***
Как оказалось, тело Марии не вывозили из колонии. Впрочем, эта участь коснулась всего персонала, кто так или иначе проявил недоверие и позже поплатился за него точным выстрелом. Призраки прошлого никогда не покидали своего мучительного дома. А я всегда продолжал жить с ними. Но сначала – в темном неведении, и только потом, резко, будто включив свет, я наконец прозрел. Еле волоча ноги, я в сотый раз обходил коридоры Арка. Мои тяжелые шаги эхом раздавались по опустошенному лабиринту заброшенной колонии. Остановившись около входа в лабораторию, где когда-то находились капсулы с опытными образцами, я ощутил странное чувство, появившееся внутри меня. Это было похоже на ожидание чего-то колоссального, которое вот-вот должно обрушиться мне на голову. Кто же знал, что чувство было правильным, хоть и немного приукрашенным в толковании. Зайдя внутрь, со мной, конечно же, ничего не случилось. Я тряхнул головой, чтобы непонятное ощущение вылетело насовсем. Но выветриться из глубины души оно так и не смогло. Если бы не этот резкий кивок головой, то может все бы и осталось по-прежнему. Но в момент встряски, я краем глаза заметил расщелину в полу. Правда, ее прикрывала стальная основа для фиксирования капсулы, но дело было поправимым. Отодвинуть основу не составило и труда, но то, что АРК все еще продолжал хранить секреты, меня немного насторожило. Я встрепенулся, потому что нашел люк, доселе очень хорошо прятавшийся от меня в этих космических катакомбах. – Даже если там один из вариантов страшной правды, то избегать ее не имеет смысла, – подумал я и потянул на себя крышку люка. Пока в неизведанном помещении растворялся холодный дым, я нащупал кнопку для включения электричества и надавил на нее. Но то, что я увидел, заставило меня попятиться назад. Я увидел капсулы с людьми внутри. В некоторых из них умещалось даже по два человека. Люди будто застыли в невесомости, но, на самом деле, они омывались раствором, а тот поддерживал их, как застывшее желе. Через секунду я понял, кто все здешние люди, и меня начал одолевать страх. Неаккуратно втиснутые в капсулы, они застыли в изогнутых формах. Кто с открытыми глазами, кто с закрытыми – но все с искаженными от страха лицами. Покоящиеся здесь – бывшие сотрудники АРКа. Те самые, в которых стреляли и которых, как оказалось, не потрудились даже вывезти и похоронить на Земле. Но больше всего меня утруждало не это, а то, что мертвые за целых пятьдесят с лишним лет не подверглись ни единому признаку разложения и продолжали «существовать» в своих вечных резервуарах. Происходящее становилось затянувшимся нырком в ледяную воду – потрясение следовало одно за другим. Я двинулся вглубь таинственной комнаты, поочередно вглядываясь в очертания капсул и иногда вытирая стекла от прилипшей пыли. Походив в импровизированном, по-видимому, ГАНовцами, склепе, я обнаружил нечто такое, чего никак не мог ожидать. Когда я вновь принялся стирать пыль с очередной капсулы, перед моими глазами начал вырисовываться до боли знакомый силуэт. – Мария, – дрожащим голосом произнес я, тем самым нарушив свой годичный обет молчания на колонии. Я протянул руки к стеклу капсулы и все еще не мог поверить, что вновь увидел ее. Такая близкая и словно живая. Может просто заснувшая и ждущая удивительного пробуждения. Ее образ, бесконечно всплывавший в моей голове и с каждым годом, становившийся более смазанным, вновь окрасился яркими цветами. Я уже почти смирился и больше не надеялся ее встретить, но, видимо, она никогда не забывала обо мне. Тогда я просидел сутки, просто прислонившись к холодному стеклу и всматриваясь в силуэт девочки напротив. С этого момента я почти не покидал АРК. Я пропал отовсюду, но только не для Марии. Рассказывая свои приключения и то, что мне довелось повидать, я так же не забывал упомянуть о природе на Земле, и мои истории, наконец-то обретя перед кем-то смысл, стали новой частью жизни. Иногда мне казалось, что Мария улыбается, выслушивая мои размышления и пересказы. Ладони, прислоненные к груди и закрытые