***
Фрэнк уже давно влюблен в Мизери. Он до сих пор помнит, как увидел ее в толпе на концерте. Просто среди пестрого облака разряженных фанаток он заметил ее спокойное лицо. А еще огромные печальные глаза. И тогда он, подчиняясь какому-то неведомому порыву, в перерыве между песнями бросил в толпу ветку колокольчиков, таких же синих, как ее платье... – Эй, братиш, и что это было там, на концерте? Что за швыряние растений? Фрэнк игнорирует брата. Он не хочет делится своими чувствами ни с кем. Но это не так-то просто, когда твой брат буквально – часть тебя, а еще временами даже может читать твои мысли. – А я знаю. Влюбился, да? Та синяя? Совершенно неожиданно кулак брата прилетевший с другой стороны бьет его в челюсть. – Эй, да ладно тебе! Остынь. Я ничего против не имею. Сразу видно, хорошая девочка... Не как те безмозглые группи, которых тянет на «экзотику»... – и Лен, дурачась, начинает напевать, – У тебя прекрасный вкус, благословляю ваш союз... Рука Фрэнка снова сжимается, но он выдыхает, и игнорирует придурка-брата всю дорогу домой. Вечером Фрэнк черкается в блокноте, где-то внутри у него зреют строки будущей песни. О ней. Для нее... – Братиш, нашу девочку зовут Мизери. Она на нас подписалась. А у нее специфические увлечения. Признаю, ты умеешь выбирать. С интересной начинкой конфетка, мне уже не терпится ее попробовать. Хочешь фотки посмотреть?.. Лен сосредоточенно роется в своем смартфоне. Видимо, опять сидит в социальной сети «Глумнет». Фрэнк с трудом преодолевает желание воткнуть брату карандаш в глаз. Да, у них были девушки на двоих. Но она другое дело. Ее он не хочет делить. Ни с кем. – Только протяни к ней руку и я тебя выпилю, паразит, несчастный, – цедит он сквозь зубы. И тут же сам пугается своих слов. Да, они с братом необычные. Так вот распорядилась судьба, дав им одно тело на двоих, но никто ведь в этом не виноват. Он почти физически чувствует обиду Лена. – Прости... Черт возьми. Я не знаю, что на меня нашло, – быстро выпаливает он, глядя на окаменевшее лицо Лена, – Просто она всерьез меня зацепила. Она не как все... Это по-настоящему. Но ты мой брат, и твои чувства тоже важны. Я не должен был... – Не должен... – глухо подтверждает Лен, – но я вел себя как мудак и, видимо, заслужил... Поверь, если у вас все сложится, я добровольно уйду в тень, не буду мешать. Даже «самовыпилюсь», если вам так будет угодно. – Прости меня, – повторяет Фрэнк, но брат отворачивается и еще долго не разговаривает с ним. – Мы переезжаем, – объявил Лен спустя несколько дней. – Куда? – Туда, где твоя судьба, поближе к тому викторианскому замку. Да-да, я узнал, она живет там с еще несколькими чудиками. Сам ведь не пошевелишься... Фрэнк все еще растерянно молчит, когда Лен начинает собирать вещи. – «Спасибо» скажешь потом, – усмехается тот.***
Лен боится своих чувств. Он не может понять, принадлежат ли они ему или он просто начинает понемногу испытывать то же, что и его брат. Такие, как Мизери, никогда не были в его вкусе. Вот Айрис – другое дело, безбашенная, с такой можно оторваться, приятно провести время и позже разбежаться без угрызений совести. Но сейчас печальная закрытая Мизери волнует его намного больше, чем Айрис, которая сидит рядом с ним в коротком платье и то и дело задевает его ногу своей. Они все сидят за столом и отмечают радостное событие. На пальце Руби сверкает колечко с бриллиантом в виде черепа – Черепудли сделал ей предложение. Они сейчас жарко спорят о том, где и как будут праздновать