True identity

В первый миг, увидев его, Терри остановилась и почти замерла. Она смотрела на Хана, поднявшего голову ей навстречу, вглядывалась в диковатые, дисгармоничные черты, и готова была уже обругать себя за поспешность. Не может этого быть, подумала она, я просто устала, я ошиблась и галлюцинирую от долгого нахождения на чужом корабле и переутомления. Или у меня запоздалая реакция на стрессовую ситуацию. Или… Ну, хорошо. Медленно спустившись по ступенькам вниз и подойдя к Хану, которого она уже успела привыкнуть видеть сидящим за управляющей панелью, она некоторое время стояла, не двигаясь, а затем села в кресло напротив него и с минуту просто молчала, слушая собственное дыхание. – Вы не могли знать заранее, – наконец, решившись, негромко сказала она. – Не мог, – согласился Хан. – казалось, он не только не удивился ее внезапному появлению, но и не намерен был тратить время на ненужные реверансы и объяснения. Его глаза будто сконцентрировали в себе все то, чему она так долго искала название и не могла найти. – Когда вы узнали? – Только что. – Понятно. Повисло долгое молчание. – Я не верю. Это невозможно. – голос Терри дрожал и срывался, она чувствовала, что еще немного, и она перестанет себя контролировать. – Почему? Она отвела от него взгляд и принялась рассматривать маленькую лампу на потолке, дающую мягкий близкий к естественному свет. – Потому что это миф, выдумка, просто интеллектуальная игра. Это не может быть реальностью. Он поднялся и, отвернувшись от нее, отошел к иллюминатору у дальней стены. – А вам не приходило в голову, что мифы могут создаваться для того, чтобы как-то оформить и передать знание, которому не находится места в традиционной системе верований? Терри покачала головой. – Они бы узнали. – Они и узнали. – глядя на сияющую за идеально гладким стеклом густую россыпь звезд, Хан сунул руки в карманы, и этот простой жест почти окончательно убедил ее в том, что он ее разыгрывает. Но прозвучавшие спустя мгновение слова развеяли эту иллюзию. – Разве не в вашем досье написано, что вы интересуетесь необычными формами жизни? Драконы, дельфины, летучие мыши. В основном, конечно, драконы. – он все так же не смотрел на нее, стоя к ней спиной и следя за какими-то ему одному видимыми изменениями звездного неба. Терри неопределенно пожала плечами. – Это всего лишь увлечение. Я никогда не предполагала… Хан не дал ей закончить фразу. Пройдя через все помещение и остановившись в нескольких шагах от нее, он пристально посмотрел на девушку и произнес: – Скажите мне сейчас, что первоначальная тема вашей выпускной работы в академии, связанная с изучением языков дочеловеческих гуманоидных сообществ имела исключительно игровую цель. Что вы были уверены, что они никогда не существовали. – Это была всего лишь гипотеза. – Терри смотрела на него почти с отчаянием. – Ни у меня, ни у кого другого… – она остановилась, чувствуя, что у нее пересохло во рту, – не было доказательств ее правдивости. – Не было доказательств? – голос Хана медленно пропитывался любопытством, как бархатная ткань пропитывается водой. Он медлит, но вдруг будто решается на что-то. – Так смотрите. Не осознавая, что делает, Терри поднимается из кресла и думает, что у нее еще есть время уйти и сделать вид, что все, что она видела и слышала, – не более чем шутка или просто плод ее разыгравшегося воображения. Но другая часть ее понимает, что это невозможно. В нем ничего не меняется. Глаза становятся чуть темнее, губы чуть вздрагивают, жестче делается осанка. Но уже через одно мгновение становится ясно, что перед ней дракон. Она чуть отступает назад и изумленно смотрит на него. – Этого не может быть, – жалобно произносит она, – драконы покинули нашу Вселенную много сотен лет назад. – Не все. С трудом оторвав от него взгляд, Терри рассеянно кивает и, поколебавшись, садится на прежнее место. – Вы мне расскажете? – она спрашивает, скорее, чтобы заполнить тревожную тишину и занять чем-то разум, который сейчас, должно быть, чувствует себя не лучше перегревшегося варп-ядра «Энтерпрайз», да только починить его некому. – Если вы