Они слишком устали

Особняк Нортвест выглядел мрачнее обычного, к тому же ворота его были распахнуты, а до этого хозяева никогда не отличалась особой гостеприимностью. Странно? Очень. Так что идея вперед, Диппер решил, что ему стоит готовиться к худшему. По сути, после смерти Вэнди, Зуса и дяди Стэна, он уже должен был потерять надежду на хэппи энды. Вряд ли развязка такой истории может быть хорошей даже для главных героев, в подобной то мрачной истории. Подобные мысли посетили голову Пайнса пока он подходил к раскрытым дверям самого особняка. Листва на кустарниках и деревьях тихо шелестела, но Диппер бы готов поклясться, что это они шептали ему «беги». Сбежать от сюда хотелось больше всего и, конечно же, никогда не возвращаться в этот проклятый особняк и город. Парень смог остановиться лишь на пороге. Посредине главного зала сидела крохотная фигура в окружение блестящих осколков стекла, еле-еле освещаемая лунным светом из дверей, в которых сейчас стоял Дипп. Окна здесь были плотно завешаны шторами, будто хозяева хотели сохранять тут вечный мрак. В прочем для всех горажан сам Грэвити Фоллс был окутан тьмой и мраком. Да и Во всем особняке света не было, это Пайнс увидел еще, когда бежал сюда. Так что по всей видимости человек в зале был единственной живой душой. Наконец набравшись смелости, парень вошел внутрь, хоть все его «я» все еще пыталось убедить его развернуться и уйти. Фигурой оказалась Пассифика. Она сидела прижав к себе ноги и в бесполезных попытках выцарапать что-то на полу своими ногтями, некоторые уже сломались, а на пальцах проглядывалась кровь. На полу же был вырисован… треугольник? -Пасифика,- Диппер легонько толкнул ее в плечо. Позади них что-то хрустнуло и комок подошел к горлу. Может они не одни? Пайнс давно не считал себя смельчаком. И сейчас ему было страшно. Приступ страха охватил его и парень принялся отчаянно трясти девушки за плечи, чуть ли не в истерике крича. Но разве крики хоть кого-то когда-то спасали? - ответь мне! Где моя сестра? Что случилось? Она в особняке? Где Мэйбл? Где?! -Родители ненавидят Пайнсов. Они часто говорили, что все беды из-за них. Каждый день все хуже и хуже. А потом вы приехали. Вы вернулись. Родители сказали, что это шанс. Билл сказал, что теперь все будет хорошо. А «Хорошо» не будет. Ни у кого. Я знаю. Билл. Родители слушали Билла. И никогда не слушали меня. А вот Билл… Дипп, ты знаешь кто такой Билл?- до этого Пасифика бормотала все это себе под нос, глядя в пустоту перед собой. И лишь на последней фразе она подняла взгляд на Диппера, будто только сейчас поняв, что это он. -Где Мэйбл?- пытаясь держать себя в руках, повторил свой главный вопрос парень, хотя напряжение в нем нарастало с каждой секундой. Имя Билл никогда не приносило ничего хорошего им с сестрой. Так что нужно скорее узнать, где Мэйбл, пока Нортвест способна сказать что-то еще. -Мэйл Пайнс. Она часто улыбается, да ведь? Билл сказал привести ее в лес. Я не хотела. Но это родители. Билл. Тебе не кажется это имя глупым? Лес сегодня какой-то жуткий. И Билл жуткий. Все жуткое,- девушка говорила с паузами, будто иногда ее сознание отключалось, а сами предложения начинали казаться бессмысленными. Правда вот Диппер смог понять, что сестра его в лесу и все это из-за Билла, и все это закончится плохо. Пайнс держал девушку за запястье, чтобы та смотрела на него, а не погружалась в это странное состояние при котором она несла какой-то бред. И только сейчас Диппер заметил шрамы на ее руках. Порезы были только поперек, а на «вдоль» видно смелости не хватило. В любом случае ощущения это вызвало неприятные. Парень на секунду сжал руки девушки и так же резко разжал, видя как покраснения после него выделялись на ее смертельно-бледной коже. Блондинка в лунном сиянье казалась ледяной, мраморной статуей, фарфоровой куклой, но точно не живой. Вряд ли ей уже что-то поможет. Диппер поднялся