свадьбу, но лица обоих сияют. Ворон По, который в очередной раз поразил всех своими кулинарными талантами, летает и услужливо подкладывает всем добавки. Дум под шумок стащил куриную ногу и уписывает ее под столом. А Мизери... Лен нахмурился. Странно, но Мизери за столом не было. Вот только недавно она меланхолично катала по тарелке оливку, а сейчас ее место пустует. Айрис, которая как всегда поднабралась, еще теснее прижалась к Лену и положила руку ему на бедро. Он убрал ее руку и отодвинулся, не обращая внимания на выражение ее лица. – Давай выйдем, – почти не разжимая губ прошептал он Фрэнку. Тот в недоумении посмотрел на него, но не стал спорить. Братья вышли из-за стола и покинули гостиную. – Что на тебя нашло? – спросил Фрэнк, когда они шли по прохладному темному коридору. Из-за поворота выскочил Бу-Бу и с радостными воплями пролетел сквозь них. За ним едва поспевал Трусли. – Айрис невыносима, – поморщился Лен, – надо ее изолировать от алкоголя. И от общества тоже, пока не проветрится. Фрэнк тихонько рассмеялся. – Тебе же нравятся такие. – Ты ведь знаешь, кто мне нравится. Кто нам нравится. Они резко останавливаются. – Да, я должен был это сказать, – продолжает Лен, – Так будет честно. Я тоже ее люблю. Фрэнк качнул головой, и братья пошли дальше. – Я знал, что так будет. Что будем делать? –Сказать ей все как есть, – говорит Лен. – А там решение за ней, отвергнуть нас или принять. Кстати, как-то ты спокоен. Тогда, помню, ты меня был готов живьем съесть. Фрэнк улыбается. – Я знаю, что ты серьезен. Я это чувствую .***
Мизери стоит в саду, переводя дыхание. Волна чувств, нахлынувшая на нее за столом, была такой сильной, что она выбежала, опасаясь, что молния испепелит особняк или всех гостей вместе с праздничным столом унесет торнадо. Она видела, как ведет себя Айрис, но пламя у нее внутри вспыхнуло не из-за этого. Мизери осознала самое главное. То, в чем она не хотела себе признаваться. Потому что это возмутительно, а ее строго воспитывали. Потому что она всю жизнь сдерживала свои темные порывы и спала на гвоздях. Потому что нельзя было любить двоих. Но она любила. Не было никогда Фрэнка, не было никогда Лена. Были Фрэнк-и-Лен. Неделимые, любимые одинаково сильно. Мизери прошла дальше, вглубь сада. Неожиданно она остановилась и ее лицо осветила улыбка. Если бы кто-то был рядом, то не поверил бы своим глазам: так редко Мизери улыбалась. Колокольчики. Она вспомнила тот концерт и цветок, который так глупо испепелила. «Я о тебе думаю» – кажется это означает колокольчик на языке цветов. Она наклонилась и сорвала несколько веточек. Потом сняла платок, вытащила из волос синюю ленту и перевязала небольшой букет. Непослушные волосы, обрадовавшись свободе, тут же встопорщились, приняв вид прически «взрыв на макаронной фабрике», но Мизери было все равно. Фрэнк и Лен вышли подышать в сад, когда в сумерках на них налетел кто-то растрепанный. Кто-то в неизменном синем платье. Кто-то бесконечно любимый. – Мизери, ты в порядке? Что случилось? Мы тебя искали... – перебивая друг друга затараторили Фрэнк и Лен. Мизери вспыхнула и на мгновение растерялась, но потом взяла себя в руки. – Я тоже! – выпалила она и протянула братьям колокольчики. А потом так же быстро исчезла, как появилась, только сверкнула молния, раздались раскаты грома, и на братьев пролился дождь. Фрэнк и Лен стояли и теребили в руках букет колокольчиков. Они вымокли до нитки, но были совершенно счастливы. Они поняли, что имела в виду Мизери.