захотите, – пожимает он плечами. – Вы намерены были это скрывать? – у нее еще остаются силы удивляться. – Ну, правду сказать, у меня не было особых причин об этом распространяться. – сдержанно хмыкнул Хан. – Боюсь, сейчас у всех нас на повестке дня несколько иные проблемы. Терри застонала. – Вы – дракон, представитель древней расы, которая пятьсот лет назад исчезла с лица Земли, уникальное существо, параллельная ветвь эволюции, и вас таких еще 72 в криокапсулах на «Энтерпрайз», чудом избежавших уничтожения, и вы считаете, что это не тот вопрос, который заслуживает внимания? - она неверяще уставилась в поблескивающие голубовато-зеленым спокойные глаза. – Я предпочитаю смотреть на вещи практично, – Хан сел в кресло рядом с ней и вытянул ноги перед собой. – На данный момент главное, что меня волнует, – выживание моих людей. И мое собственное, разумеется. Вопросы нашей расовой принадлежности можно будет обсудить позднее. Если в этом возникнет необходимость. Собственно, только ваша заинтересованность и упорство в желании понять, куда исчезла информация о проекте «Гетерозис», заставили меня поднять эту тему; в противном случае, вероятно, никто об этом так бы и не узнал. Терри замолчала, раздумывая о чем-то своем. – Так вы за этим попросили капитана, чтобы он оставил меня здесь? – спросила она. – Потому что хотели… чего? – Ничего. – Хан выглядел слегка утомленным, но, казалось, он охотно и даже с удовольствием отвечает на ее вопросы. Должно быть, ему тоже осточертело сидеть тут в одиночестве, невольно подумала Терри. – Когда я просматривал данные обо всех офицерах экипажа «Энтерпрайз», раздумывая, кто мог бы мне пригодиться в работе над перенастройкой навигационной системы, я в последнюю очередь думал о вас. И уж конечно, я не стал бы вам исповедоваться, – добавил он, видя, что она собирается что-то возразить. – Но то, что сфера ваших интересов включает в себя драконов, показалось мне… забавным. – он слегка улыбнулся и иронически посмотрел на нее. – А после вашего эффектного выступления касательно защиты моих торпед я подумал, что с вами может быть любопытно иметь дело. И если он рассчитывал когда-нибудь открыть представителям Федерации свою истинную природу, ему не помешал бы союзник во вражеском лагере. Не просто кто-то, кому можно рассказать о том, кто он на самом деле, а тот, кто имеет об этом достаточно глубокое представление. Она заметила, что размышляет об этом так, словно безоговорочно приняла реальность того, кем он является, хотя они оба знали, что для этого нужно было нечто большее. Хан, кажется, догадался, о чем она думает, и, понаблюдав некоторое время за тем, как меняется выражение ее лица, поднялся и коротко сказал: – Пойдемте. Она не стала спрашивать его, куда и зачем они идут. Покинув мостик и проехав до самого нижнего уровня на турболифте, они миновали небольшой коридор и, пройдя сквозь очередные раздвижные двери, оказались в просторном техническом помещении с высоким потолком. Терри осмотрелась. – Грузовой ангар для стандартного транспорта и аварийных шаттлов, – задумчиво сказала она. – Этого достаточно?.. – Увидите, – улыбнулся Хан. По его знаку она отошла назад, оставив его одного в центре полупустого зала, и в ожидании дальнейшего прислонилась к стене. Меньше всего она ожидала, что трансформация окажется легкой для него самого: Хан не «выламывается» из дракона и дракон не прорастает через него. Короткое, почти неуловимое движение плеч, и реальность прямо перед ней расцветает золотисто-зеленым, открываясь и распространяясь одновременно во все стороны, вспыхивая восторгом и зажигаясь звенящей радугой. Не оборотень, вторая сущность, понимает она. – Как вы могли уйти? Кто позволил вам уйти? – шепчет она сквозь слезы и ветер, вздымаемый огромными крыльями. – Мы – остались. – слышит она строгий голос Хана из-за своей спины. Терри оборачивается и понимает, что каким-то образом она сместилась вправо от того места, на котором стояла, забывшись и не заметив этого. Он снова человек – или выглядит человеком – отстраненно думает она, и, стоя неподалеку от нее, рассматривает ее