», но, видать, слишком рано. На пробковой подставке, в любимой белой кружечке девушки остывал крепкий чай, что дарил свой аромат всем и вся. Только вот Люси не любила чифир. От него у девушки раскалывалась голова, прямо как после посиделок с Каной и её любимой выпивкой, да и просто — был не вкусным. — Люси, — на такой ласковый тон девушка нежно посмотрела на напарника. Парень немного замялся и даже присел на пол перед ней, разглаживая простынь. — Ты такая хорошая и добрая, — слегка краснея объяснял Нацу. — Лечишь нас, кормишь, заботишься, а сама устаёшь… Теперь дай и нам о тебе позаботиться, — он подвинул поднос ей поближе и положил голову на сложенные на кровати руки, наблюдая за девушкой и несколько глуповато улыбаясь. — Мы очень старались. Кушай, пожалуйста. Люси с хорошо скрываемой нехотой взяла вилку и начала трапезу, не желая обидеть друзей. Картофель хрустел на зубах, мясо несолёной и недожаренной рыбины также не радовало, чай опьянял, но девушка стойко превозмогала противный вкус, ни на секунду не скривившись в недовольствии. С горем пополам доев, она отложила столовый прибор. — Тебе понравилось? — с неким волнением и надеждой спросили друзья. — Да, спасибо, мальчики. Было очень вкусно. Я вам так благодарна за заботу, — искренне улыбнулась она. Люси по-настоящему радовалась — Нацу действительно старался, это было видно. А то, что первый блин вышел комом — это ничего, она его научит.