на ноги решив, что ему нужно спешить, чтобы спасти свою сестру. Бежать, как можно скорее. Уверенным шагом Пайнс направился к выходу, борясь с самим собой в душе, чтобы не обернуться назад. Позади него оставалась хрупкая, испуганная девушка, пережившая слишком много боли. Настолько много, что ей не хотелось оставаться в этом мире, но при этом не хватало сил его покинуть. Сердце болезненно щемило при этой мысли. Когда же это его родной Грэвити Фоллс наполнился такой жестокостью по отношению к собственным горожанам? При этом всем, где-то впереди была и его родная сестра, которая по словам Пасифики «часто улыбалась» и по всей видимости она ждала своего героя. Мэйбл не должна была стать героиней подобной сказки, которая и на сказку толком не походила. Но если так рассуждать, то разве наследница Нортвест заслуживала подобной участи? Не нужны ей все эти богатства, роскошные одежды, огромный особняк, ничего из этого. Ей хотелось спокойствия. Диппер это понимал, как никто другой, потому что он уже устал переживать смерти своих друзей и родных, не хотел он быть героем и быть им он уже не мог, может поэтому в его жизни появилось столько потерь. А теперь там, в лесу, Мэйбл с Биллом и ее не сможет спасти какой-то мальчишка, потому что он никого и до этого спасти не мог. Так почему он идет вперед? Разве сможет он пережить, если сестра умрет на его глазах, по его вине? Диппер уже не хочет идти вперед и будь хоть одна причина остаться, он бы остался. -Диппер,- Пасифика произносит это имя как-то непривычно. С отчаяньем, что ли. -Что?- Пайнс останавливается около выхода, так что от сюда может видеть лес. Как и сказала Нортвест, он сегодня выглядит слишком жутким. Вся жизнь Пайнсов стала очень жуткой. -Мне снятся странные сны, - тихо проговаривает девушка, но даже так слышно, как ее голос дрожит от страха. -Рассказывай, - произносит Диппер, когда садится напротив девушки. Он находит причину остаться. Бережно, как можно аккуратнее и заботливее, парень вкладывает руку девушки в свою раскрытую ладонь. -Мне снятся смерти, - произносит блондинка все так же тихо и осторожно. Она боится, что ее слова напугают Диппера и он уйдет, оставив ее одну в этом жутком особняке. Правда Пайнс уже не боится слов, так что он по-прежнему держит ее за руку и внимательно смотрит. Через паузу, девушка решается продолжить.- Смерти людей, которых я знаю. Первой была Вэнди. Это было в лесу. Во сне он казался таким же жутким, как и сейчас. Я слышала ее тяжелое дыхание, она убегала. И еще там повсюду горели желтые огоньки. Я только потом поняла, что это глаза зверей. Оборотни. Нортвест смотрит в глаза Дипперу, все еще не веря, что он готов слушать ее до конца. Он продолжает сидеть на месте, крепче сжимая ее руку. Взгляд серых глаз Пайнса уставший, но уверенный. Парень готов выслушать все ее сны до конца. До последнего слова. Возможно, он даже хочет это все услышать, чтобы найти ответы на все эти множества вопросов, мучающие его с самого приезда в Грэвити Фоллс. Пасифика рассказывает о том, что видела, как машина Зуса неожиданно вылетела с дороги, в обрыв. Рассказывала, что перед этим Зус видел призрак своей девушки, что он был полон печали и ужаса, что он не понимал, что все это лишь обман. Нортвест сказала, что тело без цензуры телеканалов выглядит куда ужаснее, чем он может себе представить. Дальше девушка говорила то мало знакомых людях и о их смертях, но каждая из этих историй отзывалась тоской в груди Диппера, ибо все они жили когда-то в Грэвити Фоллс. Пасифика даже рассказала о том, что видела во сне, как дядя Стэн в истерике разбил бутылку виски, как все в таком же состояние полез в петлю. В какой-то момент Дипперу стало не по себе, но что-то его в голове щелкнуло и заставило остаться на месте. -Я видела смерть родителей. Их настигла участь подобная смерти Вэнди,- Пасифика закусила нижнюю губу, сдерживая слезы. Все эти сны