широко распахнутыми прозрачными глазами. – Вы не одеты, – едва слышно замечает она, не будучи уверенной, что это то, что ей следует сказать, но не чувствуя себя в состоянии выдавить что-либо более осмысленное. Кажется, Хан тоже считает ее реплику не самой разумной из возможных, потому что он негромко фыркает, но, отвернувшись от нее, все же направляется к ближайшему репликатору и спустя пару секунд достает из него готовую черную форму – точную копию той, в которой он спустился сюда. – Я надеюсь, этого достаточно? – он снова стоит совсем рядом с ней, и она чувствует исходящий от его тела аромат цитрусовых с ноткой корицы. Странная мысль приходит ей в голову – о том, что если химия дракона и человека неодинакова, то как же он совмещает в себе… – Терри, – он прикасается к ее руке, заставляя отвлечься от сумбура в собственной голове, и его голос, кажется, еще хранит следы светло-зеленого ветра, которым всего минуту назад был залит доверху этот серый неприметный ангар. – По-моему, вы переутомились, – негромко произносит он, тщательно выговаривая каждое слово, будто не уверен, что в противном случае она его поймет. – Пойдите к себе и отдохните пару часов. А после мы встретимся в кают-компании, и я отвечу на все ваши вопросы, – примирительно поднимает руки он, заметив тень протеста в ее глазах. – Это в моих же интересах. Она медленно кивает, почти не осознавая этого и, не заметив, как отпустила его руку, разворачивается и идет к двери. В одиночку добравшись до своей каюты, она оказывается способной лишь на то, чтобы обессиленно рухнуть на кровать и забыться глубоким желанным сном. На этот раз – никаких сновидений. *** Открыв глаза, Терри с удивлением поняла, что проспала не больше полутора часов. Засыпая, она была уверена, что для полного восстановления ей понадобится не меньше восьми, но организм решил преподнести ей сюрприз. Чуть слышно скептически хмыкнув, она встала и, наскоро приведя себя в порядок и захватив по дороге чашку кофе из репликатора, направилась к компьютеру. «Вы на мостике?» Присев за стол, Терри рассеянно потягивала кофе. Вскоре мессенджер пискнул, и на экране высветилось входящее сообщение. «У себя. Вы в порядке?» Она склонилась над клавиатурой. «В полном». Короткое мгновение раздумий. «Вы обещали мне ответы». Несколько минут мессенджер не реагировал. «Торопитесь расширить свои познания в ксенобиологии?» Терри закатила глаза. «Надеюсь реабилитировать свою выпускную работу. В прошлый раз мне пришлось менять тему в последний момент». «Впредь будете умнее. Старые предрассудки не сдаются так легко». И – еще через минуту: «Жду вас в кают-компании». Она залпом допила кофе и направилась к выходу. *** По мере того, как Терри знакомилась со все новыми помещениями и отсеками «Возмездия», она неизменно задавала себе вопрос: насколько Хан, проектируя этот корабль, ориентировался на себя, и насколько – на задачи, поставленные адмиралом Маркусом? С одной стороны, крейсер был явно устроен как исключительно военный объект, спартански обставленный и лишенный каких-либо дополнительных внешних изысков. В цветах интерьера преобладали синий и голубой, между ними изредка просматривался металлик. Приоритетом явно было удобство, а не красота, но в строгих формах и чистых пропорциях присутствовало свое изящество. Если он планировал побег, то думал ли уже об этом, когда создавал эскизы внутреннего облика корабля или не счел нужным уделять этому внимание? – размышляла она, проводя ладонью по стенным панелям кают-компании и глядя на то, как они мягко поблескивают чернильно-синим, там, куда не достигает свет, переходя в глубокий темный графит. Дверь закрылась за ней с тихим шелестом, и Терри обратила взгляд на Хана, сидящего за овальным столом, на том же месте, где она увидела его, когда была здесь в первый раз. Высокие скулы, внимательный взгляд, длинное лицо. Губы, отчеркнутые так явно, выразительно и бесстыдно, что, будь она циничней, решила бы, что все дело в какой-нибудь хирургической пластике. Он может вызывать волнение, без удивления думает она. Отчего-то сказать об этом вслух ей не кажется