очи, делали ее спящей принцессой. Казалось, мы будто поменялись местами, и теперь она выслушивала меня, находясь при этом в капсуле, как когда-то, при аналогичных обстоятельствах, выслушивал ее я. Однажды мне стало невыносимо горько от того, что я не могу даже притронуться к Марии и ощутить ее. Тогда, надавив ладонью на стекло, я дал свободу нескольким трещинам, вмиг разросшимися как молнии. Но я вовремя опомнился. Жидкость, в которой находилось тело, не давало ему разлагаться, поэтому потеря содержимого имела очень нехорошие последствия. Больше я не давал волю своим эмоциям, по крайней мере, перед капсулой. Но где-то через неделю после случившегося происшествия, я начал понимать, что вижу… вижу силуэт Марии, непринужденно гуляющий по колонии. – Я выпустил ее дух? – такой вопрос засел во мне на долгое время. Но, даже являясь причиной случившегося, я не ощущал, что сделал неудачный поступок. Только она, я и целый АРК в нашем распоряжении. Ведь сам я, давным-давно стал призраком наравне с ней. Каждый раз, примечая пробегающую рядом светловолосую девочку, я тут же несся за ее тенью, и подобный бег одаривал меня звонким смехом Марии. Но сама она растворялась без следа, оставив лишь задор в моем сердце. Я часто видел ее на смотровой площадке. Это было ее любимым местом во всей колонии. Даже бледноватым очертанием, она клала свою прозрачную руку на стекло, и, кажется, пыталась охватить Землю в фиолетовой дымке, представшей ей перед глазами. Мария могла долго не сводить взгляда с мечты всей своей жизни и иногда тихонько бормотала словца, известные только ей одной. Однажды мне удалось бесшумно приблизиться к ней сзади, и я заметил, что ее силуэт становился все четче, по мере моего приближения. И ступив последний шаг, мои думы о Марии, как о призраке, унесло в дальние края темной галактики. Это была та самая белокурая девочка: живая, со своим бледно-розовым оттенком кожи и изредка сверкающим огоньком в глазах. Я дотронулся до ее руки и перевел взгляд с оконного отражения на его настоящий источник. Она зажмурилась от улыбки и, не дав мне что-либо понять, опустилась на колени и крепко обняла. Я очнулся на все той же смотровой площадке и долго не мог поверить, видел ли я сон или реальность. Было бы здорово поверить в происходящее, но побыв свидетелем того, что здесь случилось полвека назад, я не мог запросто отбросить мысли и предаться полной уверенности, что происходящее – не выдумка. Кажется, Мария догадалась обо всем, что меня может смутить, немного раньше, и решила полностью стереть предрассудки, выстроенные в моей голове. Теперь она появлялась все живее и отчетливее. Как-то раз, мой дивный смысл жизни, долго не появлялась ни звуками, ни силуэтом. Она попросту исчезла. Тогда меня охватила паника, что Мария может больше никогда не показаться. Да, я задумался о подобном впервые и не отыскал ничего радостного в своих суждениях. Даже если Мария – призрак, в действительности, это было лучшим вариантом. Но гнетущее чувство безысходности и невозможность ничего предпринять, ныло внутри моей души. – Или все-таки могу? – пронеслось и застыло в моей голове. Я судорожно начал перебирать бесполезные варианты и остановился только тогда, когда услышал позади себя топот ног. Не успев обернуться, я немного растерялся, но руки, тотчас опустившиеся мне на плечи, заставили вынырнуть из угрюмых суждений разума. Мария присела рядом со мной и вытянула правую руку. – Есть два способа для того, чтобы помочь мне,– неспешно произнесла она и взглянула на противоположную стену. Пару секунд ее глаза не сходили с выдуманной невидимой точки. Но немного погодя, она вытянула только два пальца, и помахала ими передо мной. – Первый ты точно знаешь и уже пробовал. Но боязнь не найти правильное ответвление, где не умирал ни один постоялец АРКа, заставила тебя прекратить поиски. А ведь ты был настолько близок… – с досадой качнула головой Мария. Как жаль, но то была правда. Я несколько раз пытался перекроить прошлое, изменяя действия, и тем самым последствия, но ничего не смогло