давно уже терзали ее. С того момента, как Диппер и Мэйбл приехали этим летом в Грэфити Фоллс. До этого момента ее жизнь тоже напоминала Ад, но только этим летом, девушка решилась избавиться от этой боли. До этого она презирала людей стремящихся покинуть этот мир собственными руками. Но люди меняются и Нортвест тоже менялась, став одной из тех кто хочет отправиться в место лучше этого. Ее вечные речи о том, что «суицид это на выход» сменились на сплошное «выхода нет». Иногда Нортвест ощущала себя до того жалко, что ненавидела сама себя за то, что делает с собой, но продолжала калечить свою некогда нежную кожу. -Я люблю тебя,- неожиданно для самого себя произнес Диппер, как завороженный. Все это время он не слова не произнес, пока слушал девушку, давая ей полною возможность выговориться. У парня было достаточно времени, чтобы изучить каждый миллиметр Пасифики, каждую черту ее лица, каждый ее шрам, каждую ресничку, каждое вкрапление в ее испуганных, зеленых глазах. О своих чувствах он, конечно, знал, но никогда не думал признаваться в них. -Я знаю,- посиневшие от холода губы девушки вдруг исказились в грустной улыбке. Она приблизилась к лицу парня сама, пока тот все еще смотрел на нее как завороженный и двумя руками взяла его раскрытую ладонь, немного сдавливая ее при этом. Для Пасифики в ее семнадцать этот поцелуй не был первым, так что она легко взяла инициативу. Сердце Диппера колотилось теперь не только из-за страха, но и из-за этого нежного, щемящего чувства. Правда даже подобная сладость не могла спасти их двоих от окружающих их боли страданий. Вновь что-что хрустнуло где-то поблизости и теперь послышалось утробное, грубое рычание. Девушка разорвала поцелуй и тихо прошептала на ухо парню.- Я видела это во сне. -Ты говорила, что видишь во снах смерти, - так же тихо прошептал Диппер, но Пасифика ему ничего не ответила на этот счет. Он и сам уже начал догадываться. Вдруг он почувствовал странное тепло в ладони, на которое до этого не обращал внимание. По его руке стекала алая струя. Жгущее тепло. В ладони он сжимал острый осколок. -Это был очень страшный сон, я хочу его хоть немного изменить,- в голосе Нортвест вновь предательски звучала дрожь и страх. Девушка не могла корчить из себя героиню и сохранять спокойствие. Диппер видел, как на глазах девушки выступили слезы и как губы, которые он только что целовал, дрожали. Что уж там говорить, всю девушку уже колотила мелкая дрожь. Ее было жаль. Только теперь он смог понять, что на долю Нортвест выпало уж слишком много боли, гораздо больше, чем она могла вытерпеть. И только младший Пайнс мог понять в ее этом плане. Они уж слишком устали от этой жуткой истории, на хэппи энд в которой они еще с самого начала не надеялись. Правда Диппер обманывал в этом плане сестру, говоря, что они совсем скоро уедут, а Пасифика обманывала себя, говоря, что в следующий раз доведет начатое до конца. -Мне никогда не хватит смелости покончить с этим самостоятельно, - девушка улыбается до последнего и прикасается к руке Пайнса, в которой он все еще сжимал осколок.- Поверь, так будет гораздо лучше. Рычание все ближе и теперь уже с нескольких сторон. Диппер кивает и целует девушку вновь. Одной рукой крепко прижимая ее, а другой уверенно ведя осколком вниз. Он слышит, как сквозь поцелуй Пасифика тихо плачет и тем не менее, когда их поцелуй разрывается с ее губ срываются слова благодарности. И Пайнс закусывает ворот своей футболки, хоть и сам уже рыдает. Действительно, слишком много боли, как на долю двух героев, которые не хотели оказаться в подобной истории. Рычание все ближе, но Диппер его уже практически не слышит и ему даже не страшно. Перед глазами появляются черные пятна, вспышки. Все плывет и растворяется в этой темноте. Так действительно лучше. Пасифике снились сны только о смерти. Теперь им с Диппером может присниться что-то получше. Они слишком устали.