странным, но вместо этого Терри проходит к столу и садится рядом с ним. Молчание длится, царапая когтями кожу, прислушиваясь к биению пульса и проводя между ними невидимые нити предполагаемых, но не сказанных слов. Прикрыв глаза, Терри почти видит, как они сближаются, расходятся, на миг соединяются, пересекая друг друга, и снова бегут каждая по своей траектории, словно следы, которые оставляет на льду фигурист, исполняя сложную дорожку шагов. Она не торопится, ждет, пока тишина между ними сама решит, кому заговорить первым. И уже через несколько минут тишина подчиняется его голосу, так же, как мягкая ткань подчинилась бы движению руки. – Итак, что вы хотите узнать? Терри задумалась. А в самом деле, что? С того времени, когда она вплотную занималась изучением драконов, прошло не меньше трех лет, и многое из того, что казалось существенным и важным тогда, впоследствии выгорело, подобно старой форме на солнце далекой планеты, сделавшись примечательной игрушкой, тем, о чем можно поговорить в компании друзей, поделившись воспоминаниями о юности, зная, что тебя никто не осудит и не примется смотреть на тебя как на сумасшедшую, почти утратив первоначальные силу и страсть. С удивлением, которого сама от себя не ожидала, она вдруг поняла, что за истекшие годы почти что сумела убедить даже свое упрямое любопытство в том, что драконы – не более чем плод чьего-то бурного воображения и сказка, которую рассказывали детям тысячелетия назад. Но то, что она видела сегодня, было больше, чем повод пересмотреть свои взгляды или причина сделать попытку заново осмыслить уже понятое. Это было открытие, с которым – Терри была убеждена – не только ей, но и всем жителям Земли еще только предстояло как следует разобраться. И отчего-то ей казалось, что этот путь не будет безоблачным или простым. Девушка нахмурилась. Даже сейчас, имея за плечами десятки и сотни часов упорного просиживания в библиотеке академии Звездного флота, непрерывной работы с файлами информатория института биологии и археологии дочеловеческих гуманоидных рас Американской академии наук, имеющими хотя бы малейшее отношение к драконам или тем, кто мог быть по фенотипическим или генетическим признакам оказаться близким к ним, она не была уверена, что тогда или потом, когда ее работа сделалась просто воспоминанием и личным хобби, двигалась в правильном направлении. Терри подняла голову и снова взглянула на сидящего перед ней мужчину. Теперь она вспомнила и окончательно осознала, что казалось ей таким знакомым и во внешнем облике, и в манере говорить, и в поведении Хана. Несмотря на то, что материалов о дочеловеческих расах в библиотеках Земли было предостаточно, большая часть из них считалась относящимися, скорее, к мифологии и этнологии, чем к объективным данным антропологической науки. Это касалось как описаний протогуманоидных скелетов, так и полученных в результате экспедиций в отдаленные районы планеты от местных жителей сведений о существах, обладающих странной схожестью одновременно с людьми и крупными ящерами. Исключение составляли… Закрыв глаза, Терри едва слышно застонала. Сейчас, спустя почти два дня после того, как она обратилась к этому вопросу, перед ее мысленным взором с абсолютной точностью возникла картина, недостающая деталь которой недавно мучила ее во сне. Терри откинулась на спинку стула и широко открыла глаза. Огромная библиотека, полная древних бумажных томов. Книга, которая, будто бы сама, требуя открыть ее, попросилась ей в руки. Книга в светло-зеленом переплете с золотым тиснением на корешке. Вспомни она название этой книги, их разговор состоялся бы намного раньше. Конечно, если бы она не решила, что воображение просто вздумало сыграть с ней глупую шутку. Это был редкий фолиант издания конца XXI века, репринт 1595 года, средневековый трактат «О драконах и существах, столь же величественных, сколь и устрашающих, записанный смиренным слугой Божьим иеромонахом Мартинием в году 1406 со слов благословенного епископа Авия». Помимо религиозных поучений и очевидно фантастических историй текст содержал большое количество отрывков, не