приблизить меня к благополучному результату. Таким образом, я смирился со своим бессилием и невозможностью изменить прошлое. Поняв, что я вновь опустился в невеселые раздумья, Мария поспешила растормошить меня, и продолжила: – И есть второй способ… Тут она взяла паузу и начала оглядываться по сторонам. Убедившись, что никакой слежки здесь не привидится, Мария приставила указательный палец к своим губам и глянула на меня. Мне показалось, она сделала это из напускного чувства, обвив слова нарочито важным значением. – Хранить молчание, значит, – произнес мой внутренний голос. Я навострил уши, приготовившись к серьезному рассказу, который, необходимо внимательно выслушать, но вместо этого я получил… Мария быстро развернулась и ее лицо оказалось в непосредственной близости от моего. Я замер, не зная, что последует дальше. Мы смотрели в глаза друг другу «целую вечность», прежде чем она сделала следующий шаг. Ее теплое дыхание, смешавшееся с моим, ее руки, прильнувшие к щекам и постепенное сближение… – Шедоу, – прошептала она и в тот же момент примкнула своими губами к моим.***
Прошло два дня с тех не укладываемых в голове событий. Я лежал, вытянув руку вверх, и все повторял, что есть два способа помочь. Второй способ растворял первый и был эмоционально сильнее, но я не был уверен до конца, что все правильно понял. Безумной чехардой проскакивала перед глазами та минута, когда Мария поцеловала меня. Я содрогался от одного воспоминания и с трудом верил в то, что произошло. Дотронувшись до своих губ, отчасти, чтобы подтвердить произошедшее, ко мне в голову кинулись безумные мысли. А именно то, чем являлся поцелуй. Я понял, что он-то и был разрушителем оков. Съежившись, я закачал головой, пытаясь отстраниться от подобной мысли. Все было похоже на сказку, особо не обремененную смыслом. Но через некоторое время, я действительно начал прислушиваться к мыслям. Тот, кто все время искал способ повернуть время вспять и сохранить дорогому человеку жизнь, внезапно дал слабину и отказывается от последнего. Я ударил себя в грудь. Так не могло больше продолжаться. Способ лежал передо мной, и я обязан был его попробовать. Уходя с колонии, я заглянул в комнату, где до сих пор покоилась Мария. Проведя ладонью по хрупкому стеклу и сжав пальцы в кулак, я произнес: – Скоро твой стеклянный сон закончится,– и отправился на Землю. На поиски шести изумрудов я затратил несколько дней. Один всегда имелся у меня при себе и явился своеобразным итогом проделанной работы. Вернувшись на АРК, во мне вспыхнуло твердое намерение довериться способу, показанному Марией. Закрыв глаза, передо мной сразу же пронесся ее светлый образ, и я невольно протянул руку ему навстречу. В этот же момент, меня охватило чувство правильности решения и наполнявшие меня силы от семи изумрудов, заставили сердце биться еще быстрее и трепетнее, чем раньше. Спустившись в некогда потаенную комнату, я прошагал до самой значительной капсулы, существовавшей здесь. Надавив посильнее на трещины, стекло моментально покрылось тысячами белых дорожек и тут же рухнуло осколками на пол. Медленно, но верно, покатилась сгустками и желевидная масса, наполнявшая некогда закрытое пространство. Тело, заточенное в сердцевине этого агрегата, начало медленно скатываться вниз, вместе с содержимым. Я подхватил Марию на руки и взглянул на лицо. Весь ее вид пронзало чувство тщетности перед любыми попытками оживления. Но терять надежду было рано, ведь я еще ничего не попробовал. Всматриваясь в лицо девчушки, передо мной вновь пролетел момент с нашим поцелуем и я невольно потянулся к губам Марии. На них все еще оставался липкий след жидкости из капсулы, но это ничуть не мешало мне осуществить свое решение. Слегка дотронувшись до ее губ, я вдруг ощутил теплоту, исходящую от ее тела. Закрыв глаза и прижавшись, я на несколько секунд замер и перестал дышать. Непродолжительное, но красочное сновидение разрушилось тогда, когда я ощутил, что кто-то мягко прикоснулся к моей щеке. – Мария, – еле слышно произнес я и открыл глаза.