Give me a chance

POV Элис Мрак Картографической успокаивает и охлаждает. После дня, проведённого в Лабиринте, я чувствую себя полностью выжатой. Сил хватает только на то, чтобы нарисовать на чистом листе карту со всеми произошедшими изменениями и устало сесть на стул, положив голову на сложенные руки. В голове стоит звон. Хочется принять душ и смыть с себя пот, но так лень вставать и куда-то идти. Куратор ещё не пришёл, можно позволить себе отдохнуть в тишине. В Лабиринте тишина другая - она наполнена треском бетонной крошки под ботинками, воем ветра и постоянной боязнью не успеть до закрытия и остаться ночью наедине с киборгами. Беззвучие же будки, в которой я нахожусь, словно отгораживает меня от шумного мира вечно занятых подростков, работающих в поте лица. Сейчас не нужно играть в салки со смертью, можно просто наслаждаться спокойствием. Пошлые шуточки Минхо порядком достают. Он находит меня совершенно везде, где бы я ни была, со своим вечным скептическим взглядом. Высмеивает моё поведение, отпускает смешки вроде: "Наверное, Лабиринт строили бабы. Поэтому-то фиг и разгадаешь..." Подсаживается ко мне на кухне, всё время грубит и поясничает, но на контакт не идёт. Я бы подумала, что он втрескался, но это не так. Мы друзья. Но, мне кажется, он специально соблюдает дистанцию. Не даёт понять его. Узнать, какой он внутри. Тяжело вздыхаю и поднимаюсь. По ушам бьёт звук сирены, и я закрываю их ладонями. Судорожно соображаю, что бы это могло значить. Только вчера прибыли новые вещи, в том числе скотина и всякая растительность. Значит, это новичок. Вот так чёрт! Быстро распахиваю дверь и несусь к Ящику: я ответственна за Чайников. Так решил Алби. Можно сказать, что я исполняю роль мозгожуя и раскладываю перед очумевшими шнурками всё по полочкам, отвечая на дурацкие дежурные вопросы: где я? что это за место? почему нельзя выходить за стены? а может быть это тюрьма и все мы - преступники? Новенькие меня не боятся, потому что я не могу причинить им вреда. Действительно, силой я похвастаться не могу. Мой конёк - скорость. Именно благодаря ей я всё ещё дышу и продолжаю каждый день, снова и снова, ставить на кон свою жизнь, устраивая самой себе нечеловеческие марафоны. Это - моя работа, которую я исполняю три четверти года. Одна четверть требуется на помощь адаптации Чайникам. Даю себе мысленную оплеуху: как я могла забыть, что сегодня исходит месяц? Хорошо ещё, что в душе не заперлась: струи воды заглушили бы звук прибытия новоявленного глэйдера. Одним щелбаном от лидера я бы не отделалась. К Ящику уже стекаются парни. Многие приветливо кивают, но их внимание мне неинтересно. Исходя из слухов и намёков друзей я знаю, что в такие моменты шенки просто-напросто мысленно меня раздевают. Торможу возле металлических створок. Рядом стоит Ньют. Хлопаю его по плечу: — Ты весь грязный и мокрый, Салага. — На себя посмотри, — смеётся. Дверцы медленно открываются. Тонкая полоска солнечного света, разрастаясь всё больше и больше, освещает нутро огромного куба. Наклоняюсь вперёд, прищуриваясь. Внизу, прикрывая глаза ладонью от ослепляющих лучей, полусидит-полулежит парень, на вид лет шестнадцати. Его растрёпанные короткие чёрные волосы спадают на лоб влажными прядями. Виски и скулы шенка покрыты мелкими бисеринками пота, стекающими по шее и скрывающимися за воротом голубой рубашки. У него густые брови, аккуратные уши, немного странный нос и глаза. Прекрасные, обрамлённые длинными ресницами, похожие на сгустки тягучего мёда и шоколада. Красивый. Когда я спрыгиваю на пол, кабина чуть шатается и раздаётся противный скрип. Сажусь в позу лотоса и широко улыбаюсь, пытаясь вызвать к своей персоне доверие. Прокашливаюсь и прочищаю горло, прежде чем здороваюсь: — Привет. Он подозрительно бросает на меня взгляд, но отвечает: — Привет. — Меня зовут Элис. Плохо, плохо... Зря я это сказала. Ох, как зря! Забылась, дура. — А меня... Он тупо смотрит в пустоту. — Я не знаю своего имени. — Это норм... — Нет! — перебивает, хватаясь за голову. — Я должен вспомнить... Почему? Я не могу... Почему я не помню?! Набрасывается на меня, прижимая к решётке и дышит прямо в лоб. Парень на гране истерики, зрачки расширены, желваки нервно передвигаются. Облизывает пересохшие губы: — Где я? — Успокойся. — Где я?! Мне становится душно. Невыносимая боль в спине от железных прутьев заставляет морщиться. — Отойди, — рычу. — Нет. — Сейчас же отошёл от меня! Замечаю обеспокоенные силуэты парней Глэйда, внимательно наблюдающих за инцидентом. Они не имеют права заходить. Это приказ Алби. Чайники могут многое вытворить, если мускулистые взрослые ребята покажут свою силу. Например, в штаны наложить. А я – девушка. Не представляю угрозы. Всем плевать, что это шенк представляет угрозу для меня. Он перемещает пальцы ко мне на шею, а ногами прижимает мои лодыжки. В глазах на секунду темнеет и я чувствую, как кожа разбухает от его хватки. От его близости становится отвратно и тошно. — Где, чёрт возьми, я нахожусь?! Он изучает моё лицо, покрасневшее от недостатка кислорода, скрипя зубами. — Ты меня убьёшь, — цежу. Грёбаные слёзы появляются сами собою. Он отскакивает, словно ошпаренный. Глубоко дышит, ероша волосы. Выскакивает наружу, пробивая кольцо парней. Медленно поднимаюсь, хватаясь за стенки. Голова кружится. Ньют вытаскивает меня, беря под мышки. — Ты как? — Херов козёл, — сдавленно глотаю. — Я чуть коньки не отбросила. Блондин сжимает губы. — Куда он делся, кстати? — спрашиваю, потирая повреждённый участок шеи. — Вон, бежит. Бросаюсь вдогонку, не успев до конца оклематься. Несмотря на, мягко говоря, плохое самочувствие, равняюсь с парнем довольно быстро. Подсекаю, и он валится плашмя на землю. Сажусь на него, закручивая руки, и удерживаю своим весом. Он пытается вырваться, извивается, как змея и громко пыхтит. — Не смей, — шепчу. Ложусь грудью на его спину и приподнимаю его подбородок, позволяя сфокусироваться на стенах. Шенк замирает: остыл. Изумлённо озирается по сторонам, хмуря брови. Я сползаю с него и распластываюсь звездой. — Что за херь? — восклицает. Он всё ещё в прострации, находится в шоковом состоянии. Игнорирую в отместку за его стальные пальцы и ту боль в Ящике: — В Яму его, — обращаюсь к подоспевшим глэйдерам и наблюдаю за тем, как его насильно уводят. На меня накатывает волна неприязни к этому брюнету, такая горячая и жаркая, обжигающая. Ярость кипит в крови.