вписывавшихся ни в одну из известных на то время философских и научных традиций и вызывавших ожесточенные споры ученых в течение долгих веков. В XX веке все эти отрывки были собраны вместе и проанализированы, а после – изданы отдельным приложением (которое в неизмененном виде вошло в экземпляр XXI века) неким Вернером Тиллсом под общим названием «Мелимата». Происхождение этого имени, как и его значение, оставалось для современных исследователей загадкой, но главным было не это. Наиболее существенным для всех, обращавшихся к этой теме, и Терри, конечно же, входила в их число, было то, что именно «Мелимата» оказалась единственным источником, сохранившим – или позволявшим предположить, что сохранил, – более или менее подробное описание драконов как реальных существ. Собственно, размышляла Терри, если быть справедливой, приходится признать, что возражения противников склонности «драконофилов», как ее увлеченных подобными исследованиями коллег иронически называли в научных кругах, воспринимать «Мелимату» в качестве достоверного источника были оправданы: во-первых, единственный отрывок текста, позволявший делать какие-либо твердые выводы, представлял собой кусок очевидно более объемного творения, которое вполне могло оказаться самой обыкновенной древней поэмой о приключениях великих героев и волшебных существах, а, во-вторых, не было никакой уверенности в том, что признанный в качестве официального перевод со старофранцузского отличался точностью и адекватностью. Впрочем, по большей части, правильность передачи смысла древнего текста не вызывала сомнений, за исключением знаменитого отрывка, который и становился камнем преткновения в любой дискуссии. «Ранним утром я шел к реке, чтобы напиться чистой воды, и встретил человека и дракона. Он улыбнулся мне и уступил дорогу, хотя я не просил его об этом. Когда же я захотел узнать у него, куда он направляется, он ответил, что для него самого это тайна». Это было единственное место во всем тексте, где дракон и человек упоминались вместе как одно существо, хотя многие специалисты склонялись к тому, что переписчик, копируя трактат с древнегреческого источника, попросту ошибся, употребив единственное число там, где было необходимо использовать множественное. Таким образом, в научном сообществе принято было читать начало второго предложения как «они улыбнулись», а весь пассаж рассматривать как символическое описание средневекового мистериального опыта. Каково было бы их удивление, узнай они, что древний автор ничуть не приукрасил действительность и совершенно не имел намерения указывать «непосвященным» путь к просветлению. Он просто описал стандартную бытовую ситуацию. Она запрокинула голову и рассмеялась. – Простите, – устало сказала она, успокоившись и снова посмотрев на Хана, который сидел в той же позе, взирая на нее настороженно и с оттенком удивления. – Я просто… просто не ожидала, что некоторые вещи могут быть настолько обескураживающе очевидными. Хан поднял брови. – Средневековый трактат «Мелимата», – простонала Терри, – оплот сторонников версии о существовании драконов и головная боль ее противников. Отрывок из «Путешествия Альминуса». Единственная зацепка, которая у нас была, и которую мы бессовестно упустили. – «Ранним утром я шел к реке…», – улыбнулся Хан. – Для вашего успокоения, могу сказать, что это позднейшая вставка, впрочем, не отменяющая правдивости сделанного описания, – заметил он, увидев ее разочарованный взгляд, – но история и в самом деле забавная. – Не то слово, – Терри вытерла слезы, выступившие на глазах от долгого смеха. – Я не знаю, о чем вас спрашивать. Теперь – не знаю. – Зато я знаю, что отвечать, – Хан легко провел ладонью по гладкой поверхности стола и, чуть подавшись вперед, сказал: – Забудьте про «Мелимату». Я расскажу вам нечто куда более интересное. Терри вновь почувствовала аромат цитрусовых, исходящий от его бледной кожи, и медленно кивнула, не отводя от него глаз. – В особенности меня привлекают полеты. Хан некоторое время пристально смотрел на нее, а затем откинулся обратно на спинку стула и расхохотался.