Грязная бомба

Беккет с размаху ударила кулаком по двери холодильника и скривилась от боли. На покрытом инеем железе остался отпечаток руки. Женщина смотрела, как он постепенно замерзает. Когда от удара не осталось и следа, она застонала от бессилия. - Не трать напрасно силы, Беккет. Вдруг они вернутся, - Тихо заметил Касл. Он стоял, прислонившись спиной к стенке морозильника, похоже, не замечая царящего вокруг холода. Его рука была крепко прижата к телу. - Вернутся. Зачем? – Женщина-полицейский подняла на него полный скепсиса взгляд. - За ним, - кивнул Касл на лежащее у дальней стенки морозильной камеры тело, но Беккет не обратила на его слова никакого внимания. Ее взгляд был прикован к его руке, скрытой полой плаща.       - Что с тобой?       - Я… - мужчина не решился ответить и просто показал руку. На ней, ярко контрастируя с окружающей белизной намороженного инея и снега, алели кровавые пятна. Несмотря на холод, пробирающийся под легкие одежды напарников, на лбу у Касла блестели капельки пота.       Беккет оставила свой «пост» у дверей морозильника и в два шага преодолела разделяющее их расстояние. С губ женщины слетели слова отборной ругани. Кейт расстегнула рубашку писателя и принялась осматривать рану.       - Даже перед лицом смертельной опасности пытаешься меня раздеть? – Попытался в своей обычной манере пошутить писатель, но у него это явно плохо получилось. Беккет не то, что не улыбнулась, она даже не подняла на него взгляд.       Женщина продолжала сосредоточенно осматривать ранение. Она не задала ни одного вопроса. Все и так было ясно – Касла задели во время перестрелки. Рана была несерьезная. Несерьезная в обычных условиях. А сейчас, не имея возможности получить необходимую медицинскую помощь, в адском холоде… Все могло закончиться очень нехорошо. Недолго думая, Кейт сняла с себя куртку. Следом за ней на пол полетела рубашка.       - Происходящее нравится мне все больше и больше, - протянул Касл, пристальным взглядом проходя по полуобнаженной фигуре Беккет. Если бы не весь трагизм ситуации он был бы безумно рад такому развитию событий. Увидеть Кейт в таком виде он мечтал чуть ли не с первого дня их встречи. Отпустить очередную шуточку ему помешала куртка, быстро наброшенная на обнаженные плечи женщины и таким же стремительным движением застегнутая молния. Беккет поморщилась, когда налетевшие на подкладку льдинки коснулись кожи.       - Мог бы не пялиться так откровенно, - автоматически откликнулась она, разрывая рубашку на полосы.        Перевязывая рану Касла, Кейт немного согрелась, чего нельзя было сказать о самом писателе. Он выглядел хуже с каждой проведенной в морозильнике минутой. И чем хуже ему становилось, тем отчаяннее он пытался разрядить обстановку шутками, и тем сильнее возрастало чувство вины, давящее на Беккет. Она была копом. Ее задачей было спасение гражданских. Касл был не просто гражданским. Он был ее другом. Черт возьми! Он давно стал для нее больше, чем друг. Только вот признаваться в этом совершенно не хотелось. А может быть, и хотелось, только сделать это было безумно страшно. Страшно, потому что Касл менял своих пассий, как перчатки. Страшно, потому что его окружал ореол писательской славы и известности. Страшно, потому что пустить кого-то в свое сердце стало невыносимо трудно в последние годы. Страшно, потому что она боялась стать «еще одной отметкой на спинке его кровати». И даже три года совместной работы не избавили ее от всех «если» и «вдруг».       Несмотря на то, что Касл давно стал больше, чем друг, она допустила это ранение. Она виновата в том, что он близок к смерти как никогда в последние годы. Все, что было раньше, все перестрелки, работа под прикрытием, его безответственные выходки – все это не становилось точкой невозврата. А сегодня эта точка невозврата могла наступить.       - «Хит в объятиях ледяного плена» или «Замерзающая Хит»… Напишу новую книгу, как только выберемся отсюда, - еле слышно прошептал Касл, экономя последние силы. В порыве сделать хоть что-нибудь для их спасения, Беккет разрядила обойму в двери их личного ледяного склепа.